— Тренируемся, — поведал Кувалда. — Как вы и велели. Народ в основном в отличной форме, а кто нет, того быстро подтянем до кондиции. Оно и неудивительно: я со многими в одном подразделении служил, а там хлюпиков не держали!
— Я велел вам тренироваться? — озадаченно осведомился Саггети.
— Так точно, сэр, — кивнул Кувалда. — Вчера вечером.
Вообще-то распоряжение поступило от Бампера, который поведал Стиву, что босс желает, чтобы новобранцы в ближайшие дни показали ему все, на что способны. Кувалда не заподозрил в этом вполне логичном приказе никакого подвоха и не стал уточнять его у Глама — тем более что он знал, что боссу нездоровится и его не стоит тревожить без крайней необходимости.
— Что-нибудь не так, босс? — встревожился Стив, обнаружив, что Глам молчит.
— Нет, все в порядке, — задумчиво произнес Саггети. — Я просто… уточняю диспозицию, — щегольнул он словцом, которое, как ему представлялось, относилось к военному лексикону. Не хватало еще, чтобы подчиненные решили, что у босса настолько отшибло память, что он не помнит собственных распоряжений. — Хорошо, занимайтесь. — Он нащупал под креслом дистанционный пульт и отключил коммуникатор, после чего снова откинулся на спинку кресла.
В этот момент в проеме двери, ведущей в спальню, появилась Джулия. На ней был только длинный струящийся халат из сальванского модифицированного шелка, который она не стала запахивать. Носик ее был по-прежнему вздернут, глазки нахмурены, и даже вздернутые соски, казалось, подчеркивали крайне рассерженный вид. Но при этом она выглядела настолько сексуально, что Глам почувствовал, как его голове сразу стало легче. Возможно, наконец-то подействовал антипохмелин, а может быть, дело было в том, что существенная часть имеющейся в его организме крови мгновенно отлила от головы и устремилась к совершенно другому органу. Он торопливо поднялся с кресла, натянул на лицо виноватую улыбку и двинулся в сторону Джулии, не обращая внимания на то, что на панели вызова коммуникатора настойчиво заморгал сигнал вызова, а спустя несколько секунд затренькал и звуковой сигнал.
— Какие-то проблемы, котик? — невинно поинтересовалась Джулия спустя полчаса, когда они лежали на смятых атласных простынях, а настойчивый сигнал коммуникатора принялся пиликать через приоткрытую дверь кабинета уже в шестой или седьмой раз.
— Нет, что ты! — Глам лучезарно — насколько позволяла вернувшаяся боль в висках — улыбнулся. — Все под контролем…
— Я и не сомневалась, — улыбнулась Джулия и, потянувшись как кошка, упорхнула в ванную. А Глам проводил ее восторженным взглядом и, откинувшись на подушках, попытался немного привести мысли в порядок. Похоже, спьяну или от отчаяния он все-таки свалял дурака и действительно распорядился нанять десантников. Однако давать задний ход теперь было поздно. Какое мнение о боссе сложится у членов клана, когда они узнают, что он принимает судьбоносные решения в бессознательном состоянии, мертвецки надравшись?! Или что он берет свои слова назад — это уже вообще пахнет мятежом. По крайней мере, его репутация крайне серьезно пострадает. Нет уж, достаточно того, что он на несколько дней покинул своих людей в такой ответственный момент. Больше никакого алкоголя, пока ситуация не нормализуется.
Кроме того, переформирование клана в рейнджерское подразделение действительно было единственным шансом хотя бы попытаться спасти фамильный бизнес, и Глам решил пустить события на самотек. Пусть все будет как будет. Он ведь вообще не надеялся пережить несколько минувших дней, то ожидая плазменного выстрела через дверь от ближайших сподвижников, а то, наоборот, начиная размышлять о несмываемом позоре, которым он покрыл себя и свою благородную фамилию, затем о верном разряднике, спрятанном под подушкой, а затем о том, что для любимой Джулии в ящике стола у отца наверняка найдется быстродействующий яд…
Но сейчас в том беспросветном мраке, который покрывал горизонт, все-таки что-то забрезжило. Во всяком случае, Бампер и Кувалда выглядели воодушевленными. Глам вздохнул и сел на кровати.
Звуковой сигнал вызова, едва замолчавший, вновь разразился отчаянной трелью. Глам нахмурился: кому это, черт возьми, неймется? Он спустил ноги на пол и, накинув простыню, прошлепал босиком в кабинет. Ткнув пальцем в сенсорный экран, уставился в огромную, во всю стену, рассерженную морду Оззи Пастора.
— Ну, чего тебе?
— Босс, наконец-то я до вас дозвонился! — Оззи едва не вывернулся наизнанку от радости. — Это касается вашего решения пригласить рейнджеров. Ваша подруга переходит всякие границы, я все эти дни пытался связаться с вами, но она…
— Пастор! — Глам почувствовал, как к его щекам прилила кровь.
— …Д-да, сэр?.. — тот моментально осекся, почувствовав запах жареного.
— Ты что, собираешься оспаривать мои приказы? — угрожающе-вкрадчиво проговорил Глам.
— Нет, сэр, — торопливо замотал головой Оззи, с которого мгновенно слетело все возмущение. Он слишком давно и хорошо знал Глама, чтобы рисковать перечить ему в тот момент, когда тот начинал говорить таким тоном.
— А может, ты сам скажешь мне в лицо, будто я сошел с ума и ты якобы убедишь меня отказаться от этой глупости? — снова вкрадчиво поинтересовался Глам.
— Ну что вы, сэр! — осторожно возмутился Пастор. — Как вы могли обо мне такое подумать?
— Тогда какого черта ты отнимаешь мое время?! — рявкнул Глам. Оззи поник, однако мысленно перевел дух. Если Глам начал орать, значит, основная гроза прошла стороной.
Отключив Пастора и еще раз освежившись огуречным рассолом, а также сауной и тайским массажем, Глам Саггети, терзаемый жгучим стыдом, с головой окунулся в работу, пытаясь наверстать упущенное время.
Ситуация на фронтах к тому времени переменилась. Наследником империи бездетного Вагнера стал его племянник, желчный худой человек с острым носом. Когда Глам впервые увидел его на мониторе коммуникатора, ледяной червячок скользнул по спине главы клана Саггети: Отто Вагнер был вылитый Скала Колхейн в молодости. Как и следовало ожидать, первым делом новый босс разорвал все договоренности дона Ральфа о союзе с семейством Саггети. В отличие от своего азартного дяди, племянник Вагнера не был искусным и бесстрашным стратегом, поэтому предпочел синицу в руках журавлю в небе. Кроме того, трагическая гибель дона Ральфа стала для него весьма четким и недвусмысленным сигналом: играй по нашим правилам, сынок, иначе дни твои прервутся до обидного преждевременно. Новый глава клана Вагнеров был умным человеком и умел правильно понимать намеки. Конечно, его вероломный маневр вряд ли добавил ему популярности как среди благородных семейств Тахомы, так и среди собственных боевиков, однако, в конце концов, не он подписывал союз с Саггети, а крепкое слово дона Ральфа умерло вместе с доном Ральфом.
Едва стало ясно, что предполагаемый союз окончательно распался, криминальные боссы со всех сторон начали наступление на бизнес клана Саггети. На этот раз, в отличие от свирепой клановой войны между Саггети и Колхейнами, не было никаких шумных перестрелок, фейерверков и подожженных глидеров. Зачем? Это нерационально и привлекает ненужное внимание прессы. Слабого противника гораздо эффективнее давить понемногу, почти мирно, но неумолимо вытесняя его боевиков с охраняемых точек и втихомолку беря под свою руку его бывшие территории. Разумеется, если противник достаточно силен, то пары таких мелких инцидентов достаточно для объявления войны. Однако, если он слаб, ему гораздо проще и безопаснее закрывать на них глаза. Естественно, когда ползучая экспансия благородных семейств на его территории станет угрожающей, он поднимется на дыбы и с отчаянной решимостью будет защищать свой бизнес, словно загнанная в угол крыса. Но до тех пор он будет делать вид, что ничего не заметил — вдруг да конкуренты удовольствуются малым и не станут разрушать до основания империю своего коллеги…