— Когда тебя введут в храм, каждый предмет или знак, который ты там увидишь, или не увидишь, но будешь ощущать, имеет свой смысл. Познав их, ты познаешь себя, и поймешь свое предназначение…
Его раздели донага, надели на шею петлю и завязали глаза. Его поставили на колени, перед Мастером. Так Иоганну сказали называть этого человека. Слева и справа находились две одинаковые колонны. Их он не видел, но знал, что так должно быть. Как и то, что стоит он сейчас в северо-восточном углу храма. Это символизировало путь восходящего Солнца в день летнего солнцестояния — День Иоанна Предтечи (Креститель), ибо он был зачат в день осеннего равноденствия и рожден в день летнего солнцестояния.
Он стоял на коленях и внимал речи Мастера.
— Истинное имя Бога оставалось неизвестным, пока не сказал Он Моисею в Египте идти к фараону и заставить отпустить сынов Израилевых: «Я есмь сущий, кто Я был и кем Я буду. Я Бог отцов твоих Авраама, Исаака и Иакова».
Моисей высек несказанное имя на пластине золотой и положил ее в Ковчег Завета. Слово это состояло только из согласных. Первая или Святая Ложа была открыта после исхода из Египта Моисеем, Аголиавом и Весалеилом на Святой Земле у подножия горы Хорив в пустыне Синайской. Это место Всемогущий Господь нашел подходящим для явления себя Моисею, когда он наделил его Своим Высоким Посланником Гнева против фараона, Свободы и Спасения Колену Иакову.
Только тот достоин посвящения в глубины тайн, кто страх смерти преодолел и готов под угрозу жизнь свою поставить. Когда того потребуют благополучие страны или интересы братства, и даже постыдной смертью умереть, если это пользу принесет.
Ты принимаешь это?
(- Святым Посланником Гнева? О, да! — подумал). — Да! — вслух.
Через два месяца его привели ко второй ступени. На этот раз Иоганн был одет в грубый холщовый балахон, ему снова накинули петлю на шею и завязали глаза. Теперь он стоит на коленях на юго-восточном углу храма, место первого луча восходящего солнца дня зимнего солнцестояния. Это день апостола Иоанна Богослова, автора Апокалипсиса. Снова звучит голос Мастера:
— Высшее добро превыше, и заставляет зло служить триумфу добра, а добро служит исправлению зла!
Это и есть первопричина, являющая себя через крест. Крест это то, что состоит из двух единств, но каждое отделено, поэтому они составляют четыре, крест это ключ тайн Египетских, божественный символ Осириса, ключевой камень храма, это центральный пункт соединения бесконечных треугольников, четыре в одном, божественная тетрограмма.
Принимаешь ли ты это?
(- Зло должно служить триумфу добра? — мелькнула мысль.) — Да! — сказано вслух.
Наконец, третья ступень. Его обряжают в грубый балахон, штаны подворачивают и обнажают две стороны груди. Глаза не завязывают, но когда двери храма откроются, он видит перед собой полную тьму, лишь одна маленькая свечка горит на востоке, на пьедестале мастера, между колоннами.
Ему рассказывают историю строительства храма Соломона и его строителя Хирама Абифи. Ковчег Завета. Кубик из агата с золотой дельтой — треугольник. Это первый символ.
(Зачем мне это знать?)
Треугольник есть эмблема Божества Его Всевидящего Ока Вездесущего и Всемогущего. Тройной наш долг.
Квадрат есть лагерь израильтян, стоявших у горы Синай.
Круг эмблема дружбы, нравственности и вечности. Первая может быть разбита, вторая нарушена, но третья — никогда!
Красный крест с шестнадцатью звездами, что означают количество букв в имени Бога.
— In Hoc Signo Vinces. Сим победиши! Так говорит хартия Сен-Клера. У тебя есть вопросы, адепт? Задавай смело, ибо только так можно познать правду, и самого себя!
— Да, мастер. Что такое правда?
— Правда приходит к нам, как образ предмета, находящегося под водой, размытого и искаженного. Правда заключена в Вере в одного Великого, Всемогущего Бога, Отца и Хранителя Вселенной. Однако то, что у человека есть вера, не есть большее достоинство, чем его предубеждения и пристрастия. У тебя есть пристрастия, адепт?
— Да, — ответил, низко склонив голову. — Они что знают?
— Веруй. Ибо Бог не есть объект чувств и не есть субъект страстей, но невидимый обладатель высшего разума. В твоем теле Он подобен свету, и в твоей душе Он подобен правде.
— Или боли… — добавил тихо.
— Или боли! — согласился мастер, — ибо Он творит все. Он приказывает и распоряжается всем. Он — Разум, Жизнь и Движение всего сущего. Каждый из нас так применяет свою веру и убеждения, как ему кажется правильным.
— Значит, то, что я делаю, угодно Ему?
— Да! И Он в тебе!
— И неважно кто мы по вере?
— Нет! Родившись в протестантской Швеции, мы придерживаемся этой веры, если б мы открыли глаза в этот мир в тени собора Святого Петра в Риме, мы были бы преданными католиками. Родившись в Иудее. Мы бы пренебрегли Христом, как самозванцем, в Константинополе, мы бы воскликнули: «Алаллах иль Аллах — Бог велик и Магомет пророк его».
— Вы сказали Сен Клер? Он француз? Или шотландец? Почему наша ложа пришла из Шотландии?
— Она не пришла оттуда. Она родилась здесь. В Шотландии находится «Святой Сияющий Свет Древнего Знания Передаваемого из Поколения в Поколение». В замке Росслин, построенным графом Сен-Клер. Его предком был викинг Ронгвальд, по прозвищу Морей, ибо правил областью Морем, дарованной ему великим королем Харольдом. Сын Ронгвальда — Хрольф вторгся в Нормандию в начале VIII века. В 912 году от рождества Христова на реке Эпт был подписан договор между ним и королем франков Карлом Простым. Хрольф и его братья решили изменить фамилию на Сен-Клер, а сам Хрольф женился на дочери Карла — Гизель. Когда потомок Хрольфа, Вильгельм Завоеватель высадился в Англии и напрочь разгромил Эдмунда Отважного, его кузен, тоже Вильгельм по прозвищу Благочестивый уже состоял при дворе внучки Эдмунда принцессы Маргарет. Вместе с ней он последовал в изгнание. Когда она вышла замуж за короля Шотландии Малкольма Канмора Вильгельм вернулся на остров. Его сын Генри отправился в первый крестовый поход и стал одним из девяти рыцарей, основавших Орден тамплиеров. Король пожаловал ему поместье Росслин и титул графа. Полностью его имя звучит, как Гилермий де Санта Клер Росслинский, что и означает: «Святой Сияющий Свет Древнего Знания Передаваемого из Поколения в Поколения». И мы вечно бдим, чтобы ни один атеист или вольнодумец не переступил порог нашего храма. Как Отец наш посылал огненных змей истребить сомневающихся, так и мы стали Посланниками Гнева Его.
Адепт получил укол иглы в сердце и стал посвященным. Когда потом он увидел еще раз преподобного Якобсона то не выдержал и признался ему:
— Я не все понял из того, что говорил мне досточтимый Мастер.
Священник усмехнулся и спросил:
— А что ты понял, юноша?
— Я понял, что зло может служить триумфу добра и то, что мы служим посланниками Гнева Господня. А то, что говорит мне мой внутренний голос, или то, что я совершаю или совершу, угодно Ему. Но почему циркуль?