Николас стиснул зубы. «Я не в форме, – подумал он, – это очень плохо. Я должен снова взять себя в руки. Господи, почему, почему сейчас?! У меня уже почти нет сил. Я так рассчитывал на отдых… Хватит страдать, я должен думать быстро».
Под бортом унимобиля мелькнула стоянка, почти такая же, как у главных ворот Неккена, только в сотню раз меньше. Облака уже совершенно растаяли, и белые плиты сияли так, что в машине пришлось затемнить стёкла. Николас надел тёмные очки. Чудесным образом это помогло ему собраться с духом.
– Мы сделаем проще, – сказал он.
– Как? – спросил Эрвин, не оборачиваясь.
– Оставим машину Йеллена в залог, – ответил Николас несколько смущённо: ему было неловко от того, что очевидное решение сразу не пришло ему в голову. – У меня есть на неё временное право, а господин Йеллен все же имя. И ещё мы вызовем полицию.
Фрайманн обернулся.
– Зачем? – спросил он с искренним недоумением.
Николас невольно фыркнул. «Ты тоже волнуешься, железяка, – подумал он, чувствуя, как с каждой секундой возвращается привычная холодная дисциплина мысли и чувства, – ты тоже растерян, Эрвин…» В глубине сердце замерло тихое тепло родства: он железный, Чёрный Кулак, но он не сверхчеловек, он тоже умеет забывать и ошибаться.
В те минуты, когда полномочный посол Народного правительства направлялся к императрице для высочайшей аудиенции, кто-то перебил мёртвый идентификатор и установил рядом с «Тропиком» взрывное устройство. Подрывник знал, что циалешцы полетят на машине исполнительного директора и соответственно настроил смертоносный заряд. «Но машина-то директорская, – мысленно сказал Николас. – Обнаружится взрывпакет, настроенный на личный транспорт господина Йеллена, и вся полиция Сердца встанет на дыбы. Выслуживаться рванут. Ну же, Алан, – подумал Николас с усмешкой, – давай, пригодись мне на что-нибудь полезное».
А если бы не сверхъестественное чутьё комбата Фрайманна, летать бы им обоим по орбите космической пылью… Улыбка сошла с лица Николаса, он задумался, закусив губу. «Кому это нужно, – спросил он себя, – что могло бы изменить это убийство? Договора уже подписаны, всё решено. Нет, бессмысленность покушения говорит о том, что оно не преследует никаких тонких целей. Это теракт в чистом виде. Средство для нагнетания страха и истерии…
Чьего страха?
Уроженцев Циалеша этим не испугаешь. Императрицу и подавно. Людей Сердца Тысяч? Чтобы напугать их, тоже нужна катастрофа посерьёзнее, лучший способ напугать столичных жителей – взорвать воздуховоды какого-нибудь подземного города, а до жизней двоих провинциалов им дела нет. Информация о воссоздании Легиона ещё не скоро пойдёт в массы…
Кому до нас есть дело? – напряжённо размышлял Николас, пока машина спускалась. – Только нам самим, директорам Неккена… и мантийцам».
В ту минуту, когда эта мысль мелькнула у него в голове, превращаясь в догадку и обрастая новыми неизвестными, унимобиль опустился на плиты стоянки.
«Хорошо бы тут работал ИскИн, – подумал Николас, – они не задают глупых вопросов».
И им повезло; должно же им было однажды повезти. На стоянке вообще не было ни единого человека. Рядом с машиной мгновенно возникла голограмма местного искусственного интеллекта. ИскИн оказался удивительно развитым и эмоционально адекватным для простого служебного устройства: голограмма с юмором изображала маленькую мёртвую девочку. В этом не было ничего странного: услугами фирмочки пользовались преимущественно студенты ближайшего института. Они от безделья шутки ради и занимались с Иск-Ином стоянки. Элитным институт не считался, общежитие ради экономии держал на орбите… Компьютер связался с разумом унимобиля, удостоверился, что разрешение у Николаса имеется и немедля предложил «альтернативное транспортное средство».
Солнце палило. Становилось жарко.
До машины нужно было пройти пару сотен метров. Николас едва поспевал за Эрвином. Тот снова впал в запредельное равнодушие ки-мастера и шёл стремительно. Мёртвая девочка беспечно парила рядом с Николасом, мило улыбалась и уверяла, что распоряжения уважаемого клиента выполнены, полиции она уже сообщила. «Охрана орбитальной стоянки «Лепесток» вызвала специалистов, – щебетала она. – Они сейчас же приступят к демонтажу подозрительного устройства и выяснят, кто перебил номер, но по данным полицейских отчётов преступления такого рода раскрываются только в десяти процентах случаев, так как устройства слишком быстро самоуничтожаются, а в планетарной сети очень легко замести следы». «Сколько времени уйдёт на демонтаж?» спросил у неё Николас и услышал: «Около суток. Велик риск, что устройство просто взорвётся. Чтобы клиенты «Лепестка» не потерпели убытки, все корабли поднимут со стоянки и отведут на другие. Это займёт время. Добрый день, господа, чем могу служить?»
Николас невольно остановился. «Да, – рассеянно думал он, – и впрямь надо поторопиться, иначе будет нервотрёпка…» Перед ним, полупризрачные в ослепительном свете, серебрились опоры многоуровневой стоянки.
«Прошу прощения, – смущённо сказала девочка, – у меня сбой. Это не вам. Прибыли новые клиенты».
Небесная лазурь над стальными дугами перекрытий выронила серебристую каплю машины.
Николас поднял голову, проводил мобиль взглядом. «Надо же, – подумал он, – неужели такие ещё летают? А выглядит как новый. Коллекционный или по индивидуальному заказу сделан? Наверняка кучу денег стоит». Девочка мультиплицировалась, её неточная копия (блондинка с локонами вместо брюнетки с косами) отправилась встречать нового гостя. Николас бросил в его сторону последний взгляд. Что-то требовало внимания, вселяло тревогу, но он не мог понять что…
Каплевидный дизайн вышел из моды очень давно. Такие модели даже на Циалеше были антикварными. После войны все гражданские машины стали вариациями на тему универсальных истребителей, во всяком случае, повторяли их резкие крылатые очертания. Нехищная, мирная капля… Антиквариат? Что потерял владелец антикварной машины на стоянке для бедных студентов?
…Эта машина не была антикварной.
Она была импортной.
Из «капли» вышла женщина в белом комбинезоне со множеством ремешков.
На секунду Николасу показалось, что он узнал Тики Реа. Но эта мантийка выглядела старше и больше походила на человеческую женщину. У неё даже формы имелись. Пушистые рыжие кудри лежали на хрупких плечах. Мёртвая блондинка что-то вежливо зажурчала, но её проигнорировали, и она исчезла. Темноволосая версия ИскИна окликнула господина Реннарда и сообщила: «Это к вам». Мантийка шла к голограмме и Николасу плавной, бесшумной походкой призрака. Подойдя, улыбнулась. Она была чудесно красива. Вблизи мантийка казалась ещё старше, на человеческий возраст – лет сорок, то есть в действительности ей перевалило за сотню, но улыбка её оставалась улыбкой юной девушки, ласковой и весёлой.
– Меня зовут Эло Ниир, – просто сказала она.
– Очень приятно. Чем могу служить?
«А ведь меня предупреждали, – вспомнил Николас. – Доктор предупреждал, что нельзя разговаривать с мантийцами. Какого чёрта я ей ответил? Особенно сейчас. Чего она хочет? Ведь это наверняка… Это же…»