Никакой логики в словах полковника Гурова не прослеживалось начисто. Окажись письмо у Марадоны со товарищи, оно точно так же уплыло бы из России. Именно к этому они изначально стремились, для этого и передавали письмо Геннадию Салманову. Но сейчас была важна вовсе не логика, а эмоции. Вот на них-то Гуров целенаправленно и давил: пусть Ивченко почувствует себя истинным патриотом, богатырем земли русской и защитником национальных интересов. Первая струнка психологического аккорда, взятого Гуровым. А другие струнки?
– Ты можешь отказаться. Я все равно сделаю все, что обещал тебе час тому назад, я слово держу, – негромко и сухо произнес Гуров. – Но, если ты не откажешься, я сделаю для тебя куда больше. Да, в зону за Осинцева ты пойдешь, тут ничего не поделаешь. Но, честью клянусь, я тебя вытащу из-за проволоки меньше, чем за год. Либо ты попадешь под ближайшую амнистию. Либо будет условно-досрочное.
– Так как же? – растерянно спросил Ивченко, переводя взгляд с Гурова на Крячко и опять на Гурова. – У меня ведь рецидив, третья ходка получится. Как же условно-досрочное? Не выйдет ничего…
«Все, Юрик у нас почти что в сумке, – внутренне усмехнулся Станислав. – Раз уж стал рассуждать на тему выйдет – не выйдет. Как это в песне поется: еще немного, еще чуть-чуть… Ай, молодец Лева! Надо его поддержать».
– А мы попробуем, – уверенным тоном сказал Лев. – Мало ли что рецидив! Я не волшебник, но много чего могу. Кстати, Кролика твоего я вообще из-под удара выведу. И Лысого. Будут тебя твои адъютанты на свободе дожидаться. Как Ярославна князя Игоря.
– Попробуем, и у нас получится! – ввернул Крячко. – Мы с Гуровым слов на ветер не бросаем. А вот конкурентам твоим с Грузинского Вала солоно придется. Там о совсем других сроках речь пойдет.
– От них попросту мокрого места не останется, – подтвердил Гуров. – Сотрем в порошок, разнесем напополам и вдребезги.
Вот и зазвучала еще одна струна психологического аккорда. Юрий Ивченко задумался всерьез. Это что же получается? Конкурентов громят так, что им уже не подняться. А он сам, – если Гуров сдержит обещание! – меньше чем через год оказывается на свободе. Вот тогда действительно большую часть столичной торговли антиквариатом можно будет подгрести под себя… Широкая и ясная, однако, дорога открывается!
Само собой, Лев Иванович догадывался, в каком направлении потекут мысли Марадоны. Черного кобеля не отмоешь добела, и Гуров иллюзий не имел: как только с его помощью Ивченко откинется, он тут же примется за старое. Просто потому, что ничего другого Марадона делать не умеет, а кушать хочется каждый день. Не в разнорабочие же ему подаваться, если он за всю свою жизнь ничего тяжелее пистолета в руках не держал. Но – вот ведь парадокс! – Гурова такая перспектива вполне устраивала. Природа не терпит пустоты, и кто-то из братвы все равно оседлает торговлю антиквариатом, примета времени, как уже было замечено. Надеяться на то, что в этой одной области криминал удастся отсечь – типичная маниловщина, а Гуров строителем воздушных замков не был. Так лучше знакомое зло, чем незнакомое. Лучше Марадона, чем неизвестно кто. Тем более что Гуров крепко надеялся взять-таки Марадону на достаточно короткий поводок. И вот тогда все сложилось бы не так уж плохо: без совсем запредельных перехлестов. Взбреди, скажем, кому в голову попереть и загнать налево икону Андрея Рублева, «Апостол» первопечатника Ивана Федорова, пивную кружку Петра Первого или шпагу генералиссимуса Суворова, так ведь тот же Ивченко полковника Гурова предупредить может о таких интересных планах. И помочь их расстроить. Словом, полковник Гуров намеревался со временем сделать из Ивченко «внедренку» очень высокого уровня. Нет в этом никакого цинизма, а есть здоровый прагматизм и четкое осознание невеселых российских реалий.
– Конечно, такой визит может оказаться опасным, – вздохнул Гуров. – Мы же сунемся туда, как кот головой в голенище, нет времени ни на разведку, ни на подготовку. Как бы уже не опоздали, вот я чего больше всего боюсь! Но ведь только сегодня, только от тебя у нас информация о твоих конкурентах появилась. Так что тебе в любом случае моя благодарность обеспечена. Словом, если ввязываться, то прямо сейчас, не откладывая в долгий ящик. Может получиться крутая заварушка. Это тебе не на Салманова наехать или на Маргариту. Так что, Юра, подсобишь? Не перетрусишь? Неволить я тебя не могу. Скажешь «нет» – отвезем мы тебя со Станиславом Васильевичем в управление, а сами что-то другое измышлять станем. Но, скажу тебе по секрету, ничего лучшего не изобретем. Думай, Марадона. Только недолго, времени у нас совсем нет.
Вот и третья струнка психологического аккорда присоединилась к первым двум. Гуров применил примитивную, вообще говоря, тактику подначки. В типично детсадовском стиле: «А слабо тебе, Васек, пока Марья Ивановна не видит, во-он на ту яблоню залезть? Испугаешься небось!» На что возмущенный Васек пищит: «Мне?! Слабо?!» И лезет. Давно известно, что подначка – лучший способ сподвигнуть нашего брата славянина на все, что угодно. Попробуйте, поставьте на перилах моста табличку с надписью «С моста не прыгать! Опасно!», так замучаетесь прыгунов из воды вылавливать…
«Ну, Лева! – продолжал мысленно восхищаться другом Крячко. – Ну, артист! Говорит так, точно Ивченко уже дал согласие, точно он уже в нашей команде. И между делом гладит Марадону по шерстке: мол, молодец ты какой, информация твоя бесценная, – что, кстати, недалеко от истины! – и без тебя нам прямо никак. А ведь выгорит, рубль за сто – выгорит!»
Выгорело. Сработал психологический аккорд на трех струнах. Хоть весьма загадочная штука – человеческая душа, но некоторым законам подчиняется. Хороший сыщик обязан эти законы знать.
В какой-то момент Марадона почувствовал, что просто не может отказаться, если не хочет самоуважение потерять. Он только что, на глазах у Гурова и Крячко, их усилиями сел в галошу с идиотским налетом на квартиру Хаданской. Его ведь щелкнули по носу, как нашкодившего щенка. Да и смерть Салманова… Тоже ведь, откровенно говоря, редкостного дурака свалял. И вот представляется возможность доказать этим странным, непростым ментам, что он чего-то стоит! Не только ментам, самому себе в первую очередь. И в драку тянет неудержимо, когда еще такой шанс представится поквитаться с конкурентами! Мало ли, что за компанию с ментами в свалку лезть… Вовсе это не западло! Они хоть и менты, а люди. Хоть враги по жизни, но уважать их можно. Не то что этих тварей болотных. У-у, змеюки мерзкие… А! Где наша не пропадала, кто бабушке не внук!
Юрий Сергеевич Ивченко, среднего пошиба московский браток по кличке Марадона вдруг ощутил прилив отчаянной и бесшабашной решимости, пьянящий азарт, словно вернулась буйная хулиганская молодость. Ему стало весело! Он поднялся, повернулся к Гурову, посмотрел в глаза Льву Ивановичу слегка ошалелым взглядом:
– Какого дьявола! Была не была, я согласен. Поехали топить гадюк в болоте, господа полковники!
«Гадюк в болоте – это сильно сказано, – подумал Крячко, нисколько не удивившийся такому решению Марадоны. – Они же вроде бы там и водятся? Или нет? Слабоват я в зоологии».
– Какая у тебя тачка? На чем вы приехали? – деловым тоном поинтересовался Гуров. – На моем «Пежо» как-то несолидно к ним в гости заявляться.