— Надеется вылететь, — уточнил Громов. — Дискета с материалами расследования обстоятельств крушения транспортного самолета, если таковая существует, наверняка находится у него.
— Посулил Эдичке золотые горы, сам его укокошил и теперь спешит домой, чтобы подготовить сенсационный репортаж, так? — Очки Власова, уставившиеся на собеседника, торжествующе сверкнули.
— Так, — подтвердил Громов. — Задержание мне поручите, товарищ полковник?
Власов огладил ладонью свой седой «ежик» и возразил:
— Не царское это дело. Задова и без нас возьмут, майор. Мы свою задачу выполнили, так что можешь быть свободен… Кстати, — рука Власова, потянувшаяся к телефонной трубке, замерла в воздухе, — ты ведь у меня отгулы просил, верно? Вот и ступай. Сегодня ты мне уже не понадобишься.
Громов демонстративно взглянул на часы и приподнял брови так, чтобы это не укрылось от взгляда начальника. Тот только засмеялся:
— Мало? Остальное в выходные доберешь. Завтра у нас, если не ошибаюсь, суббота.
Можно было что-нибудь съязвить по этому поводу, но требовать в стенах ФСБ соблюдения норм трудового законодательства — все равно что ратовать в церкви за сокращение великого поста. Тут все твои самые разумные доводы оборачиваются против тебя же. Плевать против ветра никому не запрещено, да только вот желающих нет.
— Разрешите идти? — спросил Громов, вставая.
— Угу. — Власов положил руку на телефонную трубку. Ему явно не терпелось доложить начальству о результатах успешного расследования. Вот только не бросят ли ему сверху снисходительное: «Мы уже тут и без вас во всем разобрались, полковник», не отравят ли ощущение торжества?
— И хрен с ними, — пробормотал Громов, приготовившись удалиться из кабинета.
— Что ты имеешь в виду, майор? — Власов подпрыгнул на своем месте. Игра в угадывание мыслей нравилась ему только в тех случаях, когда проницательность демонстрировал он сам.
— Да отгулы свои, что же еще? — Громов пожал плечами. — Новые заработаю.
Шагая к двери, он чувствовал спиной, как Власов пытается просверлить в ней взглядом дыру. Дразнить гусей и начальство — занятие неблагодарное, это любой знает. Но всегда ли можно отказать себе в маленьком удовольствии?
Из Машиной квартиры на Тверской можно было полюбоваться памятником Юрию Долгорукому, но Маша никогда этого не делала. Она, честно говоря, понятия не имела, что за мужик торчит у нее под окнами на своем бронзовом мерине с прозеленью. Скульптурные формы ее абсолютно не волновали, ни гранитные, ни бронзовые. Когда в столице поднялся большой шум из-за возведения памятника Петру Первому, Машу однажды остановил на улице телерепортер и попросил ее высказать свое мнение о Церетели.
— Терпеть не могу грузинские вина, — ответила она с достоинством. И, поразмыслив еще немного, добавила: — Хотя, чтобы вы знали, живу в двух шагах от ресторана «Арагви».
Репортер остался стоять на месте с разинутым ртом, дурак-дураком, а Маша отправилась на своих длинных ногах дальше. Лицо ее сохраняло полнейшую невозмутимость.
На гладком лобике этой славной девушки никогда не собиралось более двух морщин сразу, да и то это случалось исключительно по ночам, когда Маша испытывала оргазм или видела плохой сон. Последнее, к ее сожалению, случалось значительно чаще, чем первое. Тот маг и волшебник, который мог изменить ситуацию к лучшему, Маше на жизненном пути пока что не повстречался.
Довольно равнодушно относясь и к сексу, и к легким столовым винам, и даже к произведениям скульпторов-монументалистов, она считала себя ценительницей всего прекрасного, в частности, настоящей французской парфюмерии, и очень гордилась своей коллекцией всевозможных пузырьков, не подозревая, что наполнены они кипрскими босяками, не нюхавшими Парижа.
Верно говорили древние, что неведение — благо. Кому приятно сознавать, что душистая сигарета «Мальборо», которую ты посасываешь поутру, попала к тебе не из солнечной Виргинии, а из какого-нибудь молдавского села Пуштяны под Кишиневом? Легче кому-нибудь станет от такой осведомленности? Нет. Вот Маша и наслаждалась ароматом своих духов, не забивая себе голову их истинным происхождением.
Всезнающий журнал «Космополитен» научил ее, как правильно подобрать свой аромат, который заставит мужчин увиваться вокруг тебя. Все просто. Вооружившись калькулятором, Маша просуммировала цифры, составляющие день, месяц и год ее рождения, получив тройку. Это означало, что ей предпочтителен тонкий аромат приключений (духи «Джуп!»), многообещающий намек на безумные ночные фантазии (конечно же, «Опиум») плюс запах тысячи приключений, охапок роз, шампанского и беззаботного смеха (тут не обойтись без «Этернити» от Кельвина Кляйна, куда же без него в наше время?).
Нельзя сказать, что у благоухающей Маши имелся целый рой поклонников, домогающихся от нее не только регулярной взаимности, но и руки с сердцем в придачу. И все же кое-какой выбор у нее имелся. Этим летом он был остановлен на Артуре Задове, с которым Машу познакомили в ночном клубе «Мэджикал Мистери Таур».
Для Маши, мечтавшей вырваться из убогой совковой действительности на просторы великой американской мечты, Артур был настоящей находкой. Он оказался преуспевающим нью-йоркским репортером, время от времени наведывающимся на родину в поисках материала для собственной еженедельной газетной колонки. Не иностранный миллионер, но и не отечественный повеса, который сегодня вовсю сорит баксами, а завтра прячется от кредиторов в какой-нибудь халупе и давится сайками с дешевым паштетом, мечтая сорвать главный куш в «Русском лото», чтобы срочно поправить свои дела.
Две Машины подруги, выскочившие замуж за таких вот «новорусских» бизнесменов, уже стали вдовами, но, помимо наследства, они получили от покойных супругов умопомрачительные долги с постоянной головной болью в нагрузку. Одна, смирившись со своей судьбой, отписала всю перешедшую к ней собственность донимавшим ее бандитам и теперь торговала по выходным на Горбушке, злая, остервенелая, но зато целая и невредимая. Вторая пока что хорохорилась, утверждая, что жена за мужа не отвечает. Но по ее бледному виду было совершенно очевидно, что упрямица либо сама вот-вот скопытится от невыносимого нервного напряжения, либо ей помогут в этом бывшие деловые партнеры супруга. Нет, не о такой судьбе мечтала Маша. И с появлением Артура она разом оборвала все свои прежние связи — как случайные, так и достаточно постоянные. Новый бурный роман начался с того, что Артур напросился к Маше в гости, да так и застрял в ее квартире, перебравшись сюда из гостиницы «Космос». Пожитков у него было немного, но ведь не мистер Твистер почтил своим присутствием Машину квартиру, а журналист, который нынче тут, завтра там. Достаточно, что он обзавелся в Москве своим главным и лучшим приобретением — Машей. Так он говорил. Стоило ли разубеждать его в этом?
В ночном клубе, где состоялось Машино знакомство с Артуром, она источала будоражащий воображение аромат духов «Этернити» (ну, тех самых, которые должны ассоциироваться с приключениями, розами и брызгами шампанского). Понимая, что одной этой уловки может оказаться для искушенного американца маловато, Маша также сходила в туалет и спешно привела себя там в полную боевую готовность.