Телефон Бакарова вновь сработал сигналом вызова. И снова звонил капитан Васильев.
Павел включил трубку на громкую связь:
— Да, Юра?!
— Докладываю! В 15.10, то есть минуту назад, Линда Карс говорила по сотовому телефону с Вайтом.
— Вот как? Продолжай, это очень интересно.
— Звонила она с того же места, откуда ранее выходил на связь с Мадьяром и Штеба. Разговор длился менее минуты. Карс доложила Райли, что Мадьяр нейтрализован, она же и Хохол приступают к решению собственной задачи. Райли ответил, что будет ждать Карс вечером субботы в Берлине. Она поинтересовалась насчет билета, и Райли ответил, что билет ее заказан на последний субботний рейс.
— Это все?
— Так точно!
— И ни слова о работе по Штебе?
— Ни слова. Не упоминала Карс и фамилию Райли.
— Понятно, конспирация. Где находился во время разговора мистер Райли Вайт?
— В Амстердаме, точнее, в аэропорту Амстердама.
— Тоже собирается лететь в Берлин?
— Этого не знаю.
— Понял, благодарю. Что по «Ниве»?
— Пока все как прежде.
— Когда последний рейс в Берлин?
— В 21.50.
— Понял. До связи!
Отключив телефон, Бакаров посмотрел на Губаря.
— Вот и подтверждение того, что Карс на позицию не выйдет. Потому что отход с позиции, встреча со Штебой, его ликвидация, смена транспорта могут занять достаточно долгое время, а Линде надо будет торопиться. Штеба должен провести обстрел где-то в 10.10, если начальство вовремя начнет митинг. Правда, наши чиновники пунктуальностью в этих делах особо не отличаются, могут начать митинг и в 10.30. Но берем за расчетное время 10.10. Отход из здания — еще пять-десять минут. При самом удачном раскладе для Карс она сможет выехать из города, где движение в центре будет ограничено, и выходить на московскую трассу ей придется по окраинам, где-то в 11.00–11.30, это если ДПС не остановит. До МКАД — два часа, по окружной дороге, которая к тому времени еще не освободится от «пробок», где-то час-полтора, и по Ленинградке до Шереметьево — часа два. Госпожа Карс может, повторяю, при самом лучшем раскладе, приехать в Шереметьево в 17. 00. Но на МКАД или на Ленинградском шоссе могут быть большие «пробки», в которых реально потерять еще пару часов. А это значит, Карс никак нельзя терять время в Переславе. Находясь в «Ниве», а не на позиции, она сэкономит полчаса. Это для нее немало.
— А что мы сможем предъявить Карс при отходе из города?
— Покушение на убийство Штебы.
— Как понимаю, брать его намерен сам?
— Так точно, — ответил Бакаров.
— И как доставишь бывшего прапорщика к Карс? Добровольно он вряд ли пойдет.
— Есть у меня мысль, как прищемить Карс. Но я пока помолчу.
— Боишься, что сглажу? — усмехнулся генерал.
— Просто помолчу.
— Ну, хорошо. План принимается. Я уезжаю в Москву, ты же здесь продолжай работу. Обо всех изменениях обстановки немедленный доклад.
— Конечно, товарищ генерал.
— С Хитровым сам решишь вопрос по выделению людей для блокирования потенциально пригодных для организации снайперских позиций зданий. И продумай вариант действий Штебы из какой-нибудь квартиры. Он вполне может устроиться не на чердаке или крыше, а именно в квартире. Пустой квартире. Заложники ему в предстоящей акции не нужны!
— Я все понял, Борис Викторович.
— Удачи и до связи!
— Я провожу вас?
— Проводи, если есть желание.
Генерал Губарь уехал, Бакаров же вызвал к себе Хитрова. Тот подошел быстро, так как сам лагерь находился на небольшой площади.
— Да, командир?
— Ты решил, кого отправишь на охрану губернатора?
— Ну, всю группу привлекать для этого нет ни смысла, ни возможности. Буду отряжать на сутки по паре бойцов.
— Ты снайперов не задействуй!
— Почему?
— Они будут нужны мне.
— Решил просчитать, откуда станут работать Штеба и Карс?
— Это главная наша задача.
— Понятно. Мне в группе поиска места нет?
— Ну, почему? Нам надо тихо обследовать пять зданий, двумя группами. Одну возглавлю я, другую — ты.
— Когда начнем работу?
— Завтра с утра. У нас будет три дня, чтобы определить позицию снайпера.
— Ты сказал «снайпера»? Но со Штебой еще и Линда Карс.
— Думаю, она на позицию не выйдет.
— Для чего же тогда ее прислали Мадьяру? Чтобы прикрывала Штебу?
— Не только.
Бакаров объяснил Хитрову наиболее вероятную версию плана боевиков.
Выслушав, Хитров проговорил:
— Ну, не знаю. Хотя, наверное, ты прав. Если Штеба и Карс будут действовать совместно, то с отходом у них действительно возникнут проблемы. А еще ликвидация бывшего твоего прапорщика.
— Завтра, как отправишь людей на охрану Термилова, подъезжай со снайперами к центральному парку. Ко входу со стороны Технологического колледжа. Это рядом с площадью Ленина. Найдешь по карте.
— Это будет в 10 часов.
— Хорошо! Ты сейчас домой?
— Да.
— Извини, у тебя проблемы с Ольгой?
— С чего ты взял?
— Да у тебя все на лице написано.
— Да? Не замечал. Но ты ошибся, у меня с Ольгой все в порядке.
— Ну и хорошо!
— Давай, Лень, не скучай тут, до завтра.
— До завтра.
Офицеры пожали друг другу руки, и Бакаров уехал в город. Квартиру он нашел пустой. В смысле, все стояло на своих местах, даже ужин на плите, не было Ольги. Только записка на столе: «Я у мамы! Захочешь — позвонишь».
Бакаров выбросил записку в мусорное ведро. «Что ж, это даже к лучшему, — подумал он, — работы предстоит много, Ольге ничего толком не объяснишь, пусть уж будет у матери с дочерью. Закончится канитель со Штебой — и дома все устаканится». Павел уже не представлял свою жизнь без Ольги.
Он принял душ, поужинал и лег спать.
Утром в 7 часов сразу позвонил Васильеву:
— Привет, Юра. Бакаров.
— Здравия желаю.
— Что-нибудь новое есть?
— Никак нет. «Нива» на месте, место нахождения снайперов не установлено.
— Понятно. В 10.00 Дворцова и Бонин должны быть у входа в центральный парк со стороны Технологического колледжа. Тебе же оставаться на конспиративной квартире. Обо всех изменениях в обстановке докладывать непосредственно мне. Вопросы, Юра?