Честные люди всегда болезненно реагируют на любые намеки о их причастности к делам всесильной японской мафии. Относительно спокойными в такой ситуации остаются только сами якудзы.
Шо не являлся исключением из этого правила. Я сам видел, как он вздул двоих парней, позволивших подобный выпад в его адрес.
Кстати, если принять во внимание его физическую форму, вполне вероятно, что в бурной своей молодости он мог иметь какие-то дела с яками. Но в той или иной степени дела с ними имеют все подданные Лиги и ее окрестностей. Сейчас Шо — гвардеец до мозга костей, и всем нам наплевать на его прошлое. По крайней мере до тех пор, пока оно не начинает мешать работе.
Шо остался глух к оскорблению и промолчал. Мы следовали наспех разработанной легенде. Переговоры сегодня веду я.
— Я — ковбой, — сказал я. — Шо — мой компаньон и занимается связями с общественностью. Обязанности свои знает хорошо. (Это весьма непрозрачный намек. С прощупыванием надо заканчивать.) К тому же я не понимаю, что тебя удивляет. Я ведь не устраиваю сцен по поводу твоего ходячего арсенала.
— Ха!
Аль-Махруд одарил меня долгим оценивающим взглядом. Вышеупомянутый ходячий арсенал с самого начала был злобен и угрюм, и никакой любви и теплоты моя реплика ему не прибавила.
Зато разговор перешел в более деловое русло.
— Ты знаешь, кто я? — спросил Аль-Махруд.
— Не имею понятия.
Это была ложь, и еще какая. Даже если бы я не был тем, кем был на самом деле, а всего лишь тем, за кого он меня принимает, я не мог не знать, что за тип сидит сейчас с другой стороны стола, иначе грош цена и мне, и моим источникам информации. Клиента, тем более в таком скользком бизнесе, как (по легенде, конечно) мой, надо знать, иначе никто не будет тебя уважать. Я знал, кто он, а он знал, что я это знаю, и я знал, что он знает, что я знаю; однако правила игры были таковы, что мы вынуждены были лукавить, пытаясь создать иллюзию анонимности.
— Меня гораздо больше интересует, какого цвета твои деньги и какую их часть ты намереваешься мне отстегнуть. Учти, синие и красные [2] я люблю больше, но могу поработать и за зелень. [3]
— Твой подход мне нравится, — он поддержал игру, выпуская к потолку клуб сизого дыма. — Лучше для тебя будет, если ты и потом не вспомнишь, с кем имел дела.
— Я пока не вижу вообще никаких дел.
Мне показалось, что он хрюкнул. Возможно, этот низкий утробный звук означал обычный смешок, но, по-моему, он просто хрюкнул.
— Тебе сказали, что я ищу?
— В общих чертах. Софт.
— Софт, — повторил он, словно смакуя слово. — Именно кое-что из софта. Мне нужен ледоруб.
Становилось интересно.
— Всем нужен ледоруб, и ледорубов много, — сказал я.
Нет бога, кроме Аллаха, и Магомет — пророк его. Ледорубов на рынке действительно очень много, а еще больше на рынке идиотов, которые думают, что могут этими ледорубами воспользоваться. Чайники. Настоящий ковбой пишет свои «ломовые» программы сам, каждый раз и для каждого конкретного случая, потому что никто не знает, как поведет себя в той или иной ситуации покупная штуковина. Все равно что доверять незнакомцу укладывать твой парашют.
— С проникающей способностью не ниже первого уровня, — уточнил Аль-Махруд.
Я мысленно присвистнул. Не собрался ли парень на легкую прогулку по базам данных боевых компьютеров ВКС? Учитывая, что ледоруб с проникающей способностью пятого уровня позволяет непринужденно ломать небольшие коммерческие и муниципальные базы, а с третьим уровнем можно попробовать замахнуться даже на филиальное отделение корпорации, идея не такая уж и бредовая.
Как известно, реальность всегда бредовее идей.
Шо дважды коротко прикоснулся к моей спине. Со стороны этот жест остался незамеченным. Два касания означают, что двоих стрелков он уже засек. Неплохо. Я пока видел только одного, но как опера меня с Шо даже сравнивать нельзя. Третье нажатие длилось чуть дольше. Логично, продолжаем тянуть время. Да и разговор складывается уж больно любопытный.
— Тебе нужен ледоруб класса «змея» или…
— Или. Мне бы подошло что-нибудь типа «дракона-7000-ультра».
— Хочешь изрядно пошуметь?
— Хочу, — довольная улыбка поверх бокала.
Тоже повод для размышления. Если кому-то требуется хакнуть информацию и тихо-быстро слинять, ледорубы разновидности «змея» или «хамелеон» подходят для таких целей как нельзя лучше. «Драконы» и им подобные используются для тотального лома локальных сетей, так как по ходу процесса они уничтожают куда больше информации, чем берут с собой. С другой стороны, Аль-Махруд все-таки не ковбой, а террорист…
— Мне также важно, — сказал он, — чтобы это не был продукт какой-нибудь корпорации. Мне подойдет армейский вариант или самопал. Самопал даже предпочтительнее.
— Самопалы и стоят дороже, — сказал я. — С каждым годом становится все меньше толковых ребят, не завязанных с корпорациями. Дзайбацу платят куда больше денег, и риска гораздо меньше.
— В данном случае деньги не имеют для меня решающего значения, — отмахнулся террорист.
— Теперь мне начинает нравиться твой подход, — сказал я.
Торговаться парень не умеет. Будь на моем месте профессиональный толкач софта, для него это был бы просто подарок. После последнего заявления террориста цена на программу автоматически взлетела бы раза в три и скрылась в заоблачных высях.
— Против кого ты собираешься применить эту игрушку?
— А ты уверен, что тебе надо это знать? — В его нарочито презрительном тоне прозвучала скрытая подозрительность, маленькие глазки, глядевшие на меня сквозь клубы дыма, сузились, и, прямо скажем, обаяния все это ему не добавило.
— Если ты заинтересован, чтобы она сработала, то да.
— Как так?
Блин, ну что за идиот!
Я, конечно, знаю, что раньше ему не доводилось проявлять себя на славном поприще виртуального терроризма. Но коли уж ты собрался открыть новую страницу в книге своей преступной деятельности, то потрудись усвоить хотя бы элементарные знания, касающиеся нового занятия. Хотя бы теорию. Хотя бы для того, чтобы не выглядеть полным лохом в разговоре со сведущими людьми и не дать себя надуть. Соответственно гипотетическая цена, которую запросил бы профессиональный торговец софтом, выросла еще процентов на шестьдесят.
— Тогда позволь мне прочитать небольшую лекцию, — сказал я тоном человека, которому чертовски скучно. Таким тоном маститый академик, отхвативший Нобелевскую премию Лиги в области молекулярной генетики, мог бы в сотый раз объяснять суть своего открытия случайному знакомому на очередном коктейле по поводу получения награды. — Ты ведь сам только что сказал, что ледоруб не должен быть продуктом какой-либо корпорации. Любому дилетанту известно, что корпорации пишут свои программы таким образом, чтобы они не срабатывали против материнских защитных систем. Никто ведь не хочет подорваться на собственной мине. В самый ответственный момент такой ледоруб может просто зависнуть, на всю Сеть растрезвонив о твоем локальном местонахождении, а штучка посложнее просто вырубит тебе синапсы или, к примеру, выжжет твой мозг, или что там еще может находиться у тебя между ушей, сечешь? Из всего вышеперечисленного можно сделать вывод, что ты собираешься ломать базы данных корпорации. С другой стороны, корпораций всего две, и их охранные системы далеко не одинаковы. У каждой из них есть свои индивидуальные особенности, то бишь фирменные примочки, и далеко не факт, что ЛЮБОЙ продукт, не являющийся детищем корпорации, одинаково хорош и в том, и в любом случае.