Задача бойцов группы «Шторм» немного усложнилась. Одно дело — уничтожение боевиков прямо в их логове, другое — бой с целью захвата пленников. Впрочем, поступивший приказ обсуждению не подлежал.
На дальних подступах к коттеджу спецназовцев встретила орава бандитов, явно напичканных свежими и немалыми дозами наркоты. Они с трудом воспринимали действительность, но при этом были готовы разорвать любого, кто появится перед ними.
Бандиты начали стрелять по бойцам «Шторма» безо всякого предупреждения. Спецназовцы не стали принимать бой, решив заманить бандитов в ловушку. Улица как раз вела в тупик, где стояли несколько старых домов, подлежавших сносу. Между ними имелся узкий проулок. Спецназовцы шмыгнули туда, но сделали это так, чтобы бандиты, бегущие следом, увидели их.
Настал час показать свои навыки саперу Виктору Субботину. За очень короткий промежуток времени он установил в проулке три растяжки, затем вместе с товарищами скрылся за ближайшим покосившимся домом, в котором уже никто не жил.
Бандиты неслись на всех парах, до конца не соображая, зачем они это делают. Они влетели в проулок сразу всей гурьбой. Естественно, никто из них не удосужился посмотреть под ноги, но если бы даже и взглянул, то все равно не сумел бы ничего изменить. Один за другим прогремели три взрыва. Тут же ударили автоматы спецназовцев, добивая пособников террористов.
До коттеджа, в котором укрылись боевики, оставалось полкилометра. Это расстояние было преодолено быстро. Внешне дом выглядел вполне обычно. Ничего не выдавало пребывания в нем террористов. Даже часовой не был выставлен. По всей видимости, террористы, скрывавшиеся здесь, были уверены, что спецназовцы не знали об их логове. Это была серьезная ошибка со стороны боевиков.
Бойцы «Шторма» вошли на подворье и тут же обыскали его на предмет всяких неприятных сюрпризов. Все было чисто. Потом спецназовцы перешли к окружению и блокировке дома.
Снайперы разместились с максимальной выгодой для себя. Остальные не лезли на рожон, не появлялись перед окнами и дверями, держались спинами к стене. На первый взгляд могло показаться, что в коттедже никого нет. Это ошибка. Дом пустует уже несколько месяцев.
Тем не менее майор Никонов набрал в легкие воздуха и громко крикнул:
— Внимание! Дом окружен! Сопротивление бесполезно! Сдавайтесь! Выходите во двор с поднятыми руками! Оружие бросать на землю у входа!
Ответа не последовало. Повисла тревожная тишина. Майор и его бойцы старались уловить хоть какой-нибудь шум внутри. Не получилось.
— Внимание! Повторяю! — снова прокричал Артем, собираясь во второй раз озвучить все те же требования к террористам.
Однако в следующее мгновение из дома донесся выразительный звук.
Кто-то чихнул, причем весьма громко, тут же чертыхнулся, грязно выругался, после чего воскликнул:
— А кто это там гавкает?!
— С тобой, мразь, разговаривает командир антитеррористической группы. Если ты со своими дружками через минуту не сдашься, то мы завалим всех.
Никонов был настроен очень решительно, но при этом не забывал о приказе командования.
— Иди ты на хрен! Мы не собираемся сдаваться! Если ты такой крутой, то попробуй нас выковырять отсюда! — наглым вызывающим тоном проговорил террорист.
— Вам же хуже будет! — предупредил майор.
— Нам терять нечего, — послышалось в ответ.
Боевики явно не собирались идти на какие-либо переговоры.
* * *
Геннадий Борисов скрючился на полу в туалете, прикованный наручниками к трубе. Дело происходило в квартире, в одной из высоток на самой окраине Москвы. Ее заранее, еще до начала активной фазы операции, как террористы между собой называли бойню, устроенную в Косинске, снял Леван Кантурия. Разумеется, на подставное лицо. Она находилась на шестнадцатом этаже и ничем не выделялась среди великого множества других квартир, расположенных в высотках данного района.
Бывший учитель, плененный террористами, по-прежнему пребывал в полуобморочном состоянии. Все еще действовал препарат, парализующий волю, который ему вкололи похитители во время захвата. Поэтому он не мог ни сопротивляться, ни кричать. Даже постучать по трубе, чтобы привлечь внимание соседей, у него просто-напросто не получилось бы. Точнее сказать, не возникло бы подобной мысли. Настолько сильным был подавляющий эффект препарата, введенного ему.
Соседи не подозревали, кто снимает квартиру рядом с ними. Никого из группы Кантурии они практически не видели. Один только раз Дмитрий Бедник шел в магазин и нос к носу столкнулся с соседкой, когда та выходила из лифта. Внимания к себе он привлекать не стал, вежливо поздоровался и скрылся в лифте.
Женщина не придала особого значения появлению незнакомца. Она знала, что соседняя квартира постоянно кому-то сдается. Прежние съемщики были очень шумными и бурными в выражении своих эмоций, а эти вели себя спокойно. Слово «здравствуйте», брошенное на лестничной площадке, выглядело чуть ли не верхом вежливости и учтивости.
Но если бы она несколькими часами раньше застала всю группу квартиросъемщиков, ведших под руки пожилого человека, то у нее наверняка возникли бы вопросы. Впрочем, Геннадий Дмитриевич выглядел в тот момент всего лишь как подвыпивший профессор, которого сопровождали его младшие коллеги.
По внешнему виду этих самых коллег тоже нельзя было заподозрить неладное. Вся группа еще по дороге в Москву сняла камуфляж. Теперь на террористах была обычная гражданская одежда. И уж конечно, никто открыто не тащил в высотку автоматы.
Леван Кантурия, Зибор Клепач и Дмитрий Бедник разбрелись по разным комнатам, чтобы отдохнуть после тяжелой работы. Дамир Шахан не возражал, прекрасно понимая, что его людям необходимо восстанавливать силы. Сам он сидел на кухне вместе с Софией Рутко.
Вот уж кому не требовалось большого количества времени для восстановления сил, так это ей! Кружка кофе — да-да, именно кружка, а не какая-то там мещанская фарфоровая чашечка! — и пачка сигарет. Вот что ей было необходимо в первую очередь после выполнения тяжелого задания.
Сон для нее мало что значил. Она могла чуть подремать два-три раза в день, и ей этого вполне хватало. Подельники не переставали удивляться этой ее особенности. Они тоже могли подолгу обходиться без сна, но такой особенности, как Рутко, не обладали. Им в любом случае когда-нибудь нужно было отдохнуть. И чем дольше, тем лучше.
Кстати, сама она никак не выпячивала это свое достоинство. Ей хватало других способов проявить себя. Особенно если речь шла об участии в каком-нибудь серьезном, очень важном деле.
— Ты много куришь, — заявил Шахан, когда его собеседница достала из пачки очередную сигарету.
— Ты еще скажи, что курение убивает. Буду тебе признательна за напоминание, — проговорила она в ответ спокойным тоном, но с явной иронией.
— А что? Разве не убивает? — с усмешкой осведомился Дамир.