Зачем она вообще согласилась с ним поехать?
«Ты прекрасно знаешь зачем!» – сказала себе Эстель, чувствуя, что становится чуть увереннее.
– Ты в порядке, милая? – спросил Гордон. – Церемония скоро начнется.
Как и говорила Джинни, мужчина был исключительно добр к ней.
– Я в порядке, – ответила Эстель, чуть крепче сжимая его руку.
Гордон представил Эстель супружеской паре, и она обратила внимание на то, что дама слегка приподняла бровь.
– Эстель, это Вероника и Джеймс.
Вероника коротко кивнула и увела Джеймса.
– Отлично держишься, – сказал Гордон, сжимая ее руку.
Он повел ее сквозь толпу гостей, чтобы они могли спокойно поговорить, не боясь, что их услышат.
– Старайся побольше улыбаться. Понимаю, тяжело постоянно играть роль, но не могла бы ты притвориться, что по уши в меня влюблена? Мне нужно позаботиться о своей репутации ужасного бабника.
– Разумеется, – процедила Эстель, стуча зубами.
– Подумать только! – шепнул ей на ухо Гордон. – Хороша парочка, гей и девственница!
В глазах Эстель появился ужас.
– Просто хочу, чтобы ты улыбнулась, – смутился Гордон.
– Мне не верится, что она вам рассказала!..
Джинни, и в этом Эстель была абсолютно уверена, забавляло то, что ее соседка никогда ни с кем не спала. Нет, это вовсе не было принципом, Эстель не избегала секса намеренно. Просто она так сильно переживала гибель родителей, что спряталась от жизни за книгами и работой. Ее совсем не привлекали походы в клубы и на вечеринки, а поездки по древним руинам и зданиям завораживали ее, и если она и знакомилась с кем-то, то всегда боялась, что ее неправильно поймут: мол, раз она девственница, то ищет мужа. Постепенно это стало для нее серьезной проблемой.
А теперь над ней смеются!
Эстель очень серьезно поговорит с Джинни, как только вернется.
– Вирджиния не имела в виду ничего плохого. – Видимо, Гордон был подавлен из-за того, что расстроил Эстель. – Мне не стоило упоминать об этом сейчас.
– Не переживайте, – ответила Эстель.
– У всех есть свои секреты, – сказал Гордон, улыбнувшись ей, – и сегодня вечером нам с тобой нужно постараться себя не выдать. Понимаю, тебе было совсем нелегко согласиться на эту авантюру, но поверь: волноваться не о чем. Скоро я стану счастливым.
– Я знаю, – сказала Эстель.
В самолете Гордон рассказал ей о том, что уже давно встречается с мужчиной по имени Фрэнк и вскоре они собираются пожениться.
– Меня раздражает то, что на меня смотрят как на содержанку, хотя в этом и смысл моего нахождения здесь, – призналась Эстель.
– Не принимай близко к сердцу то, о чем думают другие, – посоветовал Гордон.
Эстель говорила то же самое Эндрю, когда он стеснялся того, что вынужден передвигаться в инвалидном кресле.
– Вы правы.
Гордон коснулся ее подбородка, и она улыбнулась, глядя в его глаза.
– Так-то лучше, – он ответил ей улыбкой, – вместе мы справимся.
Эстель взяла Гордона под руку и изо всех сил принялась изображать, что по уши влюблена в него, не обращая внимания на косые взгляды гостей.
Но только она начала расслабляться и вживаться в роль, как появился он.
Внимание всех гостей было приковано к вертолету, из которого вышел потрясающий незнакомец.
– О, все самое интересное только начинается, – сказал Гордон, а незнакомец чуть пригнулся, чтобы лопасти его не задели, и направился к гостям.
Он был высоким, его черные лоснящиеся волосы были зачесаны назад, губы плотно сжаты. У него были узкие бедра и длинные сильные ноги. Казалось бы, килт никак не сочетается со средиземноморским загаром, однако незнакомец держался уверенно, не уступая гостям-шотландцам.
Эстель наблюдала за тем, как официант предложил гостю виски и тот взял бокал. Он сторонился других гостей, быстро отваживал женщин, которые спешили заговорить с ним. И тут их взгляды встретились. Эстель хотела отвести глаза, но почему-то не смогла.
Его взгляд скользнул вниз по ее золотистому платью, но в нем не было того неодобрения, которым ее наградила Вероника, хотя и приветливым его назвать было нельзя. Он всего лишь оценивал ее.
Эстель зарделась, когда незнакомец посмотрел на ее шестидесятичетырехлетнего спутника, и ей захотелось оправдаться перед ним, сказать, что этот полный краснощекий человек, которому было невыносимо жарко в тяжелом килте и пиджаке, не является ее любовником.
– Милая, не забывай на меня посматривать, – напомнил ей Гордон, проследив за взглядом Эстель. – Хотя никто не осудит тебя за то, что ты немного им полюбуешься. Он прекрасен.
– Кто? – Эстель сделала вид, что не заметила незнакомца, но обман ей не удался.
– Рауль Санчес Фуэнте, – тихо сказал Гордон, – мы время от времени пересекаемся с ним на различных мероприятиях. У него есть все, кроме совести. Совершенно безнравственное создание. Этот негодяй даже в килте выглядит безупречно. Я бы отдал ему свое сердце, но оно ему ни к чему…
Эстель рассмеялась.
Рауль лениво оглядывал гостей. Теперь он засомневался в правильности своего решения приехать одному. Сегодня ему нужно было развеяться.
Вон там стоит Шона, он помнил ее длинные рыжие волосы, которые теперь она остригла невероятно коротко, а рядом с ней какой-то умник без подбородка. Шона заметила, что Рауль смотрит на нее, раскраснелась, а ей краска была не к лицу, и свирепо посмотрела на Рауля, словно их бурный и страстный роман забылся, стоило ей надеть на палец обручальное кольцо.
Но он-то знал: она все помнила.
– Рауль…
Он нахмурился, заметив, что Араминта подходит к нему. На ее лице появилась жалостливая улыбка – такую Рауль частенько видел на губах женщин, – и он насторожился: ведь сегодня он хотел развеяться, а не разочароваться.
– Как ты поживаешь?
– Неплохо, – сказала Араминта и пустилась рассказывать ему о тяжелейшем разводе, о том, что теперь она свободна и частенько думает о нем, что она хотела встретиться с ним сегодня и очень жалеет о том, что у них ничего не сложилось…
– Я предупреждал, что со временем ты пожалеешь, – холодно ответил Рауль. – Извини, мне нужно позвонить.
– Поговорим позже?
– Нам не о чем разговаривать.
Рауль спрашивал себя: зачем он вообще сюда приехал? Он мог бы сейчас готовиться к вечеринке на яхте или в клубе, а не встречаться лицом к лицу со своим прошлым. Здесь даже спутницу выбрать не из кого, а после того, что Рауль узнал утром от отца, быть одному ему совсем не хотелось.
Он крепче сжал бокал. Только теперь он начал осознавать всю важность того, что рассказал ему отец. Но тут его внимание привлекла чья-то копна черных волос и невероятно бледная кожа, и он задержал взгляд. Девушка, похоже, нервничала и зажималась, а содержанки Гордона обычно были не в пример ей раскованными и уверенными в себе.