– Вот дурак, – сказала тогда девушка про местную знаменитость. – Глаза на пятках у него, что ли?
Кажется, ни Мария, ни Дэн не помнили этого столкновения и друг друга тоже не помнили, но судьбе было угодно, чтобы они неожиданно встретились через три года. Почему так произошло, Димка не знал. Вернее, узнал от Ольги чуть позднее, и ему оставалось только сжимать кулаки от бессилия. Обвинять во всем Ника он не мог. Тогда уж обвинять придется и его сумасшедшего братца, нет – тех, кто сделал его таким. Придется обвинять всех. И… себя.
С тех пор Дмитрий вообще перестал многое понимать в этой жизни. Он часто думал, оставаясь наедине с собой – а может быть, тогда это была та самая пресловутая судьба, решившая заочно познакомить его любимую девочку и Смерча? Но тогда какая судьба у него, Димы? Почему он должен отдавать ту, которую любит, кому-то только из-за того, что так решила какая-то судьба?
А в тот день они с Машей почти два часа сидели под августовским, но палящим солнцем на лавочке, как самые настоящие студенты, и просто так болтали. Обо всем. Оказалось, у них одинаковые интересы, и оба будущих сокурсника – люди веселые, позитивные, одинаково мыслящие и добрые. Машка рассказывала смешные истории, Дима шутил, и они оба смеялись, радуясь приближению новой университетской жизни.
Вот так просто они и познакомились. И на первом курсе продолжили общаться. Часто препирались и даже ссорились, но и веселиться вместе Маша и Димка тоже хорошо умели. Бурундукову можно было легко вывести из себя, и Чащину это нравилось. Она становилась злой и забавной, несла всякую чушь и обещала прибить. Иногда даже носилась за ним по всему универу. А еще ему импонировало чисто по-человечески и то, что Машка умела постоять за себя, легко соглашается на авантюры и не забывает о взаимопомощи, может развеселить народ, хотя и не была задирой или заводилой. Через какое-то время Дима понял, что Бурундукова – мировой человек.
На втором курсе они еще больше сдружились, часто и о многом общались, пару раз ездили вместе с группой в походы и в клубы, гуляли в общей компании. Общение с Бурундуковой Дмитрию все больше нравилось своей легкостью, задорностью и некоторой игривостью. Маша умела моментально повышать настроение, редко когда чего стеснялась и боялась, а еще помогала своим друзьям. Как-то, еще на первом курсе, сумела отмазать от праведного гнева декана всю группу, которая случайно из-за невнимательности старосты прогуляла в полном составе пару по физкультуре. Не стремилась участвовать в КВНах и играть в футбол, чтобы защитить честь факультета. Вступилась за подругу Марину, когда на нее вдруг стали наезжать две неформалки-четверокурсницы с журфака – за то, что та якобы увела парня одной их них. Заболела сокурсница – и Маша первой решила, что ее следует навестить, сагитировав всю группу. Завладела шпорами по трудному экзамену, выпросив их у старших курсов, – раздала всем желающим.
Сколько бы недостатков не было у этой девчонки, достоинства перекрывали их с лихвой. Димка уважал свою бойкую шумную подружку.
В середине же второго года совместного обучения Чащин начал замечать, что Бурундукова в общем-то не только неплохой товарищ, но она – еще и симпатичная девушка, которая умеет быть беззащитной и милой. Как и положено быть девушке. В конце второго курса он точно это понял.
Это был совершенно простой эпизод, который, скорее всего, был забыт Марией, как и ее мимолетная встреча с
Денисом Смерчинским, и в нем не было ничего героического или романтического. Но именно он стал отправной точкой в отчете чувств Дмитрия. Китайская народная мудрость права: всего одна рисинка может перевесить чашу весов в ту или иную сторону. Всего лишь один миг может стать решающим.
В тот майский и очень теплый день, год назад, он опаздывал на английский, в котором не то чтобы не разбирался, а который попросту не любил, а поэтому и не учил. Парень, не слишком торопясь на нудную пару, приблизился к кабинету и увидел Машку. Бурундукова сидела, по своему обыкновению, на подоконнике, сложив на колени, обтянутые сине-зеленой потертой джинсовой тканью, свой рюкзак, и о чем-то явно размышляла.
– О, Бурундукова, здорово! – поприветствовал ее он.
– И тебе привет, – кивнула одногруппница, болтая ногами в воздухе. Черно-красные кеды только и мелькали в воздухе. Женственно одеваться эта девчонка не любила. Впрочем, легкий неформальный стиль вполне ей шел.
– Почему не идешь на английский? – поинтересовался Чащин, усаживаясь рядом.
– Потому что я не готова к контрольной. А ты готов?
– Не-а, я списать хотел.
– Я тоже хотела, только мне списать неоткуда, – призналась Машка и неожиданно предложила: – А может, прогуляем, а, Чащин?
– Какое заманчивое предложение, – не хотелось тому сидеть целых две бесконечно долгие пары на нелюбимом предмете. – Даже не знаю… Ну-у-у, ладно, – решил он неожиданно, – пошли. Я все равно ничего дельного не напишу. Куда двинем?
– Просто погуляем. – Тут же соскочила Машка с подоконника. – Погодка – класс.
И они пошли гулять. Вдвоем шатались по окрестностям, препирались, ржали, фотографировали висящий на электропроводе непонятно как попавший туда кроссовок. Маша жаловалась, что ее достал парень-физик, который настойчиво зовет ее на свидание и который ее бесит, рассказывала, что купила какую-то крутую игрушку на компьютер, смеялась над смешными историями Димки. После прогулки они сходили в кино на комедию и донимали весь зал своими громкими шуточками относительно героев фильма. Так вышло, что фильм был не очень, а замечания ребят – смешные, и половина зала смеялась вместе с ними. После они заскочили в какое-то кафе, напились лимонада, снова бродили по окрестностям и даже покормили голубей. В общем, провели вместе весь день. Потом, ближе к вечеру – даже уже позднему вечеру, Димка сказал, что, как честный человек, должен проводить Машку до дома, а то «встретятся ей на пути какие-нибудь гопники», и они поехали к ней. В автобусе долго и, кажется, громко, глумились над целующейся влюбленной парочкой.
– Пасиба, что прогулял вместе со мной, – сказала Маша на прощание перед своим домом, пряча ладони в длинные рукава полосатой черно-белой ветровки. Кажется, она слегка замерзла.
– Да не за что, Бурундукова, – улыбнулся он ей. Время они провели очень даже неплохо. А английский, как потом сказали ребята, вообще был сорван – у препода дома случился потоп, и ее вызвал домой муж через полчаса после начала занятия.
– На самом деле ты мне помог, – вдруг тихим голосом призналась Маша.
– В смысле? – не понял Дима.
– Да папа у меня в больнице, он же у меня мент, в смысле милиционер, то есть полицейский, на задержании в него выстрелили. Страшно так было, когда нам дядя Гоша, ну, его коллега, позвонил и все рассказал, – призналась девушка, и Димка заметил вдруг, какие у нее большие и напуганные глаза, – В квартире никого. Мама сейчас с папой в больнице, брата дома нет, он на работе. А мне не хотелось дома одной сидеть. Страшно как-то. Так что спасибо, что погулял со мной.