— Если что-то случилось, — тихо сказала она, опустив голову, — возможно, стоит поговорить об этом? Это то, что я обычно делаю. Правда, уже после того, как кого-нибудь арестуют. Но сейчас это не так важно.
Мистер Боль. Что за имечко для взрослого мужчины. На метадоне, наверное, сидит. Или на крэке. Этот ублюдок точно должен был что-нибудь принимать, чтобы зарабатывать подобным образом.
Всего два пропущенных платежа — и они уже присылают кого-то меня изуродовать. Разве это честно?
Голова гудела, глаза резало, и свет фар каждой встречной машины становился для меня ржавым ножом.
Когда «рено» заскрипел по кольцевой развязке, доктор Макдональд ухватилась за ручку над дверью, а я все давил и давил на газ, направляя машину к северу.
— Это действительно… Мы на самом деле должны ехать так быстро, в смысле, что если что-нибудь случится, например шина лопнет, или мы врежемся во что-нибудь, или грузовик выскочит на встречную полосу, или…
— Пожалуйста… заткнитесь. На минуту. О’кей? Только на одну минуту. — Я надавил основанием ладони на левую глазницу.
Я чувствовал себя так, как будто меня кувалдами избили. Наверное, следовало остановиться и достать из чемодана трамадол. Всего лишь пять минут займет. Правда, тогда мы, возможно, опоздаем на паром.
Хотя и без этого можем опоздать. И все из-за этого засранца.
Молчание с противоположной стороны машины.
Она сидела, сложив на груди руки, скрестив ноги, и глядела в окно. Не нужно быть экспертом в области невербальной коммуникации, чтобы понять, что это значило.
Ну, я вот что скажу. Да пошла она! Хотел бы я посмотреть, какая она будет разговорчивая, если какой-то отморозок вдруг решит ее изуродовать.
Впереди сквозь дождь замигали сигнальные огни объездной дороги.
Ладно. Очень может быть, что я действительно планировал сделать ноги на пару дней. А что, у меня был какой-то другой выход?
Специальное полицейское задание — сопроводить чокнутого психолога в Шетлэнд, подстраховать, чтобы не свалилась в море, чтобы автобус ее не сбил или овца не покалечила. В общем, оградить ее от всех возможных несчастий, которые спрятаны у нее в полосатом рукаве. О’кей, пропустил я пару платежей, и что?.. Зачем нужно было посылать ко мне обдолбанного наркомана с сантехническим перначом?
Этому гаду еще повезло, что я благоразумный человек.
Объездная дорога повернула налево, опустилась ниже уровня автострады, потом снова поднялась вверх и слилась с А90 на север к Абердину. Стрелка спидометра переползла за восемьдесят. [64]
А она все еще дулась.
И это просто потому, что я вежливо попросил ее заткнуться на минуту.
Ну, может быть, и не вежливо, да и не попросил…
Ладно, я был неправ. Теперь счастлива? Да, это была моя вина.
Как всегда.
— Простите. Я просто… — Глубокий вздох. — Я не хотел вас обидеть.
Она дернула плечом, подняв его почти до самого уха.
Да ладно, черт возьми!
— Ну, на самом деле… простите.
Она повернулась на кресле, осмотрела меня с головы до ног и улыбнулась:
— Пятнадцать минут — я поражена — думала, что вам потребуется полчаса, чтобы извиниться, — значит, для вас еще не все потеряно. Эш… какое странное имя, правда? В смысле, ваши родители, наверное, назвали вас в честь дерева, но я готова поспорить, что многие думают об огне, о горящих, бегущих и вопящих людях… [65]
— Ну откуда я мог знать, что они перекопают половину дороги? — «Рено» пересек автостраду и въехал в ворота гавани. — У нас еще есть пятнадцать минут.
Абердинский паромный терминал представлял собой длинную крытую галерею, пристроенную к боку уродливого здания с фасадом без окон. Красно-белый шлагбаум перекрывал въезд в зону загрузки автомобилей. Я опустил окно, впустив внутрь машины визгливые крики чаек и смешанный запах солярки и рыбы.
Невысокий мужичок пристально смотрел на нас из будки охраны. Обвисшее лицо, мешки под глазами.
— Извини, друг. Ты опоздал, — сказал он без особого сожаления в голосе.
— Нет! — Доктор Макдональд схватилась за края кресла. — Эш, я вам сказала, что не буду спать в машине. А вдруг кто-нибудь придет, это…
— Успокойтесь, пожалуйста. — Я помахал в окно раскрытым удостоверением: — Полиция.
— Ничего не могу поделать. Палуба для машин закрыта.
— Черт! — Я уставился на громадную бело-синюю тушу морского парома «Хросси». — Отлично, мы оставим машину здесь. Доктор Макдональд, на выход!
— Ц-ЦЭ. — Охранник поцокал языком. — Посадка заканчивается за полчаса до отплытия. Вы на пятнадцать минут опоздали.
— Да послушайте вы, мы по серьезному делу, мы должны…
— Вообще-то… — Доктор Макдональд выбралась в ночь под мелкий дождик, подошла к окну будки охранника и улыбнулась ему: — Простите, не знаю, как вас зовут, меня зовут Элис.
— Арчи.
И она начала с ним говорить.
Я достал мобильный телефон. Лучше позвоню Дики, предупрежу, что поездка займет больше времени, чем предполагалось. А там посмотрим, может быть, сможем забронировать места на паром на завтрашний вечер, прежде чем вернемся в Олдкасл… Где меня дожидается миссис Керриган.
А может быть, лучше остановиться где-нибудь здесь. Хотя для Абердина это легче сказать, чем сделать. Если повезет, найдем что-нибудь с завтраком в пригороде.
Кто-то постучал, по крыше машины. Доктор Макдональд, наклонившись, улыбнулась мне. Потом показала пальцем на здание терминала:
— Берите вещи и дайте Арчи ключи от машины.
О господи, как больно… Я тащился по крытой галерее вслед за доктором Макдональд и ее модными красными чемоданами. Каждый шаг — словно тебя избивают бетонными блоками. А мой дерьмовый чемодан на колесиках, как только я перетягивал его из одной секции в другую, все время пытался исполнить некую фантазию на тему родео.
Доктор Макдональд остановилась и, переминаясь с ноги на ногу, посмотрела на меня:
— Давайте быстрее, а то опоздаем, опоздаем же…
Надо бы принять трамадол, когда случай подвернется.
— Что вы ему сказали? Арчи, охраннику этому?
Она снова пошла вперед:
— Я же говорила, что была лучшая на курсе, помните?
Почему у нее чемоданы ведут себя прилично? Ведь груза у нее вдвое больше, чем у меня.