Около шести утра сигналы с берега прекратились. Мы начали смутно различать контуры Файлаки. Длинный безлесный остров, совсем низкий — наивысшая точка всего 12 метров. Я продолжал передавать: «СОС потеряли якорь нуждаемся буксире СОС». Однако мне больше не отвечали. Мы рассмотрели три малых судна, стоящих на якоре. Вероятно, моторные дау. Они стояли вместе как раз там, откуда мигал сигнальный фонарь. Судя по всему, нас разделял риф. Одно судно спилось с якоря и осторожно, словно маневрируя по сложному фарватеру, тронулось в путь. В бинокль было видно, что команда наблюдает за нами. Однако, выйдя на открытую воду, судно повернуло в другую сторону и скрылось за островом. На берегу не было видно ни души.
Норман наконец лег спать, устав посылать вслепую в эфир то же, что я передавал сигнальным фонарем. Детлеф отказывался ложиться, словно чувствовал себя виноватым в том, что мы потеряли якоря. Стоя на мостике, он колдовал над маленькой рацией и вдруг услышал слабый голос, твердивший: «Тигрис, Тигрис, Тигрис», после чего следовали какие-то совершенно непонятные слова. Детлеф подозвал Рашада, однако Рашад сразу сказал, что это не арабская речь. Но тут оба отчетливо различили слово «Славск».
— Юрий! Юрий!
В два прыжка Юрий очутился на мостике. Однако «Славск» уже замолчал. Тишина. Поднялся Норман, стал вызывать: «Славск! Славск! Славск!» Внезапно чей-то голос ответил. Капитан Игорь! Да так громко, что мы все услышали. Сияя от гордости и радости в лучах восходящего солнца, Юрий переводил: «Славск» снимается с якоря, Игорь запрашивает наши координаты. Заодно капитан «Славска» предупредил Юрия, что сегодня в этой части залива ожидаются южные ветры скоростью до десяти метров в секунду.
С приходом дня мы рассмотрели на берегу несколько редких лачуг. Ни дымов, ни людей... Вода кругом была не голубая и прозрачная, как вчера, а серовато-зеленая от ила и песка. Со всех сторон плясали на частой волне растрепанные стебли грязно-бурых водорослей. Нас занесло вглубь отмелей Файлаки. Даже камбала вряд ли смогла бы протиснуться под днищем «Тигриса». Весело рассаживаясь вокруг стола, чтобы отдать должное приготовленной Карло воскресной овсянке, мы вдруг обратили внимание на то, что водоросли дружно поплыли в одном направлении, от носа к корме ладьи. Присмотрелись к ближайшему кустику — да нет же, торчит на месте, болтаясь на мутной волне. Это сам «Тигрис» внезапно начал развивать ход под натиском южного ветра.
Новая каверза приливно-отливного течения. Работая согласно с ветром, прилив оторвал от грунта плавучий якорь. Полный тяжелого, как цемент, глинистого ила, парусиновый мешок пополз по вязкому дну. Нас несло прямо на остров, — стало быть, врежемся в риф раньше, чем подоспеет «Славск».
Впрочем, у нас был другой выход. Если мы ничего не предпримем, нас вскоре ждет крушение на известняковых рифах я скалах Файлаки. Если же поставим парус и поработаем рулевыми веслами, можно, принимая ветер справа, идти параллельно берегу. Этот курс приведет нас в тридцатимильную полосу мелей и рифов, отделяющую Файлаку от иракского материка. Я предпочитал второй вариант, и все меня поддержали. Сумеем благополучно пройти между рифами — нас выбросит на описанный в лоции «заболоченный низменный берег», и камышовая ладья не пострадает. От Ирака до Кувейта побережье мало чем отличается от того, что мы видели в устье Шатт-эль-Араба. Единственная проблема — отсутствие на борту оружия. А мы взяли курс на те самые берега, о которых в «Лоции Персидского залива» говорилось, что на них рискованно появляться без вооруженной охраны.
Приливное течение набрало полную силу, ветер тоже прибавил. Мы не стали выбирать плавучий якорь, чтобы не слишком удаляться от места, которое сообщили «Славску». Шли левым бортом к острову, испытывая сильную бортовую качку. Рашада и Асбьёрна совсем укачало. Герман забрался в рубку и уснул. В ложбинах между волна ми было так мелко, что мы видели густые клубы поднятого со дна серого ила.
Все так же ни души на берегу, но в бинокль можно было разглядеть несколько круглых холмиков, — вероятно, доисторические могильники. Если древние мореплаватели причаливали к острову с этой стороны, они в совершенстве владели искусством судовождения, разве что рифы и мели образовались здесь в более поздние времена.
Около полудня на восточном горизонте черной точкой показался «Славск». Через полчаса с парохода спустили моторную шлюпку, и она вприпрыжку направилась к нам по зеленым волнам над отмелью. Корабль бросил якорь на голубой воде в трех милях от нас, у самой кромки мелей. На носу шлюпки, уверенно направляя ее, стоял капитан Игорь. Море обдавало каскадами соленых брызг нашего друга и его товарищей, одетых в оранжевые спасательные нагрудники. Широко улыбаясь, раскинув руки, он вскочил на камышовые бунты и заключил нас в свои объятия.
— Отец мой!
— Дедушка!
Мы убрали парус. Все были счастливы. Стоя в оранжевой шлюпке, парни в оранжевых нагрудниках принялись выбирать плавучий якорь, который спас нас от крушения в ночной темноте. Наполненный до краев сероватым илом, он был тяжелый, как свинец. Как только его освободили от ила, нас стало быстро сносить вместе со шлюпкой. Русские запустили мотор, чтобы вести нас на буксире. Однако ветер напирал на высокие дуги ладьи с такой силой, что мотор не помог и вышло наоборот: «Тигрис» потащил шлюпку за собой. Поначалу это было не так заметно, поскольку мы шли носом к приливному течению. Капитан Игорь и его дюжий старпом втиснулись вместе с нами за стол, на котором стояла солонина с горохом. Мы обедали в радужном настроении, внушая себе, что теперь все будет хорошо. Однако вскоре стало совершенно очевидно, что шлюпка дрейфует вместе с нами вдоль побережья к самым коварным отмелям у восточных и северных подступов к Файлаке. Дома на берегу заметно смещались влево, а высокий маяк на маленьком островке начал уходить за горизонт. Нам приходилось все сильнее напрягать зрение, чтобы рассмотреть «Славск», а затем он и вовсе пропал из виду. Скорость ветра возросла до двенадцати метров в секунду.
Откуда ни возьмись появилась вдруг дау, на вид немудреная, зато мотор мощный и малая осадка. Мачта давно спилена. Подойдя к нам, дау стала кружить за пределами слышимости. Хотя на борту суденышка было много людей, они явно опасались приблизиться. Ничего удивительного: не одно поколение прошло с тех пор, как предки местных жителей видели в здешних водах такие диковины, как паша ладья.
Мы накачали воздухом трехместную резиновую лодчонку, которую везли с собой для киносъемок. Асбьёрн сел на весла и вместе с Рашадом отправился на переговоры. Подойдя достаточно близко, Рашад объяснился с робеющими рыбаками на их родном языке, после чего наша двойка вернулась и сообщила, что команда дау запрашивает триста кувейтских динаров, иначе говоря, тысячу долларов с лишним, за то, чтобы отбуксировать нас к «Славску».
Я был готов поторговаться, по Игорь и слушать не хотел, велел Рашаду грести обратно и предложить шесть бутылок водки и два ящика вина. Ребята опять направились к дау, однако возвратились с отрицательным ответом: там одни мусульмане, вина не пьют. Тем временем команда дау уразумела, что с нами приключилось, приблизилась, прошла рядом с ладьей и, не возобновляя переговоров, удалилась курсом на восток. Отойдя почти к самому горизонту, они, насколько мы могли судить, занялись ловлей рыбы.