– Его хоть не убили?
– Пытались. Винсент успел вовремя и перевез Бо в относительно безопасное место. Но работать там Бо не может, сам понимаешь.
– Догадываюсь, – сказал Клозе.
– Армия не в восторге от нового императора, он ее совсем замордовал. Все молятся на то, чтобы с Рокуэллом произошел какой-нибудь несчастный случай. Желательно – с фатальными последствиями. То, что испытывает гражданское население Империи, тоже не назовешь глубоким восторгом.
Это тоже разговор на грани. Когда же она ее перейдет?
Пенелопа не заставила себя долго ждать.
– Винсент связался с адмиралом Крузом и другими большими шишками, и они разработали план. Все почти готово, не хватает только одной детали. Тебя.
Клозе никак не стал реагировать на это заявление и закурил еще одну сигарету.
Он отчаянно тянул время, старясь отвертеться от того, что для него заготовили на Земле. Без его ведома и согласия, как полагается.
Как всегда.
– Ты нам нужен, – сказала Пенелопа.
– Чушь свинячья, – сказал Клозе. – Вам нужен не я. Вам нужен символ. Знамя, под которым вы будете умирать.
– Нам нужен лидер.
– Поищите в другом месте.
– Например?
– Кто там следующий после Максимилиана?
– Его младший брат.
– И что он?
– Достаточно плох. Ничуть не лучше старшего.
– Тогда спуститесь еще ниже.
– Ты не прав, и сам знаешь, что ты не прав. То, что мы задумали…
– К чему эти эвфемизмы? – спросил Клозе. – Раз уж ты решилась прийти ко мне с подобным предложением, найди смелость называть вещи своими именами. То, что вы задумали, называется государственным переворотом. Бунтом. Путчем. Мятежом.
– Будь по-твоему. Как бы это ни называлось, мятеж не прокатит на одних только эмоциях. Нужны какие-то законные основания…
– Продолжай, – улыбнулся Клозе. Подобный подход ему нравился. Его кандидатура не имела ничего общего с законными основаниями.
– Или хотя бы их видимость, – продолжила Пенелопа. – Народ должен принять нового лидера.
– Народ скушал Рокуэлла и не подавился, – напомнил ей Клозе.
– Рокуэлл уже встал у всех поперек горла. Может быть, до вас тут информация не доходит или доходит с большим опозданием, но за последние три месяца было уже две попытки вооруженного восстания. Не считая спонтанно возникающих локальных беспорядков и митингов.
– Значит, Рокуэлл предупрежден.
– У нас есть союзники на самом высшем уровне, – сказала Пенелопа. – Если мы будем действовать быстро и чисто, то все получится.
– Мятежи не бывают чистыми, – сказал Клозе. – Обычно льется кровь.
– Дерево свободы необходимо время от времени поливать кровью патриотов, – сказала Пенелопа.
– На это мне сказать нечего. Сотня мудрецов не переспорит одного идиота.
– Вижу, старыми цитатами тебя не пронять…
В дверь коротко и отрывисто постучали. Очень вовремя, подумал Клозе, вскакивая с кровати.
В коридоре обнаружился майор Клементс, уже в привычной, мятой форме.
– Чего тебе? – дружелюбно осведомился Клозе, закрывая собой дверной проем. Но Клементс, вопреки обыкновению, не делал попытки зайти внутрь и даже не пытался заглянуть за спину барона.
– Решил поставить тебя в известность по старой дружбе, – сказал Клементс. – Твоя каюта прослушивается.
– С каких это пор?
– Рикельми приказал.
– И как давно?
– Сегодня днем.
Замечательно, подумал Клозе. Того, что они с Пенелопой успели наговорить, вполне хватит на пару смертных приговоров, и не только им двоим. Интересно, кто-то уже это слышал или пока только идет запись, а прослушивание состоится позже?
И тут Клозе заметил крохотный наушник в ухе Клементса. Не иначе паршивец слушал милую беседу в режиме реального времени.
Однако у контрразведчика было на редкость безмятежное выражение лица.
– Скажи, сия девица – это на самом деле Пенелопа Морган? – осведомился Клементс.
– Мне кажется, что прослушивание моих апартаментов – это вмешательство в мою частную жизнь.
– Ты теперь в армии, сынок, – благодушно сказал Клементе. – В армии не существует такого понятия, как «частная жизнь».
Остроумного ответа не нашлось, поэтому Клозе просто прорычал в ответ. Клементе похлопал его по плечу.
– Расслабься, Раптор, – сказал он. – Динозавры вымерли не потому, что грызли друг другу глотки.
– Мою каюту прослушивают, – сообщил Клозе, возвращаясь в комнату.
– Знаю, – сказала Пенелопа. – Это я попросила Карлоса поставить ее на прослушку.
– Зачем? – поинтересовался Клозе, отметив ее «Карлоса».
– Адмирал Круз сказал, что ему можно доверять. Они когда-то служили вместе.
– Допустим, но зачем?
– Он ведь твой начальник, – пожала плечами Пенелопа. – Он должен знать, чем собирается заняться его подчиненный.
Конечно, в этой дыре, в этом маленьком военном соединении вице-адмирал Рикельми – царь и бог, да простят меня люди из службы духовного воспитания. Допустим, он ничего не будет делать с полученной информацией. Ну а Клементс, который ставил прослушку? Или любой другой человек, который может обнаружить записи?
– Ничем таким я не собираюсь заниматься, – отрезал Клозе.
– Я понимаю, что ты протанцевал еще не все полагающиеся по этикету па, – сказала Пенелопа. – Но ты мог бы здорово сэкономить нам всем время, если бы согласился прямо сейчас.
Почему они прислали женщину, чтобы его уговаривать? И, если уж на то пошло, почему они прислали не ту женщину?
– Хочешь, я поделюсь с тобой своим видением ситуации? – поинтересовалась Пенелопа и начала делиться, не дождавшись реакции собеседника: – Дела обстояли плохо и без Рокуэлла, но, когда он пришел к власти, он изгадил их окончательно. Я ничего не имею против религии, я сама католичка, но у Рокуэлла религиозный психоз. Иными словами, он чертов фанатик. Заявляя, что вторжение таргов – это Божий промысел и человечество не спасется, пока не избавится от своих грехов, он несет полную чушь. Подбор кадров, основанный на благочестии людей, а не на профессиональных качествах, это дорога в никуда. Но, пока у руля оставались хотя бы считаные единицы профессионалов, все могло быть не так плохо, и даже появление долбаного Министерства духовного воспитания можно было как-то пережить. Но затем чертов олух свернул все работы Вайсберга, а это уже чревато большими проблемами. Если мы хотим выиграть войну, мы должны как можно быстрее возобновить исследования Бо. Рокуэлл этого никогда не сделает…