Эти слова означали следующее: с чего это он опять их посетил и не знак ли это грозящих персоналу неприятностей?
– Приятно вернуться…
– Дейзи, – подсказала блондинка.
– Да. Дейзи. – Бен потер лоб. – Простите, долгий перелет.
На лице Дейзи появилось тщательно отработанное заботливое выражение.
– Тогда почему вам сразу не подняться в номер, сэр? Я оставила за вами апартаменты короля Джеймса.
– Прекрасно. – Бен взял ключ. Без Лус рядом с ним он ни за что не заснет.
Он шел к лифту, а Лус стояла у него перед глазами. Чтобы отвлечься, Бен стал наблюдать за постояльцами, опытным взглядом владельца стараясь определить их потребности и желания и то, как отель этому соответствует.
С бизнесменами у бара все проще – отец Бена точно знал, что им нужно: удобная комната, стол для работы, ночной консьерж и еда в номер, а также залы для совещаний, Интернет, бизнес-центр с ксероксом и факсом. И бар с хорошими напитками, и отличное обслуживание в ресторане. Все это предоставлял «Королевский двор».
А как насчет парочки, что целуется под пальмой в кадке? Чего хотят они? Но они, кажется, настолько поглощены друг другом, что им совершенно все равно, где они.
Но вот семья, ожидающая лифта… У них два объемистых чемодана, а у маленького мальчика не по росту большой рюкзак. Они не выглядят довольными.
Отец – в костюме, в туго завязанном галстуке, в руке портфель. Он не похож на человека, приехавшего с семьей на отдых. Он здесь явно по делам. И, судя по нахмуренному лбу его жены, она не в восторге от этой ситуации. А у мальчика вообще несчастный вид.
Бену было знакомо это выражение лица. Мальчик знал, что сулит ему семейный уик-энд: родители ссорятся, когда отец уходит на очередную деловую встречу.
В том мальчишке Бен увидел себя.
Он не мог изменить будущего другой семьи. Не мог объяснить каждому отцу, который тащит за собой жену и детей из одного бизнес-отеля в другой, чем это чревато. Но, возможно, ему удастся облегчить для семей часы ожидания, пока мужья, жены, матери или отцы закончат свои деловые встречи.
Бен извлек из кармана мобильник и позвонил брату:
– Себ? Насчет нового направления для отелей, о котором ты говорил. У меня появились кое-какие мысли.
Прошло восемь недель. Он сказал, что его не будет месяц, а прошло почти два. Лус бросила сумку у двери и повалилась на диван. Ей предстоит еще один вечер без вестей от Бена.
Черт бы его побрал!
Не стоило ему верить, когда он сказал, что позвонит. Разве он не выразился предельно ясно – только одна ночь?
Ей придется позвонить ему самой.
Ее постоянно подташнивало, голова у нее болела, во всем теле ощущалась усталость. И, черт возьми, она хотела ему сказать! Хотела сбросить с себя этот секрет.
Конечно, Долли повела себя просто замечательно. Маленькая сестричка неожиданно повзрослела и посерьезнела, и Лус очень нравилось видеть новую Долли, а оттого, что она рядом, становилось легче. Но скоро ей придется сказать остальным – начальству, матери, Тому… Господи, и Дэннису тоже. Но первому – Бену.
Если он не вернется в ближайшее время, она позвонит ему, и он узнает эту новость по телефону. Хотя при этом она не увидит его лицо, его реакцию. Десятки раз она себе представляла, как это может происходить: романтично – он падает на одно колено и делает ей предложение или приходит в ужас и теряет дар речи. Что ж, второй вариант в порядке вещей. Какой бы ни была его реакция, она справится. А пока… пока эта ужасная неизвестность угнетает.
– Если он не позвонит сегодня, я сама позвоню.
– Ты твердишь это постоянно, – раздался от двери голос Долли.
– Да, но сейчас я дошла до крайности.
Долли со вздохом закрыла за собой входную дверь, вошла в комнату и села на диван, положив ноги Лус себе на колени.
– А может, тебе лучше вообще без него? Лус, он два месяца не объявляется.
Лус вздохнула:
– Скорее всего, он тут же скроется, но узнать он должен. И мне необходимо понять, как он к этому отнесется.
Долли выразительно на нее взглянула:
– Ты его любишь?
Лус толкнула сестру в плечо:
– Ты уже два месяца каждый день задаешь один и тот же вопрос. Неужели ждешь, что мой ответ изменится? Нет, я не влюблена в него. Но он отец моего ребенка, и я считаю, что должна ему об этом сообщить и выяснить его намерения.
Долли с грустью улыбнулась:
– Ты звучишь все менее убедительно. Пойду и приготовлю нам чай.
Самое неприятное – это то, что Долли права. Ужасная нелепость – влюбиться в человека после трех дней, проведенных в глуши в коттедже. Неужели это произошло с ней?
Она скучала по Бену. Больше, чем могла предположить. Она надеялась, что они поговорят по телефону, пока он будет в отъезде. Потом, когда звонков не последовало, она даже обрадовалась. А после теста на беременность поняла, что должна лично сказать ему о ребенке.
А что сейчас? Сейчас ей до боли хочется его увидеть. Она засыпала, мечтая о его руках, обнимавших ее, и просыпалась, скучая по его поцелуям, по его словам о том, что ей надо сделать перерыв в работе и развлечься.
Долли принесла и поставила на кофейный столик поднос: толстые ломтики имбирного кекса на блюде, молочник и чашки.
– В кондитерской мне сказали, что имбирь хорошо действует на тошноту.
– Пахнет восхитительно. – Лус взяла с блюда кусок еще теплого кекса.
Разлив чай по чашкам, Долли уселась в кресло:
– Поешь, попей, и мы поговорим.
– Послушай, Долл, я собираюсь ему сказать. Но…
Долли жестом остановила ее:
– Я не об этом. Я о Томе.
Лус откинулась на диванные подушки и съела еще кусок кекса.
– Знаю-знаю. Я просто…
– Я считаю, что тебе нужно сказать ему, что ты беременна. Он ведет с мамой разговоры о том, что им с Ванессой необходим дом. У нее дети, и им нужно больше места.
Лус непонимающе смотрела на Долли.
– Но это мой дом. Дед оставил его мне. И к тому же они вместе всего три месяца. И он уже помышляет о том, чтобы жить в моем доме с ее детьми? – Лус слышала, что ее голос звучит излишне резко и пронзительно.
– Успокойся. Подумай о ребенке.
Лус закатила глаза, но послушно откинулась на спинку дивана:
– Можно подумать, что у меня на уме кто-то еще. – За исключением отца ребенка.
– Возможно, он просто зондирует почву.
– Но это мой дом, – повторила Лус уже спокойнее.