Магали протянула руку, но совершенно осознанно не стала касаться цветка, а просто приняла из его рук коробку. Когда Магали накрыла коробку крышкой, их руки на мгновение соприкоснулись, нежные женские пальцы и мозолистая мужская рука. Она скорее почувствовала, чем услышала тяжелый вздох Филиппа. Он не издал ни звука. Но, подняв на него взгляд, она увидела, что его глаза полыхают огнем.
– Спасибо, – сказала она девочке.
– Но это от моего тонтона… – прошептала Осиана. – Он даже не позволил мне помогать.
– А вы, вы ведь… Филипп Лионне? – спросила одна из женщин, сидевшая за столиком за спиной Магали.
Она вытащила из сумочки рекламный листок с изображением «зимней коллекции» фирменных макарун Лионне – каждый из сортов выглядел потрясающе соблазнительно.
– Вы не могли бы подписать мне вашу рекламу? – смущенно пролепетала она. – На самом деле мы спешили в вашу кондитерскую, – порывисто добавила она, словно желая убедить его в том, что они не предали его, а случайно зашли к Магали. – Мы немножечко перепутали…
– Oui, bien sыr [71] , – ответил Филипп, с трудом совладав с собой, но его ярость сменилась милой, фальшиво всепрощающей улыбкой для этих двух своих будущих верных клиенток.
Не в силах смотреть на то, как прямо в ее укромных владениях он ставит автограф на рекламе своих треклятых миндальных ракушек, Магали решительно удалилась, унося подарочек в кухонную каморку. Коробка жгла ей ладони. На мелких голубых плиточках стола, так любимых ее тетушками, хоть чистить их было сущее наказание, эта розовая коробочка выглядела вопиюще опасной. Словно ее тайно подкинула сюда злая фея-крестная.
Стиснув зубы, так что скулы ее занемели, Магали сосредоточенно взирала на кастрюльку с шоколадом.
Струя свежего воздуха проникла на кухню из открывшейся двери кафе, и Магали мгновенно почувствовала величественное появление тетушки Женевьевы. В тесной кухне мгновенно создалась взрывоопасная атмосфера. Слышались приглушенные голоса, тante [72] Женевьева, протиснувшись мимо вешалки, ступила на кухню. И в тот же миг ее фигура в бирюзовом кафтане и взметнувшиеся полы накидки заполнили все пространство. Накидки опять вошли в моду, что весьма порадовало Женевьеву, ибо ее старый плащ совсем обветшал.
– Неужели он сам мог до такого додуматься – втереться в наше кафе, прикрываясь ребенком? – заполыхала от самых дверей Женевьева.
Посетители в зале могли сразу заметить, как зарябила вода в их бокалах.
– Если бы им дали воду… черт побери! – выругалась себе под нос Магали.
– Главная опасность проклятий в том, – укоризненно заметила ей Женевьева, – что большинство из них растворится в твоем шоколаде. А потому придется их вылить. Подумай, какие это потери продуктов!
– Да нет, это я себе… я забыла поставить на поднос воду…
Они никогда не подавали шоколад, не добавив к нему бокала воды. Шоколад Магали отличался особенной густотой.
Магали быстро наполнила водой хрустальный графин для двух дам и вынесла его к столику. Женевьева поспешила за ней.
– Ах, вот оно что… Хмм… – Ее слегка разочаровала причина проклятия. – И все-таки что с тобой происходит? – в упор спросила она у Магали.
Разговоры у них обычно велись без стеснения и оглядки на посетителей, среди которых многие стали для них почти что друзьями.
– И походка у тебя сегодня какая-то странная.
– У меня? Ничего подобного, – негромко возразила тетушке Магали.
Она так старалась ходить спокойно и ровно! От пробежек у нее болели все мышцы – а особенно икр и бедер. Болели даже бока. Возможно, ей следовало внимательнее изучить на спортивных сайтах рекомендации по срокам увеличения беговых дистанций?
– Да-да, именно странная, – подхватил Филипп, передвигая листок с рисунком обратно к племяннице.
При этих словах у Магали противно засосало под ложечкой.
– Так вы еще намерены учить меня правильно ходить? – шепотом огрызнулась она.
По губам Филиппа пробежала ироническая усмешка.
– Ну, если серьезно, то вполне мог бы…
Возмущение окатило ее горячей волной.
– Тогда вам следует быть более внимательным, – запальчиво отвечала она. – В моей походке нет ничего странного.
И в тот момент, когда она начала разворачиваться, чтобы доказать это, его голубые глаза оторвались от рисунка, и их взгляды встретились. Он смотрел на нее напряженно и властно. На мгновение она потеряла способность двигаться, пригвожденная к месту.
– Уж я постараюсь, – проворковал он. – Впервые вы удостоили меня таким предложением. И готов обещать, что не пренебрегу им.
Теперь, отдавая себе отчет, что его глаза неотрывно следят за ней, она удалялась от него на кухню действительно деревянной походкой, словно его руки нагло ласкали ее, не давая и шагу спокойно ступить. Какого черта она ответила ему на его замечание? Нельзя давать озабоченному вами мужчине неограниченные права пялиться на вашу задницу.
Особенно такому наглецу, как Филипп Лионне. Однако она вдруг затрепетала всем телом, уже готовая сделать ему гораздо более откровенные предложения.
– Не могли бы вы дать автограф также и мне? – с придыханием попросила вторая из «заблудших овечек».
Магали вооружилась ложкой и с мстительным удовольствием начала помешивать шоколад: «Пусть тот, кто выпьет этот напиток, получит то, что заслуживает». Такое пожелание, естественно, подразумевало заслуженное наказание.
Никто ведь не назовет это проклятием! И она могла подать такой напиток одновременно и дядюшке, и племяннице. Девчушка наверняка заслуживает самого лучшего, верно? А когда эту порцию шоколада она поставит перед носом Филиппа… вот тогда и посмотрим!
Когда она вынесла поднос в зал, Филипп уже подписал второй рекламный буклет и вежливо отвечал на вопросы восторженных почитательниц.
Магали решительно проскользнула между столиками и поставила поднос перед Филиппом.
Тот уставился на кувшинчик. Блестящая поверхность темного горячего шоколада, казалось, отпрянула в бездонные глубины сосуда, способные навеки погубить любую человеческую душу. Он с нарочитой небрежностью, точно невольно, поднес руку к лицу, пытаясь защититься от одуряющего аромата.
– Небольшая благодарность за оригинальный рисунок Осианы, – с улыбкой пояснила Магали. – За счет заведения.
Вторая рука Филиппа обхватила ликерную рюмку с тепловатой водой.
– Мы непременно зайдем к вам завтра! – пообещала ему особа, сидевшая за соседним столиком.
– Так именно там так великолепно готовят? – спросила Филиппа дама из пришедшей позже троицы. – Там сделали ту прекрасную розу? Значит, у вас тут поблизости есть своя кондитерская? Mon chйri, дорогой, как ты думаешь, – повернулась она к супругу, – может быть, нам лучше сразу пойти туда?