– Собираетесь прогуляться в такую погоду, дружище? – спросил я.
– Взгляну на одну улочку в Кэмден-Тауне, где должны найтись по крайней мере некоторые ответы. Однако искать их следует очень осмотрительно.
– Но что вы сможете увидеть в такую тьму и дождь!
– Самое время заглянуть в окна домов, где их обитатели собрались вокруг масляных ламп. К тому же чем хуже погода, тем легче обнаружить тех, кого я ищу.
– Кто же это, Холмс?
– Те, кто следит за пансионом «Либерти-хаус».
Когда я поднялся на следующее утро, Холмс уже отбыл со своей миссией. Я отправился в гости к кузине в Хартфордшир и вернулся после восьми вечера. Мой друг оказался дома: он сидел в кресле, окутанный дымом трубки, как православный священник с кадилом. Он прикрыл глаза и погрузился в раздумья. На полу рядом с моим креслом лежала пара холщовых сандалий причудливого вида. Холмс открыл глаза:
– Подарок для вас, Уотсон.
– Я думал, что вы занялись Российской империей, а не Римской, – заметил я. – С какой стати вы привезли мне сандалии?
– Их делают на продажу, чтобы заработать на пропитание, в колонии «Новый Эдем». Это довольно любопытная новая коммуна в сельской местности в Эссексе, которая объединяет благородных критиков нашего общества и дает приют русским политическим изгнанникам. Там живет Григорий, мой русский информатор, любезно уделивший мне сегодня время. Пожертвования, адресованные одному конкретному человеку, – против принципов этого сообщества. Поэтому, чтобы поблагодарить Григория за услугу, я купил сандалии. Обитатели «Нового Эдема» исповедуют возвращение к природе и рассматривают ношение холщовой обуви как элемент правильного образа жизни. Так что можете чувствовать себя благодетелем, Уотсон.
– Что это за место, «Новый Эдем»? Лучше скажите, как продвигается расследование.
– Хорошо, если учесть, что Григорий раскрыл мне некоторые важные секреты, – ответил Холмс. – Оказалось, что он знает всех трех русских, упомянутых мисс Симмондс. Более того, один из них пытался поселиться в «Новом Эдеме», но был изгнан за поведение, которое даже для этих вольнодумцев выходит за рамки приличия. Впрочем, Уотсон, для сестер Симмондс дела обстоят скверно. Информация, которую я получил от Григория, не сулит ничего хорошего. – Великий сыщик выпрямился в кресле: – Григорию теперь за сорок; этот русский изгнанник всю жизнь боролся с царским правительством. В молодости он печатал запрещенные памфлеты в тайных пристанищах революционных коммун – именно с них, как сказал мне мой русский информатор, в точности скопирован «Либерти-хаус» в Кэмден-Тауне. Григорий сидел в тюрьме, был в ссылке, а затем его отправили на пожизненное поселение в унылый глухой городишко. Три года назад он сбежал оттуда и обосновался в Великобритании.
Григорий служит ценным источником информации для некоторых моих дел, хотя он и не интересуется больше политикой России – полагаю, во многом благодаря просветленной атмосфере колонии «Новый Эдем».
Эта коммуна находится в сельской глуши Эссекса. Чтобы добраться туда, мне сначала пришлось ехать поездом, затем трястись на повозке, запряженной пони, а потом совершить длительную прогулку вдоль берега реки Ингреборн – свинцовое серое небо угрожало мне ливнем в любую минуту. «Новый Эдем» представляет собой деревушку из ветхих бревенчатых домишек, построенных британскими приверженцами идей русского писателя, графа Толстого – ну вы знаете, того, что написал «Войну и мир». Граф Толстой проповедует возвращение к природе в сельскохозяйственных общинах, где все равны, имущество принадлежит коллективу и члены коммуны относятся друг к другу исключительно по-христиански.
В «Новом Эдеме» живут примерно три десятка англичан и два десятка русских. Не менее половины россиян – бывшие политические заключенные, как и Григорий, которые находятся там временно, чтобы оправиться от пережитого ужаса.
Холмс замолчал на мгновение и запыхтел трубкой, после чего продолжил:
– «Новый Эдем» можно было бы назвать сообществом чудаков. Вегетарианцы, пацифисты, христианские анархисты-толстовцы и атеисты-анархисты вроде Григория – все рука об руку очень по-простому сосуществуют в грубых деревянных домах. Но, похоже, там действительно царит дружелюбная атмосфера, и она пошла Григорию на пользу. Когда я встретился с ним впервые, он был опустошен и ожесточен – Григорий страдал от произвола царской полиции и распрей и предательства, которые, похоже, до сих пор нередки в среде русских революционеров. Но сегодня все его муки, кажется, остались в прошлом, и я не удивлюсь, если Григорий поселится в «Новом Эдеме» навсегда.
Обитатели «Нового Эдема» отвергают любые политические заговоры или насилие. Они считают, что должны изменить общество мирным путем, увеличивая число маленьких коммун, подобных их собственной. Как только Григорий услышал имена русских, о которых я хотел узнать, он предложил перейти в одну из сырых теплиц, где выращивают помидоры, чтобы мы могли разговаривать вне пределов слышимости и не расстраивали остальных темой беседы.
– Итак, что же он сказал о русских приятелях сестер Симмондс? – спросил я.
– Я боюсь, новости у меня плохие. Григорий считает, что Иван Мышкин и Анна Перовская на самом деле тайные члены боевого подразделения русских революционеров. Это самая крупная, самая опасная террористическая группа, которая стоит за всеми трагедиями, известными нам по газетным новостям из России. Они десятилетиями изматывают царский режим и, если понадобится, убьют любого важного члена правительства. Участники организации взорвали царский поезд, бросили бомбу в ложу великого князя в опере, обстреляли коменданта тюрьмы, когда он шел на службу, и еще много чего натворили. И, конечно, это именно они уничтожили предыдущего царя. Убийства, убийства и еще раз убийства – это их единственная цель.
Опытный организатор весьма дерзких покушений скрывается за внешностью ученого зануды – это не кто иной, как Иван Мышкин из «Либерти-хаус». Григорий подозревает, что тот и в Англии может замышлять какие-то террористические акции, осуществлять которые будут исполнители в России. Как полагает Григорий, многие обитатели «Либерти-хаус» даже не догадываются об этих выдающихся талантах Мышкина, так как он весьма и весьма скрытен. В нем видят только чванливого учителишку, над которым все издеваются, как и рассказывала нам мисс Симмондс.
А меж тем этот объект насмешек, как говорит Григорий, отличается чистым рассудком без всяких эмоций. Он не принимает тот распутный и свободный образ жизни, который так привлекает большинство русских нигилистов, – и они платят Мышкину той же монетой. Его умственные способности кажутся невероятно мощными. Предложите ему взорвать поезд, и он спланирует операцию до мельчайших подробностей. Разработает конструкцию бомбы, вычислит, где нужно подрыть железнодорожные пути, как устроить убежище для подрывников и так далее. Подробно распишет график и бюджет акции, а также даст точную инструкцию, как собрать все необходимое. Говорят, Мышкин всегда проверяет, насколько точно воплощены его планы, – чтобы не повторить ошибки в следующий раз.