– Не потерять, а отправить и не получить, – поправил его Бо.
– Не вижу разницы. Так что это?
– Бомба.
– Бомба?
– Бомба. Ядерная. Согласно моим расчетам, ее взрыв в нуль-пространстве должен вызвать резонанс, который… э… не позволит никому использовать нуль-пространство для перехода.
– Зашибись, – обалдело сказал Клозе. – Если я правильно понимаю, эта ваша ядерная бомба должна сдетонировать в нуль-пространстве? В момент перехода?
– Конечно.
– И если ваши расчеты окажутся неверны, то в приемной камере мы можем получить полноценный термоядерный взрыв?
Стенки камеры уже не показались Клозе такими прочными.
Забавно, но до настоящего момента он так и не пытался выяснить, насколько радикальный способ разработал Бо Вайсберг. Все совпало так, что на это вечно не хватало времени.
Бо сообщил о своем открытии Юлию, после чего последовала атака таргов на Солнечную систему. Потом Юлий умер, Клозе уволили, разжаловали и отправили к черту на кулички, где у него было полно свободного времени, зато не было доступа к необходимой информации. Потом Клозе триумфально вернулся на Землю, заодно вернув Бо в его лабораторию, и… Собственно, с тех пор прошла всего пара дней, и Клозе все время был занят.
Какой идиот разместил взрывоопасную лабораторию рядом с главным городом столичной планеты Человеческой Империи? Ах да, это же было до меня. И даже до Юлия. Вайсберг возродил исследования, заброшенные по причине бесперспективности больше века назад. Он не строил своих лабораторий и не завозил оборудование, а пришел на готовую техническую базу.
Когда строили этот комплекс, никто не думал передавать с его помощью термоядерные заряды.
– Какой мощности будет взрыв? – уточнил Клозе.
– Порядка двадцати килотонн.
На нашу долю хватит, решил Клозе. Отправлять Вайсберга с его оборудованием и его идеями на Луну или в пояс астероидов уже не оставалось времени.
– Я понимаю, что вас беспокоит, – сказал Бо.
– Надеюсь, что понимаете, – искренне сказал Клозе.
– Но это совершенно напрасно, – сказал Бо. – Мы уже «потеряли» в нуль-пространстве три локационных буя. В порядке эксперимента, так сказать.
– Локационные буи в случае неудачи не имеют обыкновения взрываться и разрушать целые города, – сказал Клозе.
– Все будет нормально, – сказал Бо. – Мы рассчитали процесс передачи и детонации до тысячной доли секунды. Взрыв не может произойти раньше или позже. Он останется в нуль-пространстве.
– Допустим, – сказал Клозе. – И сколько времени продержится резонанс, блокирующий попытки таргов перемещаться посредством Нуль-Т?
– Две тысячи восемьсот пятьдесят три секунды, – гордо сказал Бо Вайсберг. – Естественно, это округленные данные. Время резонанса рассчитано нами до мельчайших долей…
– Около сорока семи минут, – подсчитал Клозе. – Меньше часа. А что потом?
– Потом надо будет отправить следующую бомбу.
– Э… И так постоянно?
– Боюсь, что да. Понимаю, что это весьма дорогостоящий способ, ведь помимо ядерных зарядов потребуется большое количество энергии на их перемещение…
– Сколько зарядов у вас уже есть?
– Два. Но профессор Снегов заверил меня, что на Луне налажено чуть ли не поточное производство… Я собирался попросить вас отдать распоряжение о доставке…
– Когда же вы были намерены?
– Во время сегодняшней экскурсии.
Снегов, значит, в курсе. Краснов тоже, такое большое количество потенциально опасного материала вблизи от Лондона не могло укрыться от внимания УИБ. Почему же мне никто ничего не сказал?
Потому что они думали, что ты знаешь, сообразил Клозе. Кто дал распоряжение обеспечивать Вайсберга всем необходимым, что бы он ни попросил?
– Вы понимаете, что будет, если вы ошиблись в расчетах?
– Я не ошибся, сэр.
– Хорошо бы. И когда вы готовы запустить эту хреновину?
– Не раньше, чем с Луны доставят запас термоядерных зарядов, дабы обеспечить непрерывность блокады.
– А если не принимать во внимание этот фактор? Когда вы подготовите все оборудование?
– Завтра к двадцати ноль-ноль.
Осталось двадцать восемь часов, прикинул Клозе. Мы успеем доставить запас бомб, и да поможет нам… хотя бы кто-нибудь.
– Чудесно, – сказал Клозе. – Вы понимаете, что не можете ничего сделать без моего приказа?
– Да, сэр.
– Момент удара я определю позже, – сказал Клозе. – Лично.
– Есть еще кое-что, что я хотел бы с вами обсудить, сэр. – Голос Вайсберга стал куда менее уверенным, чем когда он говорил о технических деталях. – Существуют вопросы этического характера.
– Этического? – удивился Клозе. – Вы испытываете неловкость перед таргами?
– Э… нет. Не перед таргами.
Клозе вздохнул.
– Поясните.
– Вселенная бесконечно велика, сэр, и, если в обозримом секторе пространства не существует иных разумных рас, кроме нас и таргов, это не означает, что их нет где-либо еще, – сказал Бо. – Если таковые расы существуют и если они используют нуль-пространство в своих целях, то последствия наших действий обрушатся и на их головы тоже.
– И что? – спросил Клозе.
– Вот я и подумал, насколько этично втягивать их в наши войны?
Вот он, образ мыслей настоящего ученого. Тот факт, что он собирается каждые сорок семь минут взрывать термоядерные бомбы в непосредственной близости от густонаселенного города, его никоим образом не волнует. А гипотетические негативные последствия, которые могут коснуться инопланетян, существующих лишь в его теории, инопланетян, о которых мы ничего не знаем, его беспокоят настолько, что он решил обратиться с этим вопросом к первому лицу Человеческой Империи.
Забавно до колик.
У Клозе запищал личный комм.
– Сэр, вы просили сообщить, когда мы снова зафиксируем электромагнитную аномалию, – сказал Снегов. – Три минуты назад электромагнитное поле Земли изменилось без видимых причин.
– Спасибо, – буркнул Клозе.
Началось?
Если он прав и тарги каким-то образом узнали о разработках Вайсберга, подошедших к логическому завершению, то сейчас для них действительно самое время атаковать. Зачем же им откладывать столь ответственное решение на самый последний момент?
– Бо, идите к своему терминалу и отслеживайте передвижения таргов, – распорядился Клозе.