Она поморщилась.
– У тебя мания величия?
– Тогда что стряслось, кошка не может слезть с дерева?
Она кивнула.
– По каким только пустякам нас не вызывают… Сейчас, когда даже уличное хулиганство почти искоренено, полицию сколько ни сокращай, все равно делать почти нечего.
– Ничего, – утешил я, – на демонстрантах отведете душу! Вот там можно выместить все свои фрейдизмы и юнгизмы.
Она взяла управление на себя, автомобиль резко увеличил скорость. Через пару минут мы свернули с шоссе на хорошую шоссейную дорогу, но явно заброшенную, дальше возвышаются некие строения заводского типа, тоже заброшенные. Сейчас, когда хай-тек стремительно внедряется в жизнь, лишними становятся не только люди на конвейере, но и сами конвейерные линии с их громоздким производством.
Новые цеха возникают за городом на свободных площадях в течение недели, а то и двух-трех дней, строительные принтеры рулят, а эти вот заводы старого типа ржавеют и рассыпаются в полной ненужности.
Мариэтта быстро и умело вела машину, я уже рассмотрел закрытые металлические ворота цеха, к которым она направляется. В самих воротах, как положено, калитка, это чтоб беречь тепло в зимний период.
Она так резко остановила автомобиль в десятке шагов от ворот, что я едва не достал лбом приборную панель.
– Ого!
Она сказала резко:
– Сиди и не двигайся с места!..
– Чего вдруг?
– Я проверю, что там, и сразу вернусь.
– Мне комфортно, – заверил я. – Понимаю, девушка спешит на свидание, а в ржавом цеху так романтично…
Она ожгла меня злым взглядом и выскользнула из машины. Я смотрел, как она, вытащив из кобуры пистолет, подергала дверь, но та не поддалась, и тогда просто прицелилась в то место, где должен быть замок, и калитка сразу открылась без всякого выстрела.
Я покачал головой, глядя, как она легко скользнула вовнутрь, и вдруг чувство холода стало таким сильным, что плечи передернулись сами по себе. Тень крыши цеха лежит на земле в трех шагах впереди, там на краю быстро вырос горб, и холод остро и внезапно вонзился в мое сердце.
Вывалившись из машины, я ринулся бегом за Мариэттой. В тот момент, когда распахнул калитку, за спиной грохнул сильный взрыв. В спину толкнуло горячей волной и запахом горящего бензина.
Я упал, вскочил на четвереньки, и тут далеко впереди прозвучало несколько выстрелов.
В цехе огромные конструкции из металла, то ли прессовальные машины, то ли паровые молоты, множество ящиков, сложенных в кучи, горы мусора, брошенные механизмы, уже покрытые ржавчиной.
За одним из ящиков пригнулась Мариэтта и торопливо выкрикивает:
– Срочно подкрепление!.. Вооруженное сопротивление!.. Они опасны…
Я подбежал и присел рядом. Она охнула, вскрикнула:
– Ты что делаешь? Меня теперь уволят…
Из-за дальней груды ящиков, растянувшейся шагов на сто, прогремели выстрелы. Отколотая щепка упала мне на затылок.
От грохота выстрелов заложило уши, лупят из автоматов, совсем рядом яростно рявкает пистолет этой красотки.
Я стиснул челюсти, что за хрень, чего я здесь, что за дурь…
– Пригнись, – прошипела она. – Сейчас примчится спецназ… Я уже вызвала…
Еще несколько выстрелов, щепка посыпалась нам на головы чаще. Я ощутил тревогу, вчувствовался и почти увидел, как в нашу сторону бегут четыре синие фигуры.
– Нас отвлекают! – крикнул я. – Они уже в двадцати шагах!
Она быстро зыркнула на меня, мгновение поколебалась, затем быстро высунулась и трижды выстрелила. Ее отбросило назад, я подхватил, она села на пол, лицо перекошено болью.
– Сволочи, – прошипела она зло, – три пули в упор… Я буду вся в синяках!
– Прекрасные стрелки? – спросил я. – Профессионалы?
– Одного я точно достала, – проговорила она, морщась.
Я чуть-чуть выглянул вполглаза, в трех шагах лежит мужчина лицом вниз, пистолет выронил, тот по инерции проскользил по каменному полу в нашу сторону и остановился слева от ящика, за которым я прячусь.
Она прислушалась, быстро приподняла руку и выстрелила четыре раза.
– Ты их видишь? – спросил я шепотом.
– Нет, – ответила она. – Просто отпугиваю. Нам нужно продержаться несколько минут.
Я все поглядывал на пистолет незнакомца, а Мариэтта, сделав еще два выстрела в сторону противника, сказала твердым голосом, в котором я ощутил отчаяние:
– Кончились патроны… Надо продержаться еще минуты три, помощь уже едет.
– Продержаться без патронов? – спросил я.
– Не высовывайся, – прошипела она.
Сердце стучит так, что вот-вот разорвет барабанные перепонки.
– Их еще четверо, – сказал я.
– Откуда ты знаешь?
– Да так, – ответил я, – предполагаю.
Я дотянулся до трофейного пистолета, так и есть, идентификация убрана, но тоже армейский, как и тот, что я отправил вслед за снайперкой в портал.
Она прошипела еще злее:
– Дурак, я же велела не высовываться!.. Дай сюда пистолет, а то в глаз себе попадешь.
Я спорить не стал, она отобрала у меня оружие, сделала два выстрела и со злостью бросила на землю.
– Все, и здесь нет патронов!
– Ничего, – ответил я бодро, – они тоже затихли. Наверняка собираются удрать через заднюю дверь… Я сейчас отвлеку, а ты отползай назад.
Она сказала командным голосом:
– Не двигайся, дурак!
– Действуй, – велел я и, выхватив из ее руки пистолет бандита, выскочил из-за ящиков и побежал в сторону, потом вперед, а там снова метнулся влево за миг до того, как прогремели два выстрела.
Пули пронеслись в сантиметре от уха, неприятно шугануло горячим воздухом. Я прыгнул за ящики, пригнулся, Мариэтта здесь меня не видит, и, создав в стволе патрон, быстро выстрелил в самого торопливого, что высунулся до половины.
Вроде бы попал, во всяком случае, тот либо упал, либо пригнулся. Я высунул ствол пистолета, чтобы его увидели, пару раз дернул им и тут же спрятал обратно.
Обостренный слух уловил быстрый голос:
– У него кончились патроны!
– Откуда у него пистолет, у него же не было…
– Это пистолет Карлоса. Я знаю, у него заканчивалась последняя обойма.
Я ждал, почти видя их за ящиками, и еще до того, как трое поднялись, я уже увидел как-то иначе, как мышцы их ног начали напрягаться, поднимая тела, как двое резко перепрыгнули баррикаду и бросились ко мне, а третий прыгнул чуть позже.