— Но это не честно! — воскликнула Харриет. — Почему ты не требуешь от меня супружеской верности? Почему не говоришь, что я не должна тебе изменять? Если бы ты хоть раз произнес такие слова, я бы никогда не посмела отдаться Эдмунду, даже если бы сгорала от вожделения!
— Я твой муж, но не надзиратель! — возразил Льюис. — Я не хочу, чтобы брак показался тебе тюрьмой. Сам я не обещаю хранить тебе верность до гроба, поэтому не могу требовать верности и от тебя!
Эти слова оскорбили Харриет до глубины души. Она почувствовала себя так, словно бы он влепил ей пощечину.
— Ты хочешь сказать, что намерен мне изменять? — спросила она.
— Не надо все упрощать, дорогая! А тем более притворяться наивной девочкой. Будучи женат на Ровене, я изменял ей с тобой. С чего же ты решила, что я изменю своим привычкам? Ведь я же не говорю, что хочу в кого-то влюбиться! Секс и настоящая любовь — это не одно и то же, милая. Должен тебе сказать, что я отношусь к маленьким сексуальным приключениям вполне спокойно.
— Тогда зачем же ты на мне женился? — спросила Харриет, уже ничего не понимая.
— Я в тебя влюбился!
— Допустим. Но если ты меня любишь, почему же…
— Послушай, Харриет! Тебе не идет роль наивной провинциалки. Если ты мечтала о традиционном браке и скучной, обыкновенной семейной жизни, тебе следовало выйти замуж за того финансиста, от которого ты сбежала. Пойми же наконец, ты попала в иной мир. Так что наслаждайся им в полной мере, дай волю всем своим желаниям, почувствуй себя свободной красивой женщиной, женой известного режиссера.
В этот момент за стеной завизжала в экстазе Нелл, и разговор прервался. Спустя мгновение вскрикнул, кончив, Эдмунд, и Нелл застонала. Харриет невольно вздрогнула, охваченная приливом сладострастия. Крики продолжались. Харриет порывисто обняла Льюиса и прошептала:
— Я не хочу тебя терять!
— Мы не расстанемся, пока ты сама этого не пожелаешь! — ответил он.
— А вдруг я изменю тебе с Эдмундом?
— Боюсь, что это неминуемо случится, — сказал Льюис.
— Почему?
— Потому, что в противном случае не получится нового фильма.
Харриет разозлилась:
— Означают ли твои слова, что кино для тебя важнее, чем я?
— Пожалуй, нам лучше прекратить этот разговор, дорогая, — ответил Льюис. — Давай-ка поспим! И запомни, Харриет: существуют вопросы, на которые не следует искать прямых ответов.
Он повернулся на другой бок и вскоре уснул.
А Харриет еще долго ворочалась с боку на бок, вздыхая от его храпа и прислушиваясь к звукам, доносящимся из соседней спальни. И только на рассвете она забылась тяжелым сном.
Разбудил ее на следующий день яркий солнечный свет, льющийся в окна. Она встала с кровати, потянулась и, подойдя к окну, увидела, что день выдался погожий. По голубому небу плыли пушистые облака, зеленела трава на газоне. Возле бассейна стоял какой-то мужчина, приглядевшись, она узнала в нем Оливера Кесби. Сердце ее забилось быстрее, она обернулась к Льюису и воскликнула:
— Дождь кончился, милый!
Льюис что-то пробурчал в ответ и, прикрыв ладонью глаза, спросил:
— А который час, дорогая?
— Не знаю, но хорошо бы прогуляться перед завтраком.
— Ступай одна, — сонно ответил он. — Я не смогу сделать ни шагу, пока не выпью кофе. Вчера я переутомился.
— Возможно, миссис Уэбстер уже пришла и приготовила легкий завтрак. Я схожу узнаю! — сказала Харриет и, не стесняясь своей наготы, направилась к двери.
При виде ее соблазнительного стройного тела у Льюиса началась эрекция. Ему вдруг стало жаль делить жену с кем-то другим. Но этого требовали его творческие замыслы. Он должен был знать, куда могут завести людей их запретные желания и темные страсти. Это было очень важно для него как для режиссера, так и человека, искренне влюбившегося в Харриет — чрезвычайно сексуальную женщину.
В эту ночь Харриет решила, что разумнее последовать совету мужа и ни в чем себе не отказывать. Если Эдмунд будет продолжать обхаживать ее, она отдастся ему при первом же удобном случае. Зачем лишать себя удовольствия, если Льюис не возражает против ее маленьких шалостей? К тому же ей не хотелось выглядеть белой вороной в развратном мире актеров, режиссеров и продюсеров. Сбегав на кухню, она обнаружила там поднос с чайником и сандвичами и, очень довольная, принесла все это супругу.
— Тебе придется привыкать пить по утрам чай, милый, — проворковала она не без ехидства. — Мы ведь находимся в английской усадьбе. Нужно уважать местные традиции.
— Я не смогу привыкнуть к чаю, дорогая! — пробурчал Льюис. — По утрам я всегда пью кофе.
Харриет пропустила его слова мимо ушей и, выпив чаю, надела белую майку и цветастую летнюю юбку, сунула ноги в парусиновые белые тапочки и выбежала из спальни. Стоило ей вдохнуть чистого воздуха, как настроение и самочувствие ее сразу же улучшились. В окружающем мире царила гармония. Светило солнышко, пели птички, слышался дет ский смех.
Оливер Кесби издали заметил Харриет, направлявшуюся через зеленую лужайку к бассейну, и мысленно отметил, что сегодня ему повезло даже больше, чем вчера, когда он познакомился с шикарной блондинкой. Возможно, Харриет и не выглядела столь же эффектно, как жена приятеля мистера Льюиса, но в ней угадывалась скрытая чувственность, что возбуждало его и подталкивало к решительным поступкам. Кесби приосанился.
Фильм «Темная тайна», снятый Льюисом Джеймсом, произвел на него колоссальное впечатление. Однако молодая женщина в простенькой одежде не соответствовала его представлениям о том, какой должна быть жена режиссера-новатора. Скорее, ею могла бы стать та развратная пышнотелая блондинка, которую он видел вчера.
Харриет приблизилась к Оливеру и улыбнулась. Он улыбнулся в ответ, и она воскликнула:
— Какое чудесное сегодня утро!
Окинув владельца усадьбы быстрым взглядом, Харриет нашла его привлекательным и милым, но не соответствующим ее вкусам. Ей не нравились чересчур мускулистые мужчины, тем более культуристы. А судя по развитым мышцам рук и ног, Оливер увлекался поднятием тяжестей. В его светло-голубых глазах искрились смешинки, бронзовый загар свидетельствовал, что он проводит много времени на свежем воздухе.
— Синоптики обещают нам хорошую погоду еще на две недели, — сказал он. — Вам повезло!
Харриет наклонилась и опустила руку в воду — она оказалась холодной, но терпимой.
— Вы одна? А где же остальные? — спросил Оливер.
— Они любят поспать. Наверное, устали с дороги. Я же не смогла лежать в постели в такое утро. Мне доводилось бывать здесь раньше, в детстве. Поэтому я испытываю особое волнение, оказавшись в знакомых местах в свой медовый месяц. Я вновь чувствую себя девочкой!