— Она призналась тебе в любви, а ты ей отказал? Этим ты ее и оскорбил? — помогла я сыну.
— Да, мам, все правильно, — очнулся Санька. — Я видел в ней только друга, а она хотела большего. И я не нашел слов, чтобы убедить Ксюху, что она прекрасная, красивая, сексуальная, НАСТОЯЩАЯ ЖЕНЩИНА. Женщина, которую мы, парни ее компании, никогда не замечали. И я не замечал. Или не хотел.
Пашка встал и подошел к Саньке.
— Да-а-а, и я хорош гусь! — огорченно проговорил он. — Я ей, наверно по сто раз на дню говорил, что она свой парень! Но кто ж знал, что она это за оскорбление посчитает. Я думал, наоборот, это ей нравится!
— Придурок, прости Господи! — хмуро констатировала Люська. — Кто такое бабе говорит? Да будь она хоть трижды другом, будь хоть лесбиянкой, хоть транссексуалкой — она, прежде всего — девушка! И обращаться с ней надо было, как с нежным цветком.
— Нежным цветком для меня всегда была Катя, — оправдывался Пашка.
— А моя Аришка тоже для тебя свой брат? — спросила Лелька.
— Нет, конечно, Аришка тоже… ну, цветок. — Пашка запутался и все рассмеялись. — Да ну вас, не понимаете меня.
— Да мы понимаем, что ты имеешь в виду, — успокоила я Павла.
— Только легче от этого не становится, — грустно закончила за меня Регина. — А как же Нина?
— Она пришла поздно вечером, — объяснил Сашка. — Ксюха сказала, что это подруга ее бабушки. Я под эту сурдинку и сбежал. А пока кроссовки натягивал, она меня из комнаты и позвала.
— Ну, и когда же ты понял, что это Ксюха отомстила тебе за свое поруганное достоинство. После того, как руку сломали? — вернулась я к истоку наших разборок.
— Нет, конечно, — ответил Сашка. — Мне бы и в голову такое не пришло бы. Между нашей размолвкой и нападением прошел почти месяц…
Он часами бродил по городу и думал, кто же мог подстроить это несчастье. Сашка несколько раз пытался сказать маме, отцу, даже Пашке, что ему специально сломали руку. Но все осторожно, дабы не потревожить психику сына и друга уговаривали его, что это только его фантазии.
Наконец Сашка махнул рукой. Не верите и не надо. Он перебрал в памяти всех, кого он мог обидеть. Но никто так и не вырисовывался. «Вот черт, — сгоряча подумал Сашка. — Я просто идеальный парень. Никого не предавал, никому плохого не делал. Даже врагов не нажил. Мама бы сказала, что это хорошо. Но ведь кому-то же я напакостил». Он изводил себя этими мыслями, но ничего умного ему в голову не приходило.
В тот вечер, когда он узнал от мамы, что у Кати украли папку, он позвал ее погулять, чтобы осторожно выведать, кто мог знать, что она поедет к педагогу. Но их прогулка сложилась совсем по-другому. Сашка не решился тревожить Катю печальными воспоминаниями.
Потом напали на Фион. Тут уже Сашка твердо для себя решил, что с ними кто-то решил сурово рассчитаться. Он даже попытался поговорить об этом с ребятами, но те только высмеяли его.
— Помнишь, Паш! — Сашка остановился перед Павлом. — Ты еще сказал, что это совпадения. Необычайные совпадения!
— Вообще-то эго утверждала Фион. Но я был с ней согласен, — неуверенно сказал Пашка.
— Ты знаешь, я даже поверил в это. И решил оставить свои расследования. Катя уехала в Дом отдыха, тетя Регина никому не говорила, где она, и я так и не мог выяснить, видела ли она что-нибудь. Да и Фион ничего не помнила.
Сашка приехал к Фион на следующий день после того, как на нее напали. Дверь никто не открывал.
— Вы тетю Ксению ищете? — Маленькая девочка сидела на ступеньках лестницы, ела мороженое и смотрела на Сашку снизу вверх. — Она во дворе, помогает папе чинить тормоза.
Сашка улыбнулся, потрепал девочку по голове и вернулся на улицу. Обогнув дом, он нашел гаражи. Бронзовый «Фиат» был поднят с левого боку на двух домкратах. Две пары ног торчали из-под машины. Седой старик стоял около них и что-то настойчиво говорил.
Сашка подошел.
— Простите, вы не видели Ксению? — спросил он.
— Дык вон она, — усмехнулся дед, и указал на ноги в армейских ботинках. — Ну, славная девка. Тормозные шланги меняет, словно песню поет!
— Тормозная система — мой конек! — вылезая из-под машины, проговорила Фион. — Здорово, Пархошка. Какими судьбами?
— Да вот, решил проведать, — усмехнулся Сашка, рассматривая сине-фиолетовое лицо Фиона. — Думал, ты в постели валяешься, болеешь. А ты опять под машиной лежишь.
— Да ну, Саш, муторно дома торчать. А соседу помочь надо! Ты по делу?
Сашка кивнул. Они отошли от гаражей и сели на лавочку.
— Ксюх, расскажи, как выглядели твои насильники?
— Да не помню я ничего, — закуривая, сказала Фион. — Темно было. Да и цель у меня была свою честь девичью спасти, а не рожи их поганые рассматривать, — ухмыльнулась она. — А зачем тебе? — вдруг спросила она.
— Да так, — неопределенно сказал он. — Просто интересно.
— Ну, ладно. Саш, мне некогда. Пока. — И она убежала.
После майских праздников они с Сашкой редко встречались наедине. Будто что-то сломалось. Сашка понимал подругу и не настаивал. Да и сам чувствовал себя не в своей тарелке в присутствии Фиона.
Так ничего и не узнав, Сашка решил больше не копаться в этих странных ситуациях. Может действительно, случайность.
Когда пропала Аришка, у него вновь возникли подозрения. Но все мирно разрешилось к всеобщей радости.
— А сегодня, после звонка тетки Люси я тут же позвонил Кате. — Сашка посмотрел на Пельменя. — Наверное, я сам не осознавал, что никогда не переставал думать о чьей-то мести.
Они встретились за пятнадцать минут до приезда Люськи. Как только Регина с Генералом и Катей вошли в квартиру, Сашка тут же увел Катю в свою комнату.
— Кать, расскажи, что произошло в тот вечер. Это очень важно.
Катя разочарованно вздохнула, будто ожидала услышать совсем другие слова. Но Сашка не заметил этого. Катя вкратце рассказала, как было дело, и под конец закончила.
— Мы потом с Фионом и отцом всю ночь по помойкам лазали, думали, найдем папку.
— С Фионом? — удивился Сашка. — Почему?
— Да она позвонила, сказала, если я вспомню, что было наклеено на куртке или шлеме, то она может вычислить бригаду байкеров. Ну, тех, что сумки с плеч сдергивают, — объяснила Катя.
— И? — спросил Сашка. — Ты вспомнила?
— Да мне этот желтый дракон во сне потом неделю снился! — раздраженно сказала Катя. — Саш, я не понимаю, зачем тебе все это надо. Тетю Люсю чуть на тот свет не отправили, я так волнуюсь, а ты мне про этот случай.
Ее глаза наполнились слезами. Влетел Пашка и сказал, что приехала мать.
Людмила вошла, села на стул и, обведя всех глазами, сказала: