— Да славится твоя мудрость, Учитель! — воскликнул воин. — Теперь я понимаю, почему раньше ты запрещал нам показываться вблизи этого места. Гяуры о нем совершенно не догадываются.
— Пока. Не стоит недооценивать ни их упрямство, ни алчность некоторых наших братьев по вере. Но я думаю, у нас достаточно времени, чтобы, с помощью Аллаха, наши планы свершились.
Азлат почтительно слушал.
— А пока пусть гяуры крушат своими ракетами пустые дома. Это только пойдет нам на пользу.
Даже в тех странах, которыми правят продажные правители, униженно склонившиеся перед американцами, люди задаются вопросом: почему, как только Штаты принимаются вопить о морали и справедливости, бомбы начинают сыпаться на головы правоверных?
Оба зло рассмеялись. Бородатый положил руку на плечо воина и произнес:
— Скоро, Азлат, в этом мире все поменяется местами. Великие будут унижены, а те, кого считали малыми, возвысятся надо всеми. И мир изменится.
— Он поднял глаза к небу и благоговейно возгласил: — Да свершится воля Аллаха!
До деда Изи они с Эльхой и Костиком добрались только к вечеру. Подворье выглядело опустевшим. Отроки уже разбрелись по лесам, а на хозяйстве осталось только несколько Старших да десяток отроков и воинов прежних выпусков, приехавших немного отключиться от суеты большого мира.
Их узнали сразу. Пока они шли двором, отовсюду слышались приветствия. Эльха, которая не была на подворье уже уйму времени, с интересом оглядывалась, а подойдя к терему, ахнула:
— Боже мой, вот это да!
Костик удовлетворенно хмыкнул, но промолчал. Из них троих он более всех имел право на эту похвалу, поскольку принял самое деятельное участие и в разработке проекта, и в возведении чудо-терема. Главный архитектор сего сооружения был его закадычным приятелем. Правда, когда Костик первый раз озадачил его подобной идеей, то новоявленный проект представлял собой всего лишь коттедж для тех, кого до сих пор кличут «новыми русскими». Огроменная домина — с обогреваемым полом, климат-контролем, шестью ваннами с джакузи, солярием, зимним садом и бассейном, — исполненная в аляповато-сказочном стиле. Костик последовательно отверг три еще более роскошных варианта и пришел к выводу, что приятель просто не понимает, ЧТО требуется построить. А потому принял кардинальные меры. К настоящему моменту приятель имел уже ранг воина, собственную архитектурно-планировочную мастерскую, известное в архитектурных и финансово-промышленных кругах имя и свои прежние вульгарно-роскошные постройки вспоминал со смесью снисхождения и раздражения.
Деда Изи на месте не было. Все тот же отрок, встретив их в нижних сенях, принял одежду и сообщил:
— Старейший ушел утром. О вас наказал: встретить, устроить и передать, чтоб ночевали здесь, а к святилищу пошли с рассветом. Зимней тропой.
Иван поблагодарил и двинулся вверх по лестнице.
Ужин был довольно скуден. Гречишные блины с маслом и отвар зверобоя. Похоже, дед Изя не исключал, что Ивану придется «говорить с богами». Хотя и не был уверен. Поскольку если бы «разговор» был делом решенным — ужина не было бы вообще. Воину иной раз полезно попоститься.
В путь тронулись перед самым рассветом. Зимняя тропа, как обычно, была завалена сугробами, а заснеженные исполины, укутанные в пушистые белые шубы, казались еще величественнее. Иван мельком подумал, что древние люди, высекая исполинские каменные колонны, имели в уме подобные создания природы. Однако ни тогда, ни теперь ничто из созданного людьми не может сравниться с этими творениями.
Все спутники были членами братства, да и зимняя тропа пока еще не полностью скрылась, и сугробы тоже не сильно затрудняли путь, так что шли они довольно ходко. И вскоре уже вышли к полосе тумана.
Вынырнув из белесой мглы, Иван оглянулся и увидел, что Эльха поеживается. Он нахмурился. Это было не очень хорошим признаком. Эльха заметила его взгляд и гордо вскинула голову. После того разговора на кухне, когда она заставила его дать обещание поговорить с волхвами, они почти не общались. Хотя все это время провели рядом друг с другом. И Ивану было тяжело от этого.
Сашка встретил их на самой опушке. Вежливо поклонившись Ивану и Эльхе, он коротко кивнул Костику и, снова обернувшись к Ивану, сообщил:
— Тебя ждут волхвы, воин.
— Его одного?! — недоверчиво воскликнула Эльха.
— Да, воин Ласка. Тебя тоже ожидают. — И он указал на тропу, ведущую в обход святилищного холма.
У самой развилки, опираясь на суковатую клюку, стояла Рогнеда. И то ли в ней самой, то ли в этой клюке было нечто такое, что, несмотря на простой платок, повязанный под подбородком, выцветшую теплую шерстяную кофту, застиранную, но опрятно заштопанную юбку и стоптанные кирзовые сапоги, делало ее похожей на древнюю ведунью из старинных легенд. И ясно чувствовалось, что эта ведунья рассержена. Эльха опять поежилась и втянула воздух раздутыми ноздрями, а Костик невольно вздрогнул.
— Пошли, девка, — молвила Рогнеда, — пока мужики судить да рядить будут — много времени пройдет, а мы покамест и грибов насобираем, и о своем погутарить сможем. — Она поправила рюкзак, висевший за спиной, кивнула Эльхе на корзинку у ног и пошла по тропе между сугробами, сразу утратив все свое величие и став похожей на обычную деревенскую бабулю.
— Ну, раз Рогнеда на осеннюю тропу стала, скоро баб обратно не жди.
Иван обернулся. Рядом с ним неизвестно откуда возник Кий, одетый все в ту же неизменную телогрейку. Иван поспешно поклонился:
— Здравствуй, Старейший.
— А то ж, — хохотнул тот, показывая, что понимает приветствие в его древнем, первоначальном значении, — обязательно. Ну ладно, пошли, а то Map уж и так кипятится. Что за человек?!
Над святилищем вспухал клуб тумана. Иван быстрым шагом двинулся вслед за волхвом, который будто скользил вверх по крутому склону, покрытому черными проплешинами с пожухлой прошлогодней травой. Весна здесь наступала гораздо раньше и быстрее, чем в «большом» мире, как, впрочем, и остальные времена года.
Ворота распахнулись, едва они подступили к ограде. Вернее, створки только слегка отошли в стороны, будто кто-то невидимый качнул их, и, когда они шагнули внутрь, захлопнулись за их спинами. Внутри святилища, как всегда, царила странная смесь ненастного неба, тумана и птичьего гомона, который повсюду сопровождал трех сидящих перед ними волхвов. Кий, вошедший первым, легонько дунул, отчего язык тумана слева от идола Перуна съежился и торопливо уполз за спину Мара, а сквозь прогалину среди туч на это место упал луч по-летнему яркого солнца. Кий довольно хмыкнул и каким-то непонятным, мгновенным, но в то же время казавшимся неторопливым движением скользнул к кострищу и уселся на подготовленное для себя место.
Map спесиво вздыбил подбородок и, грозно насупив брови, спросил:
— Ну, что скажешь в свое оправдание, воин?