– Ты примешь смерть, – тупо повторил Джеральд. Да, он дурак, однако.
– Хотел бы обратить ваше общее внимание, что главным вашим шансом был эффект неожиданности, который же утерян, – сказал я. – И теперь, когда я вас обнаружил, мог бы просто раздавить вашу компанию, прислав вместо себя пару тысяч орков или, например, своего дракона.
Но мне хотелось обойтись без кровопролития, ибо я ценю жизни и орков, и драконов, и даже ваши, как ни странно, и я хотел бы с вами договориться. Неужели мы этого не сможем? Ведь мы же, в конце концов, цивилизованные люди.
– За нас беседу поведут клинки, – сказал маг.
– Красиво сказано, – оценил я. – Хотя выглядеть это будет не так красиво. Хотите подраться? Можем и подраться. На этот случай у меня есть другое предложение. Я не имею привычки убивать женщин, равно как и желания подобной привычкой обзавестись, но в случае самообороны… Короче, если ваша дама пообещает, что не будет вмешиваться в схватку, она может оставить здесь свое оружие и уйти.
Ответом мне был яростный взгляд.
Третья дочь властителя захолустного королевства, у нее было мало шансов на удачное замужество, и она выбрала для себя карьеру воительницы. Поход против Цитадели Зла мог быть для нее хорошим пиаровским решением.
– Все, я понял, – сказал я. – По-хорошему никто не хочет. Давайте драться.
Наверное, граф был прав. И Черномырдин тоже был прав.
Граф говорил, что никто не может уйти от своего рока.
Черномырдин говорил, что хотели, как лучше, а получилось, как всегда.
Вот так и у меня. Стараешься, из шкуры вон лезешь чтобы обойти острые углы, вырулить ситуацию в цивилизованное русло, а все всегда кончается мордобоем и брызгами крови. Наверное, все дело в наследственности.
Никто не хочет договариваться со мной по-хорошему. Если, конечно, за моей спиной не стоит батальон орков орда зомби или Киндаро.
Наиболее опасной единицей среди присутствующих был маг, поэтому его я убил первым. Я метнул в него смертельное заклинание и нож с утяжеленной рукоятью. Заклинание он успешно отбил, а вот нож – не успел, и тот по рукоять вонзился в его горло.
Пока маг падал, я выхватил из ножен Призрак Ночи, свой фамильный меч, с лезвием черным, как сама Тьма, и острым, как коса смерти.
Вторым я зарубил гнома, который только поднимал свой молоток. Не потому, что гном был очень опасен, хотя гномы и хорошие бойцы. Разве что слишком медлительные. Просто он сидел ближе всех.
Гном и маг своей смертью сумели выиграть время для героя, и, когда я сделал следующий шаг, Джеральд уже стоял на ногах, сжимая в руке орудие моей погибели. Пятый меч скрестился с Призраком Ночи, и клинки запели голосами демонов боя. Джеральд не умел фехтовать.
Он умел размахивать мечом, а этого умения недостаточно. Он мог бы выиграть три поединка из четырех, имея дело с обычным противником.
Но в последнее время я выигрывал десять из десяти.
На третьем выпаде я отрубил герою кисть. Джеральд вскрикнул, побледнел, как экран в кинотеатре перед просмотром фильма, а меч звякнул, падая на землю.
Я отбил выпад герцога, позволил принцессе воткнуть кинжал мне в бедро, а потом резко толкнул ее в плечо и она отлетела в сторону. Я вытащил кинжал из своего тела повертел в руках и отбросил в сторону.
– Вы знаете, – сказал я, – оба мои предложения все еще в силе.
Герцог точно оценивал свои шансы, и в его глазах я прочитал готовность согласиться, но принцесса не оставила ему выбора. Она упала на одно колено, склоняясь над мечом, и ее пальцы уже вынимали клинок из отрубленной руки героя. В рейтинге глупости этот поступок занял бы высшую строчку.
Герцог не желал осрамиться перед дамой. Ведомый более галантностью, нежели чувством долга, и понимая обреченность своей атаки, он бросился на меня, пытаясь подарить деве-воительнице хоть чуть-чуть времени для атаки.
Я убил его быстро и милосердно, пронзив сердце. И едва я успел вытащить меч из трупа, как мне сразу же пришлось отбивать бешеные удары принцессы. Увы и ах, в ее атаке было больше желания, решимости и отваги, нежели элементарного умения убивать.
– Этот меч слишком тяжел для вас, мадемуазель, – сообщил я. – Вас подведет инерция.
Ответом мне был звон оружия.
Скучный они народ, принцессы, даже поговорить по-человечески не могут.
Наверное, я мог бы остановить ее, не убивая. Но понимал, что это бессмысленно. Ею уже овладело боевое безумие, и она бы все равно не отступила. Лишенная меча, она бы царапалась, лишенная рук, пыталась бы перегрызть мне горло, лишенная зубов, попыталась бы заколоть меня острыми каблуками своих сапог.
Избавить ее от безумия могла только смерть. И я подарил ее принцессе.
Так Джеральд остался один.
Мы стояли друг против друга, Призрак Ночи покоился в моих ножнах, а в руке я сжимал Пятый меч.
Лишенный номерного клинка, руки и дружины, герой смотрел прямо на меня, и в его глазах жила смерть. Но эта смерть была не моей. Не в этот раз и не от его руки.
Правая рука Джеральда висела вдоль тела как плеть, а левой он пытался достать прикрепленный к поясу кинжал.
Я покачал головой.
– Неужели ты не понимаешь, что с этой железкой у тебя нет и тени шанса? – спросил я. – Уходи.
Он молчал. Наверное, считал, что разговаривать со мной – ниже его достоинства.
– Я уже получил желаемое, – сказал я. – И ты ничего не сможешь изменить. Мне не нужны были их жизни, и твоя жизнь тоже не нужна. Уходи.
Он молчал.
– Я не сражаюсь с калеками, – сказал я. – Но жизнь твоя не кончилась. Без руки ты уже никогда не сможешь быть воином, и имя твое покроется позором, но ты сумеешь это пережить. Возьми себе другое имя и проживи другую жизнь. Конечно, это не так много по сравнению с тем, что ты сам для себя хотел, но это гораздо больше, чем есть у твоих друзей. Уходи.
Он молчал.
Я повернулся к нему спиной и пошел в сторону леса. Даже если он попытается на меня напасть, пусть его. Своим кинжалом, в котором не было ни капли магии, он не сможет меня даже поцарапать.
На четвертом шаге я услышал сзади сдавленный хрип, и любопытство заставило меня обернуться.
Джеральд стоял на коленях. Кинжал он воткнул себе в горло.
Я встретился глазами с его стеклянным взглядом и посмотрел, как он падает ничком и замирает в этой позе навсегда.
Странный они народ, герои. Совершенно неприспособленный к реальной жизни. Одно слово, вымирающий вид.
Граф с Палычем устроили мне тихую, корректную и тщательно продуманную выволочку. Когда я вышел из портала с Пятым мечом в руках, они сидели на террасе, пили вино и демонстративно не смотрели в мою сторону.