Потому что борьба идей, сказали философы.
Потому что зов любви, зов смерти, сублимация и замещение эмоций, сказали психоаналитики.
Потому что человек энергоизбыточен и переделывает мир, сказал я.
Добро и Зло означают: человек считает, что вот так должно быть, а вот так не должно быть. Это он считает на уровне своего разума и осознаваемых чувств. И вот все должное по уму и чувствам он в самой общей форме называет Добром, а недолжное – Злом.
Но поскольку он энергоизбыточен и резко неравновесен с окружающим миром – он всегда сочтет что-то недолжным.
Поскольку он энергоизбыточен и принципиально неравновесен с окружающим миром – он принципиально считает недолжным кое-что неотъемлемо присущее этому миру. Он принципиально несогласен кое с чем в этом мире – ибо он вечный переделыватель, в любых условиях и на все времена, пока не уничтожит эту Вселенную и не создаст тем самым следующую.
Этот его инстинкт не контролируется разумом. Сам разум и есть этот инстинкт в его конечном и крайнем (на сегодняшний день) развитии, и призван именно обслуживать, реализовывать этот инстинкт – переделывать мир все активнее и эффективнее.
Но преобразует Вселенную человек не потому, что выполняет долг. Преобразование Вселенной – побочный эффект его деятельности, с точки зрения человека. А действует он в своих интересах и из своих побуждений: голод, любовь, честолюбие, и вообще самореализация и самоутверждение.
(См. «Всеобщая теория всего», гл. 2, п.п. 3 – 6.)
И Добро, и Зло имеют своим основанием стремление человека к максимальным ощущениям и максимальным действиям. Стремление это имеет единую природу – инстинкт жизни, принимающий вид инстинкта действия, – а форму добра или зла принимает в зависимости от многих объективных и субъективных обстоятельств: кому что по плечу, какая историческая погода на дворе, каково соотношение рацио и вита в индивиде, как его воспитывали, куда он попал и т.д.
Человек хочет и делает не то, что он по своему разумению должен был бы хотеть и делать, а то, что ему в результате и в сумме необходимо для получения максимальных ощущений и совершения максимальных действий.
Как созидание и разрушение есть две стороны одной и той же потребности в действиях и изменениях, так добро и зло есть оценочное отношение к одной и той же деятельности человека – мироизменяющей.
Человек разграничивает и противопоставляет добро и зло, как идеал и антиидеал бытия в совокупности его конкретных проявлений по отношению к себе.
Понятно, что и добро и зло коренится в природе человека.
Представление же о добре и зле коренится в несогласии человека с имеющимся миром – и в потребности иметь ориентиры в этом мире: для выживания, познания, сосуществования в общежитии, уяснении для себя мотивов своих действий и объяснении для себя самих своих желаний, которые разуму могут «не нравиться».
Может показаться удивительным, но похоже на то, что до сих в аксиологии, «подфилософской» науке о ценностях, не было выделено и не существовало самого понятия ценностей личностных и надличностных. Впрочем, эта подробность может интересовать только профессиональных изучателей философии.
Ценность – это то, чего человеку хочется, чем он стремится обладать, чему придает значение, что ему нужно, от чего он получает любого рода удовлетворение, ради чего согласен добровольно трудиться, преодолевать препятствия и терпеть неудобства. Дорожит этим, неравнодушен, имеет в виду, не отмахивается.
Подразделов здесь куча: ценности моральные, социальные, материальные, физиологические, психологические, можно набрать еще. Деньги, слава, власть, здоровье, любовь, покой, уважение; добро, честность, благородство; приключения, познание, творчество. И т. д.
Личностные ценности – это чтобы личности было хорошо. Отношение к ним потребительское. Это человек хочет и делает во имя себя самого. Можно перечислить:
материальные блага;
физические и физиологические;
чувственные (разнообразно);
социальные (карьерные);
престижные;
профессиональные;
эстетические;
творческие;
интеллектуальные,
– можно выделить больше, можно каждый пункт развернуть, но все и так понятно.
Эти ценности (вещи, занятия, качества, достижения) обогащают жизнь, разнообразят ее, украшают, делают полнее и лучше, интереснее. Но. Но. Жизнь дороже них. Ориентация на них – или эгоистична, направлена на себя и для себя, – или вторична, является средством для достижения большей (субъективно) ценности: сколотить миллион и совершить подвиг – чтобы добиться любви и славы.
Личностная ценность находится в подчиненном отношении к жизни индивидуума. Она для жизни, а не жизнь для нее. Во главу угла поставлены счастье и благополучие индивидуальной личности. Ради личностной ценности можно пожертвовать даже многим, но в результате тебе все равно должно стать лучше и благополучнее.
Но есть ценности, которые жизни конкретного индивидуума могут противоречить. Вопрос: что это за ценности, и второй вопрос, более существенный – на фига такие ценности человеку нужны?
(О морали мы сейчас говорить не будем – см. главу «Мораль» в книге «Всё о жизни».)
Есть надличностные ценности биологического порядка – видовые, групповые, семейные. Кабан-секач выходит навстречу хищнику, чтобы защитить семью со своим потомством, самцы-шимпанзе бросаются на тигра, если это поможет скрыться стаду с детенышами. Короче – вооруженный самец готов пожертвовать собой в борьбе с врагом, чтобы его семья (род, племя, вид, генофонд) продолжилась. Тут все просто и целесообразно. Жертва собственной личностью ради выживания вида. У человека то же самое. Понятнее всего – мать жертвует собой ради детей. Дети как надличностная ценность.
Но есть ценности куда менее внятные, целесообразность которых так просто не просматривается.
Любовь. Вот две семейные пары, идиллически ладящие. И вот злой рок (измена, охлаждение, катастрофа, война, преступление) их разлучает. Один муж (берем мужчину как более активную сторону) огорчается сильно, переживает, утешается, женится на другой и живет с ней не хуже. Другой сходит с ума, смириться не может, убивает ее, или вешается сам, или то и другое. Или горюет всю жизнь бобылем, предаваясь воспоминаниям. Поведение первого целесообразно, второго – отнюдь. А ведь именно его чувство оказалось сильнее, именно он любил. Пока все было благополучно – разнице в силе чувства не в чем было проявиться. Разница высветилась в экстремальной ситуации.
В первом случае – жизнь главнее любви, любовь в нее входит как хорошая, желаемая, комфортная, важная ценность – составляющая. Во втором – любовь получается главнее жизни, дороже, жизнь подчинена ей. В первом человек любит ради себя, себе во благо, во втором уже как бы и не известно, во имя чего: эта некая абстрактная «любовь» оказывается ценнее его жизни, стоит выше интересов собственно его личности.