– Вероятно? – Брови отца от удивления поползли на лоб. – Это в математике – вероятно. А здесь все точно. Приходил твой друг Белов, принес телескоп. Новый! Потом прибегали девочки, принесли деньги, чтобы ты купил телескоп. Уже другой. Еще один, видимо. Я могу сказать, что у тебя очень хорошие друзья. Чего нельзя сказать о тебе. Куда ты дел телескоп из гимназии?
Всеволод смотрел на коробку, пытаясь представить, когда Лелик все успел. Кажется, сегодня у него занятия в клубе. Значит, не пошел. Где, интересно, взял деньги на покупку и когда сходил в магазин? Это же тысяч десять-пятнадцать. С его-то вечными финансовыми проблемами!
– Всеволод! – кипятился папа. – Я жду ответа.
– Телескоп у меня отобрали, – холодно ответил Всеволод.
– О боже! – всплеснула руками мама. – Лодя! Тебя били?
– Как у такого здорового лба могли что-то отобрать? – вскричал папа.
Отвечать не хотелось. Слишком все было нелепо.
– Женщина из соседнего подъезда. Она решила, что я подсматриваю в чужие окна.
– Лодя! Какой ужас! – не забывала вставлять реплики мама.
– Мама! Ни за кем я не подсматривал!
– А почему ты не смог это объяснить? – спросил папа.
Всеволод молчал. У взрослых свои представления о прекрасном, и спорить с ними не имеет смысла.
– Где сейчас телескоп из школы? – Папа понял, что ответа на предыдущий вопрос не дождется.
– В полиции, вероятно, – пожал плечами Всеволод.
Ему не терпелось пройти в комнату. Звук хлопнувшего окна, застрявшего в качелях, волновал его. Он пытался проиграть его на занятиях, но пока ему что-то мешало до конца расслышать придуманное.
– Боже мой! Полиция! – волновалась мама.
– Соседка говорила, что отнесет туда. Чтобы вы забрали. Может, и не отнесла. Я никак не могу с ней встретиться. – Всеволод посмотрел на отца. – Кажется, она уехала.
– Так!.. – решительно пошла по коридору мама.
– Не мешай! – остановил ее отец. – Что ты намерен делать?
– Надо дождаться, когда она вернется, – Всеволод снял перчатки и бросил их поверх конвертов – для него это все уже было неважно, – и отнести телескоп обратно в гимназию.
– А в школе его уже ищут?
– Да, и если бы не Лелик, на наш класс даже не подумали бы!
Скорее в комнату! Почему этот разговор ни о чем такой долгий?
– Что же, разбирайся тогда с тем, что тебе принесли, – вздохнул отец. – Я так понимаю, Белов купил за тебя телескоп, а девочки принесли деньги еще на два телескопа. Видимо, друзья не знают, куда ты дел школьный телескоп. Наверное, они считают, что ты его просто потерял.
– У нас была договоренность. И Лелик ее нарушил.
Всеволод смотрел на дверь своей комнаты. С чего вдруг весь этот шум?
– Может, сходить в полицию и объясниться? – суетилась мать.
– Он все сделает сам, – отрезал отец.
– Лодя, – взмолилась мама. – Ну, как же так?
– Мама! Ничего не произошло.
Наконец-то он попал в свою комнату и закрыл дверь. Но мелодия ушла от него. Он смотрел на белые клавиши электронного пианино и чувствовал, что ничего не сможет сыграть. Звук умер. Он остался в виде зрительной картинки: двор, окно, качели. Но самого звука, похожего на тщательно ограненный хрусталик, не было.
Всеволод поймал себя на том, что думает о телескопе. Он сам мог взять у отца деньги и купить его. Не такая уж это и запредельная сумма. Телескоп можно было вообще не брать. Звезду еще можно было бы наблюдать неделю. Вот только погода… Надо было торопиться, и решение пришло неожиданно. И если бы не странная соседка, налетевшая на него, начавшая кричать… Но телескоп вернется. Торопиться некуда. Ничего особенного не произошло.
Утром стало понятно: произошло. И даже много что произошло. Как будто само белое здание гимназии все узнало и теперь демонстративно отворачивалось от него – входную дверь слегка перекосило, и она не сразу открылась.
Первым, кого он встретил в раздевалке, был Лелик.
– Зачем ты принес мне телескоп? – подступил к нему Всеволод. – Мог бы сразу нести его в гимназию.
Лелик тонок и высок. У него такие же, как у Всеволода, длинные светлые волосы. Позолоченная оправа очков делает его лицо строгим.
– Кто брал, тот пускай и возвращает. – От волнения у Лелика бегают глаза. Он старательно смотрит мимо, но все равно мажет растерянным взглядом по лицу приятеля.
– Если исходить из твоей логики, то ты должен был отдать телескоп Сергею, он Свете, и уже Нина принесла бы его в кабинет. Нина! Все подумают на нее. А так как она одна не ходит, только вместе со Светой, то на них обеих.
Лелик резко приблизился, так что Всеволоду пришлось сдержаться, чтобы не отойти.
– Ты трус! Еще и сволочь! И не приплетай сюда Свету с Ниной! И вообще – катись в свою Камбоджу! Гиббон!
Он оттолкнул Всеволода и пошел прочь.
– Лелик!
Белов уходил.
– Алексей!
– Мне не о чем с тобой больше говорить, кхмер!
– Ой, что будет?
Нина подошла незаметно, потянулась, чтобы взять Всеволода за локоть. Но он резко опустил руку в карман.
– Держите свои деньги! – протянул он конверты. – Я сам решу этот вопрос! Не надо лезть не в свое дело!
Нина попятилась, глядя на высокого одноклассника снизу вверх. В глаза. Лоб прикрывают кудряшки челки. А у него… у него волосы прямые. Как у черных фигур. Это у белых – волнистые.
– Телескоп не у тебя? – пытала Нина.
– Это не важно!
Он сунул конверты в Нинин кулачок.
– Спасибо, что приходили. Но помощь никому не нужна.
– А Лелик? За что ты его? И при чем здесь Камбоджа?
Ах, как Нине хотелось пробиться сквозь эти холодные глаза, достучаться до этого рационального мозга, разворошить его палкой, чтобы найти обыкновенную человеческую эмоцию. Но Всеволод смотрел мимо, и что у него там внутри было, что пряталось за этим упрямым лбом – так и оставалось непонятным.
– У нас, кажется, сейчас литература.
Он поправил на плече сумку, убрал кепи и вышел из раздевалки.
– Только не наделай глупостей! – налетела на него Света и помчалась дальше по коридору.
Странно, но это событие его взволновало. Приходилось сильно задирать подбородок, подбадривая самого себя, иначе все эти разговоры начинали сбивать его с толку. А у него высшая цель. У него есть музыка, есть шахматы. Остальное – суета, жизненный мусор. И эта история с телескопом… Все очень некстати.
Класс возмущенно гудел. Уже ни для кого не было секрета в том, что произошло, а поэтому обсуждение шло в полный голос.