Потом она продолжает свой путь к центру. На перекрестке с Гайд-стрит она садится в старый канатный трамвай. [11] Держась за внешнюю стойку, [12] Мария смотрит на старые особняки и на ярко окрашенные дома Викторианской эпохи, которые проплывают у нее перед глазами. Водитель, старый негр, трясет звонок и ругается как черт. Молодая женщина улыбается. Теплый соленый ветер раздувает ее волосы. Ей хорошо.
В Сикстинской капелле снова тишина. Вновь зажигают кадильницы. Кардиналы-выборщики склоняются перед кардиналом Джованни, который только что был избран на папский престол. Декан спрашивает его, согласен ли он с исходом голосования. Джованни соглашается. Затем декан спрашивает у избранника его имя папы. Джованни отвечает, что выбрал себе имя Матфей I, в память о тринадцатом апостоле. Это оригинальное имя, несомненно, будет знаком того, что Церковь разорвала связь с ужасными событиями, случившимися в Ватикане.
Новый папа надел одежду священнослужителя и теперь вместе с деканом и новым камерлингом идет по лабиринту коридоров к балкону базилики Святого Петра. Матфей I держит в руке пастушеский посох, а перед ним протонотарий несет в вытянутой руке большой крест понтифика. По мере того как процессия приближается к балкону, папа начинает слышать гул толпы. Ему кажется, что он идет на арену, усыпанную горячим как огонь песком и полную диких зверей. Рядом с ним идет кардинал — государственный секретарь Мендоса, у него на губах улыбка. Матфей I успевает наклониться к его уху и спросить его об одном деле, которое было отложено из-за конклава.
— Кстати, ваше преосвященство, вы не сказали мне, нашли или нет в конце концов спасательные команды в остатках пожара кресты Блаженств.
Улыбка старого кардинала тускнеет. Похоже, вопрос застал его врасплох.
— Пожар разрушал Комнату Тайн много часов подряд. К сожалению, мы не нашли никаких остатков трупов, а кресты за это время могли сто раз расплавиться в огне.
— Вы в этом уверены?
— Разве кто-то может быть в этом полностью уверен, ваше святейшество?
Матфей I чувствует, как крест Бедных ударяется о его грудь под облачением, и не находит ни слова в ответ на эту загадочную фразу.
Папа и его свита останавливаются у балкона. В микрофоне раздается голос кардинала-декана. Он представляет толпе нового главу Церкви. Крест понтификов уже находится на балконе. Когда из громкоговорителей наконец разносится над площадью его имя, данное при крещении, и имя, которое он принял как папа, Матфей I выходит на свет. Его словно окутывают ликующие крики толпы. Он наклоняется и смотрит на море людей, затопившее площадь и проспекты. Они ждут от него жеста, улыбки, слова надежды. Матфей I медленно поднимает руку и чертит в воздухе большой крест. Делая это, он слышит в глубине своего сознания слова, которые прежний камерлинг шепнул ему в базилике: Это не конец, Джованни. Ты меня слышишь? Все только начинается.
Губы Матфея I раздвигаются в улыбке. Он поднимает руку, приветствуя толпу. Кампини был прав: все только начинается.
Мария доехала до монастыря Богородицы на Синае. Старая монахиня молча ведет ее по коридорам. Проходя мимо многочисленных дверей, Мария слышит шум телевизоров, крики толпы и звон колоколов. Значит, только что выбрали нового папу.
— Это здесь.
Мария вздрагивает, услышав голос своей проводницы: точно такой был у затворницы, которая вела ее в келью в монастыре возле Денвера. Монахиня указывает на нужную дверь. Мария входит внутрь.
В комнате полумрак. Свет от экрана телевизора падает на лицо отца Карцо, который лежит на кровати. Он три недели пробыл в коме, и все эти три недели Мария не отходила от него.
Мария подходит к постели. Карцо приветствует ее движением руки: он разговаривает по телефону на итальянском языке. Мария поворачивается к телевизору. На экране — полная народу площадь Святого Петра. И балкон, на котором новый папа поднимает руки, благословляя толпу. Карцо заканчивает разговор. Не поворачиваясь к нему, Мария спрашивает:
— Кто он?
— Матфей I, бывший кардинал Патрицио Джованни. Он будет великим папой.
Мария поворачивается к Карцо. Он очень бледен.
— А кто звонил по телефону?
— Звонили из Ватикана. Чтобы сообщить мне, что меня предполагают назначить личным секретарем его святейшества.
— За услуги, оказанные родине.
— Что-то в этом роде.
Тишина. Мария наклоняется и обнимает отца Карцо. И замечает, что в вырезе его пижамы на мгновение что-то блеснуло. Это блестит цепочка, к которой подвешено украшение в форме креста. Мария чувствует укол тревоги, когда ее губы слегка касаются щеки священника: его кожа холодна как лед. Она вглядывается в отца Карцо. Он выглядит очень усталым.
— Сейчас я вас покину.
— Уже?
— Я вернусь.
Отец Карцо закрывает глаза. Мария, пятясь, отходит от его постели и по пути выключает телевизор. Экран начинает светиться странным фосфоресцирующим светом. Мария останавливается перед дверью:
— Кстати, Альфонсо. Что за крест вы носите на шее?
Ответа нет. Мария прислушивается: отец Карцо уснул. Она кладет ладонь на ручку двери.
— До свидания, Альфонсо.
— Я приветствую вас, Мария.
Она застывает на месте, услышав низкий голос, который произнес эти слова, кладет руку на приклад пистолета и спрашивает:
— Что вы сказали?
Потом она медленно поворачивается к отцу Карцо. Он сидит в своей постели. Его глаза блестят в полумраке.