Однажды он вернулся в свой дом с очередной порцией травы для своей коровы и обнаружил, что в его хижине кто-то есть. Он удивился, ведь, несмотря на то что он никогда не закрывал дверь, гости его не посещали.

Он вошел в свой дом и увидел человека в черном плаще, капюшон которого был опущен так, что полностью скрывал лицо.

— Желаю тебе тысячу лет жизни, добрый человек, — сказал постоянный обитатель хижины.

— Еще тысяча лет мне бы не помешала, — согласился гость. — Ты мастер Лю?

— Я просто Лю, — сказал отшельник. — Смиренный житель этой горы.

— Я слышал, тебе нет равных в искусстве… танца, — сказал гость.

Лю улыбнулся, и веселые морщинки разбежались по его добродушному лицу.

— Я давно не танцую, — сказал он. — И тебе нет нужды прибегать к эвфемизмам. Здесь нет других ушей, кроме тех, что ты и я носим на своих головах.

— Ты исчез несколько лет назад, — сказал гость. — Многие думали, что ты умер.

— Как видишь, я не умер, — сказал Лю. — Двадцать три года назад я удалился сюда, чтобы провести остаток жизни в мире и покое, чего желаю и тебе, добрый человек.

— Покой нам только снится, — сказал гость.

— Познай себя, будь скромен в своих желаниях, и покой снизойдет на тебя, добрый человек, — сказал Лю. — Хотя, если ты простишь мне небольшое замечание, добрые люди не скрывают своих глаз.

— Ты прав, я недобрый, — сказал гость и снял капюшон. — Так лучше?

— Я прав, ты недобрый, — сказал Лю. — Какая дорога привела тебя в мой дом?

— Точно не та козья тропа, по которой ты ходишь каждый день, — сказал гость. — Неужели тебя не тошнит от нынешнего образа жизни?

— Двадцать лет назад у меня был дворец, — сказал Лю. — Драгоценности, наложницы, лучшая еда и вино, которые только можно купить за золото. Многие люди искали дружбы со мной, еще больше людей искали моего покровительства, и враги трепетали при одном упоминании моего имени. Но покоя в той жизни я так и не нашел.

— В те времена ты искал не покоя, — сказал гость. — Ты искал силу.

— Силу я нашел уже очень давно, — сказал Лю, — Но сила не делает жизнь человека счастливее. Зачем ты пришел ко мне?

— Говорили, что ты можешь… убить кого угодно, — сказал гость.

— Возможно, — сказал Лю. — Но я давно отказался от своих способностей.

— Умение убивать — это как умение плавать, — сказал гость. — Один раз научишься и уже никогда не забудешь.

— Ты хочешь, чтобы я кого-то убил? — спросил Лю.

— Твоя догадливость меня просто поражает, — сказал гость.

— Надеюсь, тебя не слишком огорчит мой отказ.

— Если ты выполнишь мою просьбу, взамен получишь то, что может тебя заинтересовать, — сказал гость и вынул из широкого рукава свиток рисовой бумаги. — Этот трактат называется «Путь кулака и колена», и его автором считается великий воин и мыслитель древности Жао-Клод Ван-Дао.

— Ты опоздал, — сказал Лю. — Я читал «Путь кулака и колена».

— Как знаешь, — пожал плечами гость. Но убирать свиток он не спешил. — Я думал, тебе захочется посмотреть на оригинал.

Глаза Лю загорелись огнем.

— Не может быть, — сказал он. — Оригинал был утерян много лет назад.

— Возьми и ознакомься, — сказал гость. — Я тебе доверяю.

Вопрос, кто будет сторожить корову во время отсутствия хозяина, решился очень быстро.

Глава 6

Рано или поздно каждый получит все, что ему причитается.

Дон Корлеоне

Горлогориус не шел, он шествовал.

Его шаги весьма ощутимо сотрясали землю, под его подошвами выгорала трава, растения, на которые падал его взгляд, либо умирали, либо превращались во что-нибудь другое, не очень приятное, о чем совершенно не хотелось задумываться, и постороннему наблюдателю могло бы показаться, что могущественный маг здорово прибавил в росте.

— Допрыгались, — констатировал Питер Гриффин.

Вчетвером — сам Питер, Реджи, Негоро и Чингиз-хан — они стояли на балконе шестого этажа башни Питера, единственном уцелевшем после падения небесной тверди балконе, и наблюдали за приближением Горлогориуса.

А оно было неторопливым и хорошо продуманным. При взгляде на надвигающуюся фигуру могущественного мага в голову приходили мысли о тяжести своих преступлений, неотвратимости возмездия и еще почему-то о танках.

Питера и Негоро, которые точно знали, кем является Горлогориус и что он может с ними сделать, обуял ужас. Считавшего себя бессмертным и не очень хорошо осведомленного хана орков терзал всего лишь страх, и даже Реджи ощущал некоторое беспокойство.

— Из-за этой рухнувшей небесной тверди возникают странные оптические эффекты, — заметил Негоро. — Мы смотрим на него сверху, и он должен казаться нам меньше, чем на самом деле. Но он кажется больше.

— Это не оптический эффект, — вздохнул Питер. — Это Горлогориус в легком гневе. Когда… то есть если он придет в ярость, то сможет растоптать мою башню одной ногой.

— О! — сказал Негоро. — В смысле, ой. Стрелок, а ты можешь с этим что-нибудь сделать?

— На самом деле ты задал мне не один, а целых два вопроса, — заметил Реджи. — Первый: могу ли я что-нибудь с ЭТИМ сделать. Возможно, что и могу, но не уверен, что у меня получится. И второй вопрос: буду ли я что-нибудь с ЭТИМ делать? Нет, не буду.

— Почему?

— Потому что внутренние часы подсказывают, что день моей смерти еще не настал.

— Я слышал истории, в которых стрелки убивали волшебников. Обычно перед этим они заявляли, что хотят проверить, может ли пуля оказаться быстрее заклинания.

— Есть пули и пули, — сказал Реджи. — Есть заклинания и заклинания. К поединку с волшебником такого уровня надо тщательно готовиться, обращая особое внимание на пути отхода, если поединок пойдет не по плану. И вообще, у меня контракт на добычу артефактов. Отстрел высокопоставленных волшебников в условия сделки не входил.

— Я заплачу тебе столько, сколько ты скажешь, — сказал Негоро.

— У тебя нет такого количества золота, — сказал Реджи.

— Я добавлю, — сказал Питер.

— И я, — присоединился к ним Чингиз-хан.

— У вас троих нет такого количества золота.

— Но он же нас убьет! — возопил Питер.

— Не думаю, — сказал Реджи. — Конечно, волшебникам не чужда некоторая доля позерства, но все-таки они прагматики. Горлогориус движется сюда с такой скоростью, чтобы произвести на нас наибольшее впечатление, а какой смысл производить впечатление на будущих покойников? Если бы он хотел нас убить, то обрушил бы башню без всякого предупреждения. Или сделал бы что-нибудь другое, но в любом случае он бы начал действовать в неожиданный для нас момент.