– На первый взгляд ничего серьезного, по крайней мере, на поверхности. Мы, правда, в болото не заглядывали, но до самих руин доходили, – пожал плечами Нейл. – Вон за теми деревьями, – он указал пальцем на небольшую рощу метрах в трехстах от деревни, – начинается отравленная земля. До территории руин – в основном свиньи. Непонятно, откуда столько набежало, не было тут раньше такого количества, – пожал плечами десятник, – дальше в лесу есть волки, медведи. У самих руин уже обыкновенная нечисть. А что до награды…
Вам доступно задание: «Очищение территории от пораженных скверной свиней».
Тип задания: обычное, повторяющееся.
Принесите декану Нейлу 20 хвостов пораженных скверной кабанов.
Награда: опыт, 1 золотой.
Точно такие же задания я получил на хвосты волков и медведей, их нужно было принести пятнадцать и десять соответственно. Было у него еще два квеста на нежить – за десять черепов или пять отрубленных рук зомби десятник также выдавал одну золотую монету.
– И вот что еще, – Нейл нахмурился и посмотрел в сторону, – не все так радужно там, – вздохнул он. – Как все это началось, местные сами стали чистить территорию. Только вот пропадать стали охотники, семи человек тогда деревня недосчиталась. Мы с ребятами, конечно, прогулялись до руин пару раз, но ничего серьезного по дороге не встретили. – Нейл посмотрел в сторону рощи. – Вы аккуратнее там. Если что заметите – скажите, мы с ребятами поможем. На местных-то надежды мало, – махнул рукой он. – Было у них несколько отчаянных парней, но неделю назад не вернулись и они. В ту ночь еще гроза была страшная и ревел в той стороне кто-то.
– Ясно, – кивнул я. – Спасибо за предупреждение, Нейл. А правда то, что нечисть в деревню по ночам пролезть пытается?
– Это староста больше страху нагоняет, – усмехнулся десятник, – мы тут до рощи все чистим. Ночью если и забредет кто, то на один удар меча.
За рощей, на которую указал мне Нейл, по обе стороны дороги лежали поля, на которых местные когда-то что-то выращивали. Сейчас эти поля представляли собой огромные квадраты пожухлых растений, где группами по три особи бродили многочисленные свиньи противного синюшного цвета, навскидку метр – метр двадцать в холке каждая. Кожа на боках хрюшек висела клочьями, кое-где сквозь прогнившие бока проглядывали ребра – отвратительное зрелище. Уровень животных, семидесятый – семьдесят пятый, не вызывал у меня никаких опасений. «Приступим», – сказал я себе, скинул со спины в левую руку щит, сжал в правой рукоять меча, сошел с дороги и по мягкой земле осторожно направился к выбранной группе.
Оковы земли сковали двух дальних от меня животных, третья свинья, вернее кабан, судя по торчащим из нижней челюсти бивням, громко хрюкнув, короткими прыжками двинулся в мою сторону. Метров за десять тварь резко ускорилась и, подлетев ко мне, пробила клыками снизу вверх в район поясницы. Я был совершенно не готов к этому и потому позорно проворонил атаку. Сжав зубы от боли, я, с трудом устояв на ногах, рубанул кабана по загривку ледяным клинком, удар вышел не очень, но тем не менее четверть жизни с кабана слетела. Закрывшись от повторного удара щитом, я добавил визжащей твари языком пламени. По кабану прошел критический урон, он захрипел и медленно завалился на бок. В воздухе нестерпимо завоняло жареной тухлятиной.
Через несколько секунд оковы земли спали с верещавших метрах в двадцати от меня оставшихся хрюшек, и те, освободившись, уверенной трусцой направились в мою сторону. Наученный горьким опытом, я зашел за лежащую передо мной тушу, мешая атакующим сделать рывок в мою сторону, и встретил первую тварь привычным ледяным клинком в рыло. Щит – под ответный удар, язык пламени, снова щит, и вторая свинья замешкалась, обегая мертвого собрата по кругу. Ледяной клинок, и прыжок в сторону, чтобы немного восстановилась энергия.
Я прикрылся щитом, ожидая набегающих хрюшек, заблокировал рывок той, что была с полной жизнью, и добил подраненную. Затем четырьмя ударами прикончил оставшуюся, блокируя ее ответные атаки, глубоко вздохнул и задержал дыхание, пережидая боль.
Пить из мензурок зелье восстановления здоровья я не стал, – их не напасешься. К тому же чаще, чем раз в минуту, они все равно не работают, поэтому пить буду только в крайнем случае. Жизнь восстановилась секунд за пятнадцать, с серьгой Рэя регенерация жизни вне боя у меня была чуть больше двух процентов. Даже находиться рядом с этими воняющими мертвечиной тушами было противно, но пришлось подойти и коснуться рукой каждой, для того чтобы забрать лут. Ничего особенного я в тушах не нашел: в каждой лежал хвост и образец ткани. Правда, в кабане была еще пара клыков, но сомневаюсь, что за них можно выручить больше нескольких медных монет.
На самом деле все плохо – опыта я получил меньше одного процента, пак свиней снял с меня почти треть очков жизни, но реально я дрался почти на пределе, и это при том, что у меня тридцать один процент к стойкости. Три свиньи были убиты мною примерно за полминуты, но я все никак не решался атаковать следующих – сложно заставить себя быть мазохистом.
Странно одно: в этот раз я чувствовал боль на протяжении всего боя. Когда же дрался с личинками схиарты и бил здоровенного волка, все шло по-другому. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять причину: в прошлые разы адреналин в моей крови просто зашкаливал, я искренне ненавидел противников, а сейчас я смотрел на этих свиней как на обыкновенных квестовых мобов, в которых лежат хвосты, образцы ткани и прочая хрень.
Нет, так не пойдет. Это не просто мобы! Эти твари стоят между мной и моей местью! Оковы – и две свиньи визжат, скованные заклинанием. Я прыгаю к кабану, не давая ему сделать рывок, и бью ледяным клинком. Эти твари мешают мне добраться до той мрази, которая ломала мне кости в подвале своего дома! Еще два росчерка, и кабан валится на черную рыхлую землю, а я, не дожидаясь, пока спадет заклинание, подбегаю к двум другим.
– Ты оставил меня подыхать здесь, Чейни!
Несколько ударов по одному из неподвижных мобов, заклинание спадает, свиньи разворачиваются и атакуют.
– И я подыхал в течение суток!
Ярость захлестывает меня с головой.
– Вы смеете стоять у меня на пути!
Несколько ударов, и последняя свинья с лезвием в глазнице, издав предсмертный хрип, валится к моим ногам. Отстраненно подбираю лут, и, глядя на тушу у своих ног, жду, пока заполнится индикатор жизни. Морда свиньи с отвратительной дырой в глазнице вдруг приобретает знакомые мне очертания физиономии моего Врага.
– Да, мразь, – захлебываясь от ненависти, выплевываю я, – с тобой будет то же самое!
Стряхиваю серые ошметки с лезвия, поднимаю взгляд от трупа и оглядываю поле.
– Но я выжил, да, выжил и уже иду к тебе!
Я с ревом бросаюсь на следующий пак…
Усилием воли я заставил себя остановиться, когда уже начинало темнеть. Стою около леса, к которому примыкает поле, с ног до головы заляпанный серой массой. Местность вокруг завалена трупами свиней, от которых исходит отвратительный запах мертвечины. Некоторые туши уже исчезли, оставив на земле серые пятна неправильной формы, но и тех, что я видел сейчас, было достаточно, чтобы понять, что день мой сегодня прошел не зря. За почти шесть часов непрерывного фарма я полностью очистил поля по обе стороны дороги от нежити. В сумке лежали сто сорок четыре хвоста и куча разнообразной дряни от клыков до фрагментов желудков – мои сегодняшние трофеи. «Пора идти в деревню», – подумал я. Скоро хрюшки начнут оживать, – респаун (перерождение мобов в игре) начинается примерно через шесть часов после их смерти. Кстати, может быть, поэтому RP‑17 увеличил сроки оживления игроков с двух минут до тех же шести часов? «Мы тут теперь все как мобы», – усмехнулся я и направился в сторону деревни.