Затем капитан приступил к инструктажу.
— Товарищи офицеры, прапорщики и военнослужащие сверхсрочной службы! — обратился он к контингенту. — Благодаря моим настойчивым просьбам, вас провезут по кабульским базарам, чтобы вы имели возможность… э-э… скупиться. Сейчас я объясню, как вам надлежит вести себя в дуканах…
Ухмыльнувшись, он огляделся и, убедившись, что никто из посторонних не может его слышать, перешел на общепонятный язык:
— Значит так: афганских слов и выражений не употреблять. Не торговаться. Таращить глаза и хватать без разговоров все, что вам предложат, кроме явной туфты. Всему удивляться. На вопросы дуканщиков делать загадочную морду и называть себя одесситами или молдаванами. Дескать, находимся в Афганистане в краткосрочной командировке и вскоре отбываем обратно к живописным берегам Днестра.
Он сознательно пользовался короткими, рублеными фразами, впечатывая легенду в мозги подчиненных.
— В то же время вам следует вести себя недоверчиво, хвататься за оружие по малейшему поводу и без него! Разрешаю даже устроить небольшую бестолковую пальбу, но без жертв со стороны мирного населения! — предупредил он, заметив, как хищно оживился Дыня. — Кроме всего сказанного кто-нибудь из «сверчков», — капитан отыскал взглядом Стаканчика и кивнул, — должен осторожно порасспросить дуканщиков, что за город Джелалабад, имеются ли там базары, какие там цены и берут ли джелалабадские дуканщики советские рубли.
Одним словом — как можно больше тупой спеси и мнимой секретности. Если надумаете что-то покупать — только за советские рубли! Курс рубля по отношению к афгани вам сообщит мой добрый друг Жорж Колонтырь, — указал он на упитанного старшего прапорщика, маячившего рядом с «шишигой». — Вопросы есть? Если нет, тогда — вперед за бакшишами! Жду вашего возвращения! К машине!
— Володя! — задержал он капитана Денисенко, покуда «союзные остолопы» энергично набивались в кузов машины. — Смотри — будь поосторожнее! И не заигрывайтесь, пожалуйста!.. Да: не забудь прихватить пару-тройку бутылок водки для дезинфекции… Чует мое сердце, туго нам там придется…
Не хотелось делиться с другом дурными предчувствиями, но то, что упорно шевелилось в его душе, вырвалось само собой.
— Не волнуйся, дружище! — успокоил его Дыня, оставаясь в строевой стойке, как вышколенный служака. — Все будет в лучшем виде! Разрешите идти, товарищ капитан? — почему-то с нажимом спросил он, отдавая честь и указывая глазами куда-то в сторону. — Есть! — не дождавшись ответа, лихо повернулся кругом и строевым шагом подался к «шишиге».
— Товарищ капитан! — В нескольких шагах от Хантера стоял… подполковник Заснин, кадровик политотдела армии, а рядом — невысокий усатый подполковник с хмурым лицом. — Подойдите сюда!
Хантер без особой охоты приблизился, вяло приложив «копыто к черепу».
— Капитан Петренко, — представился он, не называя должности и не добавив стандартное «прибыл по вашему приказанию».
— А борзый ты, Петренко, однако! — заметил кадровик, не здороваясь. — Совсем не изменился. Чем это ты здесь занимаешься?
— Инструктирую команду, прибывшую из Союза, как себя вести в городе, в том числе в дуканах… — не торопясь начал докладывать Хантер. Упоминание дуканов буквально взорвало кадровика. Он дернулся, сорвался с места и завопил во всю мочь:
— Стой!!! Отставить! Какие дуканы? Вы что, охренели тут все?! — Для большей убедительности он замахал руками в сторону «шишиги», уже тронувшейся с места. — Стоять! Приказываю остановиться! Все ко мне!
ГАЗ-66 послушно замер, из него посыпались «союзные балбесы» в своем странном снаряжении. Заснин изумленно воззрился на них, затем перевел свои глазки-буравчики на Хантера.
— Я тебя, б…! — прорычал он, вплотную приближаясь к Петренко, с отчаянием наблюдающему, как рушится тщательно продуманная операция по дезинформации противника. — Ты у меня, б…, теперь просто так не отвертишься! Я тебе, б… — Эмоции у подполковника зашкаливали, а посему слов для их выражения не хватало. — А я-то думаю — про какое это одичалое воинство мне замполит армейского артполка докладывает? — Заснин обернулся к подполковнику, с готовностью ощерившемуся в ответ (он-то и есть тот самый замполит, сообразил Александр). — А тут этот тип, оказывается! Он у меня в прошлый раз едва вывернулся, иначе бы я его как гниду раздавил!..
Кадровик насмехался, пытаясь вывести Хантера из себя, и даже не скрывал этого.
— Хотел я тебе и орден, и звание твое досрочное тормознуть, да вот не получилось, жаль. Зато на этот раз тебе точно кранты, будь уверен! — отчеканил Заснин, и оба подполковника засмеялись — будто разом залаяла пара шакалов.
— Где приказ о назначении тебя старшим этой команды? Я его немедленно аннулирую! Где план партийно-политической работы с личным составом? Где дневник индивидуально-воспитательной работы, свидетельствующий, что ты лично провел беседу с каждым из вновь прибывших? Сколько среди них коммунистов, комсомольцев — хоть это тебе известно? Ты их на временный учет поставил? — Идиотские вопросы посыпались, как из рога изобилия.
— Он еще и с девкой сюда прибыл! — подлил масла в огонь замполит артполка. — Под ручку приперлись, вдвоем в модуле открыто сожительствуют!
— Да ты что?! — обрадованно потер руки Заснин. — Ну все, Петренко, ты влетел! Ты даже не представляешь — насколько! По-быстрому проведем расследование, затем приговорчик — и замполитом роты пехтуры — в Руху!
Хантер молчал, хотя казалось — вот-вот задохнется от ярости. Мысли метались, и только немного успокоившись, он решил действовать иначе.
— Вот документ. — Он вытащил из нагрудного кармана «охранную грамоту», выданную Вагановым. — Там все написано. И про девку в том числе. — Он исподлобья взглянул на артиллерийского замполита. — Все остальное, товарищ подполковник, вам разъяснят в политуправлении Туркестанского округа. Обратитесь к полковнику Худайбердыеву.
По мере того как ошеломленный кадровик читал бумажку, физиономия его менялась. Брови полезли на лоб, глазенки-буравчики выкатились от удивления и возмущения.
— Не могу представить, как и почему генерал Захаров это подписал! — Он буквально клокотал от неприязни, но ничего поделать не мог — документ имел магическую силу над этим бумажным червем. — Разумеется, мне известно о твоих отношениях с полковником Худайбердыевым — только благодаря ему тебе удалось…
— Разрешите, товарищ подполковник, я продолжу начатое? — прервал возвышенно-кадровый монолог Хантер. — Капитан Денисенко! — обернулся он к подчиненным, заинтересованно следившим за развитием сюжета. — Загружайтесь, после обеда все должны быть на месте! К машине!
Из кабины высунулась физиономия прапорщика Жоржа. Петренко махнул ему — мол, газуй. «Шишига» взревела движком и моментально скрылась в клубах пыли за воротами КПП.
— Хоть у тебя, Петренко, и на руках ксива от генерала Захарова, — на всякий случай потянула кота за хвост местная сявка, он же замполит армейского артполка, — но я бы тебе не советовал…