Харриет едва дышала. Ее розовые твердые соски стали чрезвычайно чувствительными, от прикосновений к ним по всему ее телу разбегались волны страсти. Между бедрами у Харриет возникло томление, а ощущение воды срамными губами обострило желание отдаться Льюису немедленно.
Глаза его потемнели, он наклонился и начал сосать соски. Харриет, отчаянно извиваясь, пыталась усесться на торчащий фаллос, почувствовать его во влагалище, сжать его стенками лона.
Сидевший в шезлонге Эдмунд заскрипел зубами при виде этой сцены. Нелл подалась вперед, охваченная неописуемым волнением. Оставаясь внешне спокойным, Эдмунд испытывал болезненную похоть. Костяшки пальцев его кулаков побелели. Но больше всего он страдал от ощущения своего бессилия. Харриет — жена Льюиса и могла отдаваться ему в любое время и в любом месте. Ему же, Эдмунду, не оставалось ничего другого, как ждать, пока ему представится случай овладеть ее великолепным телом.
Он понимал, как блаженствует Харриет, прижатая к бортику пенисом мужа и испепеляемая ревнивым взглядом любовника, испытывающего муки Тантала. Он мог встать и уйти, но какая-то неведомая сила вдавила его в шезлонг. И когда вода в бассейне начала шлепаться о бортик от телодвижений Льюиса, Эдмунд осознал, что это месть ему. Что ж, если вызов брошен, он готов его принять! В следующий раз, когда наступит его черед обладать Харриет, он заставит ее заплатить за все его мучения сполна, прибегнув к самому изощренному способу.
От первого удара фаллоса по шейке матки Харриет ахнула. Льюис осклабился и начал поводить бедрами, усиливая остроту ее ощущений. Мышцы влагалища сжались, предвещая скорый оргазм.
Едва лишь это случилось, Льюис прикусил один из сосков и начал быстро работать торсом. Он чувствовал, что вот-вот произойдет семяизвержение. Тело его напряглось. Вода вокруг забурлила.
Харриет закинула голову, и он усилил напор, вгоняя фаллос все глубже и глубже в лоно. По телу Харриет пробежали искры, оно наполнилось теплом, и блаженство пронзило ее всю, до кончиков пальцев.
Спустя мгновения, стиснув Харриет в объятиях, пришел к финишу Льюис. Глаза его светились. Дрожа от страсти и нежности, она положила голову ему на плечо.
Эдмунд и Нелл застыли в шезлонгах, пораженные увиденной сценой. Льюис взглянул в их сторону. Неожиданно Эдмунд улыбнулся, встал и направился к дому. Его улыбка не успокоила, но встревожила Льюиса.
Харриет испытала облегчение, увидев, что любовник ушел. Теперь, когда возбуждение спало, на смену ему пришло смущение. Выбравшись из бассейна, она позволила Льюису обтереть ее полотенцем. Нелл к этому моменту пересела под навес и притворилась спящей. Харриет смотрела на мужа с нежностью и любовью.
— Ты довольна? — с улыбкой спросил Льюис.
— Чрезвычайно! Мне никто, кроме тебя, не нужен!
— Я уверен, что Эдмунд с этим смирится, если ты скажешь ему об этом. Не думаю, что он станет навязываться.
Харриет подумала и тихо сказала:
— Я не смогу.
— Почему? — удивился Льюис.
— Мне хочется знать больше о сущности людей, а он обладает этими знаниями. Особенно о темных сторонах человеческой натуры.
— Что ж, это увеличивает притягательность картины для зрителей, — задумчиво сказал Льюис.
— Но это не имеет ничего общего с любовью, — заверила его Харриет.
— Разумеется, — сказал Льюис, подавая ей платье. — Я в этом уверен.
Харриет нахмурилась:
— Значит, ты считаешь, что наша с Эдмундом связь не перерастет в любовь? Тогда почему ты затеял эту игру? Если в ней нет риска, она должна быть тебе не интересна!
— Харриет! Я не играю в игры, я делаю фильм, — спокойно пояснил Льюис.
— Выходит, ты готов рисковать ради этого? Ты не боишься потерять меня? — звенящим голосом спросила Харриет.
Нелл беспокойно заерзала в шезлонге.
— Я не властен над твоими чувствами, дорогая. Если ты влюбишься в другого мужчину, тебя ничто не остановит. И произойти это может как теперь, так и позже, — ответил Льюис.
— Но я не хочу влюбляться в Эдмунда! — крикнула Харриет, дрожа от ярости.
— Прекрасно, в таком случае мне не о чем волноваться. Лично мне кажется, что любить Эдмунда невозможно, поскольку любовь требует взаимного чувства. А он не способен ответить любовью на любовь.
— Тогда я спокойна, — сказала Харриет.
— Мне важно знать в деталях все, что будет происходить между вами, — сказал Льюис, скатывая мокрое полотенце.
— А если я что-то утаю от тебя? — спросила она.
— Тогда я все выясню своими методами, — ответил он.
Харриет догадалась, что в доме, как и в прошлый раз, когда Льюис работал над фильмом «Темная тайна», установлены скрытые видеокамеры.
— В таком случае так и поступай, — сказала она. — Мне не хочется рассказывать тебе, чем мы с ним занимались.
— Прекрасно!
— Вам пора принять успокаивающую ванну, — сказала Нелл, вставая с шезлонга и направляясь к ним. — У вас обоих очень сердитый вид. О чем это вы по спорили после столь приятного совместного купания в бассейне? Уж не завел ли кто-то из вас себе любовника? — хитро прищурившись, спросила она.
— Мы устали, вот и все, — ответила Харриет и быстро пошла к дому.
— Что за игру ты затеял? — спросила у Льюиса Нелл.
Она знала, что он великолепный любовник, и мечтала, чтобы он обратил на нее внимание. Однако этому было не суждено сбыться: она была не в его вкусе. Льюис улыбнулся своей чарующей улыбкой и с невинным видом ответил:
— Я ничего не затевал. У меня медовый месяц.
— Такого странного медового месяца я еще не видела. Нет, Льюис, определенно у тебя что-то на уме. Я это нутром чую. Только вот что именно? Ума не приложу.
— И не пытайся, не трать понапрасну время!
— Ты хочешь сказать, что я безмозглая курица?
— Нет, дорогая. Просто тебе не над чем ломать голову!
— Не пытайся меня обмануть! — Нелл рассмеялась. — Гляди-ка, там Оливер! Пожалуй, я схожу перекинусь с ним словечком-другим, а потом приму ванну. Кстати, не желаешь ли составить мне компанию, Льюис?
— Я помоюсь под душем! — рассмеялся Льюис.
Размышляя над разговором с мужем возле бассейна, Харриет с хмурым видом вошла в гостиную, плюхнулась в кресло и тяжело вздохнула.
— Что стряслось? — услышала она голос Эдмунда.
Она вскочила как ужаленная и только тогда увидела, что он тоже сидит в гостиной в кресле.
— Ничего, я устала. Как настроение?
— Признаться, мне не доставило удовольствия созерцание ваших с Льюисом игр в бассейне, — мрачно ответил он.
— Никто не заставлял тебя смотреть.