— Ты не представляешь, что я могу натворить, если выйду из себя, — сказал Мэнни.
— Представляю, — сказал Горлогориус. — Но если дело пойдет на наших условиях, то никаких неприятностей быть не должно.
— Не должно и не будет — это две разные вещи, — заметил Мэнни.
— Ты пытаешься задушить в зародыше все мои идеи, — пожаловался Горлогориус. — Ты сковываешь мою инициативу.
— Можешь расценивать мое высказывание как голос разума.
— Голос скептически настроенного разума, если быть абсолютно точным.
— История показывает, что в конечном итоге скептики оказываются гораздо разумнее оптимистов.
— Но результатов добиваются именно оптимисты, — сказал Горлогориус. — И замнем на этом. Руководство всей операцией поручено мне.
— А я осуществляю надзор.
— Вот и надзирай со стороны, — отрезал Горлогориус. — Нечего распылять мою креативную энергию.
— А что у тебя за проблема с Мерлином? — предпочел сменить тему Мэнни. — Может быть, нам стоит подключить к этому делу кого-нибудь из гильдии?
— Я еще не уверен в том, что у меня за проблема, — сказал Горлогориус. — Может быть, речь идет об обычной несогласованности действий, что не исключено ввиду повышенной секретности моей миссии. Но, может быть, мы имеем дело с заранее просчитанным саботажем. Хотелось бы верить, что это саботаж. Потому что, если мир вдруг ухнет в пропасть из-за нашей собственной безалаберности, мы все будем выглядеть очень глупо.
— К тому же с саботажем бороться легче, чем с безалаберностью, — согласился Мэнни. — Хочешь, я сам отправлюсь в Камелот и провентилирую этот вопрос с Мерлином? Конечно, удовольствия мне сие предприятие не доставит…
— Провентилируй, — милостиво согласился Горлогориус. — Великая вещь — распределение обязанностей.
И он коротко изложил Мэнни суть своей проблемы с Мерлином.
Волшебник Гарри Тринадцатый и стрелок Джек Смит-Вессон сидели на раскладных стульчиках в тени большого дерева, растущего неподалеку от строящейся башни Гарри, и пили холодное пиво. Как и их оппонентам в башне Гриффина, им тоже было нечего делать, ибо Горлогориус не спешил с очередным заданием. Правда, Джеку ожидание давалось куда проще, чем Реджи, — он все еще восстанавливался после полученной в Средиземье травмы.
Когда Гарри одной рукой схватил стрелка, а другой взялся за моргульский клинок, ради которого они и вписались в битву за Гондор на стороне Теодена, их моментально выбросило в родной мир Гарри, и молодой волшебник смог оказать раненому стрелку первую медицинскую помощь. Потом он связался с Горлогориусом, и тот оказал стрелку вторую, более качественную помощь, так что уже через три дня после тяжелого проникающего ранения в грудь, задевшего легкое, стрелок мог стоять на ногах. Еще через день он снова начал курить.
— Наколдовать тебе еще бутылочку? — спросил Гарри, заметив, что стрелок опустошил очередную посудину.
— Пиво охлаждается в ручье, — сказал стрелок. — До ручья — два шага. Я и сходить могу.
— Лучше предоставь это мне, — сказал Гарри. — Мне сейчас надо побольше колдовать. Я ведь к новой волшебной палочке привыкаю.
Старая волшебная палочка Гарри погибла в неравном бою за Гондор. Тогда Гарри придал главному инструменту всех чародеев вид бейсбольной биты и отмахивался ею от врагов. В ходе поставленного эксперимента он выяснил, что железо, которым орудовали его оппоненты, куда прочнее дерева, пусть даже и волшебного.
— Колдуй, — разрешил Джек. — Только сначала пустую бутылку подкинь. Мне тоже практиковаться надо.
Гарри повел волшебной палочкой, и пустая посудина левитировала метров на пятнадцать вверх, чтобы начать опускаться по пологой дуге. Но опуститься она не успела. Джек выхватил револьвер, и бутылка брызнула осколками в самой высокой точке своей траектории.
— Старею, — констатировал Джек.
— Еще подкинуть?
— Нет, сначала по пивку.
— Отлично. — Гарри наколдовал стрелку новую бутылку уже со свинченной пробкой.
— На пятом году обучения преподаватели устроили нам любопытный экзамен, — сказал Джек. — Они напоили нас до полусмерти, а потом заставили стрелять по движущимся мишеням. Вот по таким бутылкам, кстати. Только кидали их куда выше и куда резче. Тогда весь курс оскандалился.
— Почему?
— Трудно, знаешь ли, попасть в цель, когда все небо в бутылках и у револьвера восемь дул, — сказал Джек. — То есть, когда мы стреляли, нам казалось, что это легко. Но на поверку все бутылки разбивались не от наших пуль, а от ударов о землю. Потом с нами регулярно проводили такие занятия, и уже через год мы поражали любые цели независимо от того, какими пьяными мы в тот момент были.
Гарри попытался представить себе пьяного стрелка, но у него не получилось. За все время их знакомства Джек потребил не очень много алкоголя, и градусы на стрелке никак не отражались. Вот и сейчас, после десятка бутылок пива, Джек казался молодому волшебнику абсолютно трезвым.
— Стрелок должен поражать цели даже тогда, когда он не может стоять на ногах, — сказал Джек. — А разве вас не учили колдовать пьяными?
— Нет, — ужаснулся Гарри. — Сон разума порождает чудовищ. Иногда с обычного похмелья такое наколдуешь, весь курс потом справиться не может. Зато нас учили вытрезвительным заклинаниям.
— Успешно?
— Успешно. Только голова после них тяжелая и противный привкус во рту.
— Как думаешь, когда твой босс осчастливит нас очередным заданием? — поинтересовался стрелок. — Не люблю я без дела сидеть. Первое правило стрелка — надо двигаться.
— Поскольку на предыдущем задании нам чуть головы не поотрывали, я голосую за перерыв, — сказал Гарри. — По-моему, мы его заслужили.
— Мои учителя из ордена сказали бы, что я заслужил хорошую порку, — заметил Джек. — Меня чуть не гробанули во время обычной средневековой битвы без применения огнестрельного оружия. Стыд и позор, как сказал бы камрад Маузер, мой наставник по искусству ближнего боя.
— Против нас была куча народу, в том числе чародеи и заколдованные воины, которые считались чуть ли не бессмертными, — сказал Гарри. — Не вижу ничего позорного в твоем ранении.
— А я вижу, — сказал Джек. — Кстати, спасибо тебе за то, что меня вытащил.
— Ты меня уже благодарил. Неоднократно.
— Все равно. Ты ведь мог схватить моргульский клинок и бросить меня на поле боя.
— Я друзей в опасности не бросаю, — сказал Гарри, практически не покривив душой. В его жизни случай со стрелком был первым, когда он мог кого-то не бросить в опасности. Обычно в таких случаях не бросали самого Гарри. Или бросали, если посчитать неудачную попытку вызова суккуба и разборку с деканом на третьем курсе.
— Для меня это в диковинку, — признался Джек. — Стрелки не мыслят категориями дружбы. Первое правило стрелка — никаких привязанностей. В том числе эмоциональных. Но… Знаешь, что я по этому поводу думаю?