– Но откуда вы все это знаете! – воскликнул бедняга, когда доктор Белл заметил, обращаясь, скорее, к студентам, чем к объекту исследования:
– Никогда не забывайте о том, какое огромное значение имеют самые пустячные детали, милейший. Например, эта пуговица у вас на пиджаке. Совершенно ясно, что она изготовлена из слоновой кости и украшена резьбой ручной работы, из чего я заключил, что вы недавно побывали в Африке, ибо краска на пуговице еще не успела стереться.
Повернувшись к студентам, Белл добавил:
– А теперь все вы хорошенько должны рассмотреть этого человека, ибо я хочу, чтобы во время следующего вашего появления в этой аудитории вы, исходя из своих наблюдений, назвали его профессию и объяснили, из чего видно, что он недавно побывал в Ланарке [8] .
Человечек снова вытаращил глаза от изумления и тут же был оглушен топотом множества ног по деревянному полу аудитории, ибо в этот самый миг студенты гурьбой начали выбираться в коридор. Мы с Патриком подошли к доктору Беллу, я был представлен ему, и он весело ответил:
– Рад с вами познакомиться, доктор Уотсон. Надеюсь, вы не сочли меня чересчур самонадеянным из-за этого небольшого представления, однако я полагаю, что для приучения студентов внимательному отношению к деталям необходимо сперва произвести на них впечатление собственным примером.
Я покачал головой:
– Вовсе нет. В сущности, я уже наблюдал нечто подобное в исполнении моего друга.
– Ах, да, – сказал доктор. – Насколько я понимаю, вечером я буду иметь честь познакомиться с мистером Шерлоком Холмсом? Откровенно говоря, эдинбургские газеты не слишком распространяются о его деятельности в Лондоне, но от Патрика я слышал, что он весьма востребованная персона?
– Действительно, к вящей моей досаде, – между тем как Холмса это, напротив, лишь забавляет, – его имя почти не мелькает в газетах и публику редко уведомляют о том, что он участвовал в расследовании. Я нахожу этот факт весьма неприятным, однако, как я уже говорил, моего друга это мало волнует.
Доктор Белл задумчиво кивнул:
– Очевидно, он из тех людей, для которых работа сама по себе является наградой. Я охотно сведу с ним знакомство. Теперь же, боюсь, вы должны извинить меня, господа. Полиция поручила мне выполнить посмертное вскрытие погибшего. Кажется, там имеются некие подозрительные обстоятельства.
– Что за погибший? – поинтересовался Патрик. – Вчера по дороге с вокзала Джон и мистер Холмс видели, как из одного дома выносили тело. Я тоже был там, но об обстоятельствах, сопровождавших гибель покойного, не сумел сообщить ничего сверх того, что знают все. Подозреваю, что вам известно больше.
На лице Джозефа Белла появилось то лукавое выражение, которое я частенько наблюдал и у Холмса: он словно намекал, что ему ничего не стоит ответить на этот вопрос, но гораздо интереснее будет обсудить его с тем, кто его задал.
– Что ж, господа, думаю, вечером мы и начнем с обсуждения данной темы, – пообещал он, – а пока я не выполнил свои обязанности, мне следует хранить тайну. Не хочу разбрасываться теориями и идеями, если они затемняют реальные факты в том виде, как они мне представляются. Уверен, вы меня понимаете.
С этими словами он схватил свою шляпу, пальто и распрощался, напомнив, что ждет нас у себя на Мелвилл-стрит сегодня в семь вечера.
Патрик подождал, пока за доктором Беллом закроется дверь, и сел на одно из мест, которые прежде занимали студенты.
– Итак, каково твое первое впечатление от доктора Белла, Джон?
Я оперся на тяжелый письменный стол, стоявший на кафедре.
– Он показался мне человеком симпатичным, – искренне ответил я. – Но теперь я как будто лучше понимаю, что ты имел в виду: вечер и впрямь обещает быть нескучным.
Кузен улыбнулся:
– Полностью согласен. А что ты скажешь насчет здешней обстановки, Джон? Как тебе известно, в нашем распоряжении имеются не только несколько светил медицинской науки, но и соответствующие условия для работы, которые вносят в успех факультета не меньший вклад.
Я оглянулся вокруг, восхищаясь обилием справочных материалов, развешанных по стенам, и лабораторного оборудования, также представленного в аудитории.
– Да, я под большим впечатлением. Безусловно, стоило проделать путешествие до Эдинбурга ради того, чтобы увидеть это, а ведь я только начал осмотр.
Патрик встал и подошел ко мне:
– Вот именно, Джон, здесь еще много надо увидеть. Впрочем, я расскажу тебе об одной проблеме, с которой мы столкнулись. В настоящее время нашим студентам не преподаются основы военно-полевой хирургии и медицины в условиях боевых действий. Вне всякого сомнения, большинство из них по окончании университета спокойно займется частной практикой, однако же мы полагаем, что всем им будет полезно изучить дисциплины, которые позволят им совершенно по-новому взглянуть на методы работы в самых тяжелых обстоятельствах. Кому как не тебе, Джон, знать, что полевые условия, где ценятся скорость и находчивость, часто ставят наших лощеных докторов в тупик.
– Подтверждаю, это действительно так, – заметил я, – но к их услугам твой военный опыт, Патрик, разве нет?
Он покачал головой и нахмурился:
– К сожалению, нынче я занят другими делами, и после работы в операционной и административных дел на факультете у меня совсем не остается времени на преподавание. Сейчас у нас в штате нет никого, кто имел бы необходимый практический опыт в этой области. Теперь ты понимаешь, в чем заключается наша проблема?
Я поднял брови и немного подумал.
– Понимаю. Помню, в Афганистане у нас был полевой хирург по имени Эшингтон, который, кажется, вернулся домой. Не знаю, где он сейчас, но несколько недель назад я повстречал его ординарца и тот упомянул, что Эшингтон уехал куда-то в Йоркшир. Возможно, я бы мог…
Тут Патрик жестом остановил меня:
– Джон, вряд ли ты не понял моего намека. Мы не хотим никого искать на эту должность, потому что я желаю, чтобы ее получил ты.
Я был потрясен:
– Я? Но как это возможно, учитывая, что я живу в Лондоне?
– Мы можем устроить твой переезд в Эдинбург, Джон. Нет ничего легче. Думаю, ты как никто подходишь на эту должность.
Охваченный раздумьями, я ничего не ответил. Только вчера я приехал к Патрику, а сегодня мне уже предлагают место в пяти сотнях миль от дома. Конечно, это обеспечит мне возвращение в мир медицины, но как же Холмс и моя работа с ним? Тут мне вспомнилось, как легкомысленно он отказался от моего общества сегодня утром. Уж конечно, он без меня не пропадет. Я снова посмотрел на Патрика:
– Так вот для чего ты звал меня в Эдинбург? Чтобы предложить мне это место?
Он покачал головой и примирительно поднял руки: