– А ты как думаешь? – отвечала я с тем же постоянством, надувая губы. – Естественно, выставил меня психически неуравновешенной и беременной! Да кто от тебя вообще осмелится ребенка рожать? Кто такой позор на свою голову навлечет? Хотя чего это я… Таких явно немало!
– Есть много желающих родить от меня ребенка. – Стоически выдерживал мои гневные взгляды Смерчинский. Но что удивительно, он умудрялся произносить эти фразы самодовольно и к тому же успевал при этом переглядываться с очередной красивой девушкой – теперь уже с высокой загорелой брюнеткой. Я перехватила его взгляд и, обернувшись к темноволосой, спросила участливым тоном:
– Девушка, вы от него ребенка хотите?
– Что? – едва не уронила она мороженое себе на грудь. Парень, с которым она гуляла, не слишком приятно посмотрел в нашу сторону. Не на меня, а почему-то на Смерчинского.
– Так хотите или нет? – наседала я. И так вечно – когда злюсь, такую чепуху несу, что потом самой стыдно бывает!
– Что за вопросы? – наконец пришла в себя девушка. – Вы что, пьяны?
– Нет, у меня всего лишь токсикоз, я, знаете ли, беременна, – гнусно посмотрев на Сморчка, отвечала я, понимая, что несу чушь. А Дэн не нашел ничего лучше, чем расхохотаться: громко и заразительно, так, как это умеет делать только он.
– Наташа, они наркоманы, – обнял свою девушку за талию ее парень. – Пошли отсюда.
Наташа кинула на смазливую физию Смерча печальный взгляд и со вздохом удалилась. Я же решительно насела на нервную систему своего спутника.
– Не злись. Это всего лишь шутка. Приятельская, – вновь и вновь произносил Смерч, хотя по его озорному взгляду я понимала, что он ничуть не раскаивается.
– Очень смешная шутка. Все обхохотались, – отвечала я. – Это не ты писал шутки Чарли Чаплину?
– Чарли Чаплин снимался в немом кино. В основном, – уточнил он.
– Вот и бери с него пример! Молчи!
Если хорошенько подумать, эти препирательства, кажется, нравились нам обоим. Только ни я, ни он пока что этого не осознавали, а может быть, не хотели этого делать. Мне нравилось злиться на Смерча, а ему – меня успокаивать и подтрунивать.
Ох ну и сердитая же я сошла с детской карусельки. Моим единственным желанием было придушить славного шалуна Дениса Олеговича, который после дикого сумасшедшего аттракциона слегка покачивался, но выглядел довольным, что уел меня. Увидев предателя, я бросилась к нему, но едва не упала, немного подвернула ногу и разозлилась еще сильнее. Воровки, фанатки, глупые розыгрыши, да еще и мой любимый тут на свидании с Троллем – с ума сойти можно!
Кровопролитие не свершилось только потому, что Черри позвонил нам и заорал, что «Ольга и мажорик» сейчас выйдут прямо на нас! Пришлось бежать, прекратив военные действия. Анька, которая тоже слонялась по парку, иногда подходила к нам, хихикала, а иногда убегала к Черри. Все происходящее ее изрядно веселило. В присутствии этой невежливой неряхи и балды я чувствовала себя Князевой, общающейся со мной.
Да, я хорошо потрепала нервы парню. Сначала орала, потом ныла, потом стала со вкусом последнего меланхолика жаловаться, решив, что жилеткой Дэну быть вполне пойдет.
Я, хитро косясь на Дэна, продолжала ныть и во время нашего «привала».
– Поскорее бы сессия закончилась! – вздохнула я. – У Федьки будет свадьба, и уж тогда-то я оторвусь! Эй, ты часто бывал на свадьбах?
– Да, приходилось бывать.
– А я только в детстве, – пожаловалась я, отбирая у этого сладкоежки шоколадку. – Поэтому Федькину жду, как свою собственную. Хочу прокатиться на лимузине и все такое. Но чтобы дожить до свадьбы, сначала нужно сдать экзамены. Самое главное – английский. Эх, повезло тебе, Смерчинский, у тебя память классная – наверное, сама от себя в шоке. А мне… как мне, бедной и несчастной милой малышке, сдать этот противный инглиш? Молчишь?
– Не молчу, милая малышка, – отрицательно покачал головой Дэн. – Английский – легкий язык. Итальянский, немецкий и французский – тоже. Китайский сложнее. Как и все восточные.
– Ну, ты-то и его знаешь отлично, – прищурилась я. – Как тебе только не стыдно быть таким умным рядом со мной!
– А я и не умный. – Дэн вздохнул и скромно продолжил: – Я гениальный.
Я только головой покачала.
– М? Совсем уже того? Бли-и-ин, ну что же мне делать с инглишем? – это был риторический вопрос.
– Сбросьтесь на подарок вашей англичанке. Я ведь не путаю, у тебя Королёва? – уточнил Денис фамилию моей преподавательницы.
Прямо над макушкой у него сияло солнце. Кажется, оно любило играть с его шоколадного цвета волосами. А мне нравилось смотреть на это.
– Королёва, она самая, – кивнула я, перебарывая желание коснуться его растрепанных волос.
– Тогда подарите ей билеты на «Разгневанного царя», – вдруг посоветовал Дэн.
– Что подарить?
– Билеты на мюзикл, который приезжает к нам с гастролями. Лучше всего – на премьеру.
– Ты о чем, Смердяков? Какой еще «Царь»? Это ты без царя в голове… Хотя нет, у тебя там, как в 1917 году – Временное правительство…
– Бурундук, я серьезно. Подарите ей билеты на этот мюзикл.
До меня дошло, что хотел сказать парень.
– А, ты имеешь в виду этот популярный московский мюзикл, который к нам приезжает на днях? – обрадовалась я, вспомнив, как по новостям говорили об этих самых гастролях. «Разгневанный царь» – жутко модный комедийный мюзикл про царя-батюшку Петра Великого. Критика его жутко не любила, а простой люд валом валил, чтобы посмотреть на смешное и яркое музыкально-танцевальное действо.
– Ты права, Чип. Именно это я имею в виду.
– Умник. Как мы тебе достанем билеты на премьеру? Они уже все раскуплены и вообще жутко дорогие, – хмыкнула я, одновременно вандальничая – выводя на лавке маркером фразу: «Смерчинский – лох».
– У тебя есть я, твой незаменимый партнер, – отозвался Денис. – Извинись за свое нахальное поведение, и я, так и быть, достану тебе два билета.
– У меня руки чешутся тебя прибить, – мигом рассердилась я. – Обнаглел? Я тебе сейчас извинюсь до перелома.
– Королёва тебе за эти билеты автомат влепит, – вдруг серьезно сказал Смерч. – Она обожает театральную жизнь. На кафедре ее называют в шутку «театроманкой». Ну а что вы планировали ей подарить вместе со своим другом господином Чащиным?
– Откуда ты это знаешь? – широко раскрыла я глаза.
– Догадываюсь. Ты говорила, что вы оба – худшие студенты в своей группе по английскому, Чип. Вы наверняка попытаетесь задобрить вашу англичанку.
– Ну, не только мы, – справедливости ради заметила я. – Но вообще ты прав, Сморчок. Мы хотели купить ей классный коньяк и конфеты.
– И у вас ничего бы не вышло. Королёва не пьет, а на шоколад у нее аллергия, – уголки губ парня приподнялись. – Билеты. Презентуйте ей билеты, Бурундук.