Английский историк Дэвид Уилсон писал:
«Хотя с британской точки зрения наиболее впечатляющи морские авантюры викингов, не менее важны и налаженные ими сухопутные связи с Востоком. Они играли главенствующую роль на великих торговых путях через земли, известные в наш век под названием Польши и западной части России, на юг — до Византии и на восток — до Волги и Персии. Косвенно викинги причастны и к торговым связям с Китаем по знаменитому „Шелковому пути“, который вел через Центральную Азию… Викинги были великими путешественниками, и на их счету выдающиеся достижения в мореплавании; их города были крупными торговыми центрами; их самобытное полнокровное искусство повлияло на другие народы; они обладали прекрасной литературой и развитой культурой».
Ему же принадлежат такие слова:
«Опустошительные набеги VIII и IX вв. принесли викингам прочную славу пиратов и разорителей, однако их культура во многом была такой же развитой, как и культура подверженных их набегам стран… В конечном счете они не уничтожили западную цивилизацию, а обогатили ее. Элементы их правовых установлений, традиции личной свободы, страсть к исследованиям и великие исландские саги, отражающие героическую эру, — все это стало частью нашего североевропейского наследия» (Wilson, 1970[319]).
Таково суждение английского историка. Древнейшая родина предков викингов неизвестна. Разумеется, они в Скандинавии — пришельцы. Большинство ученых полагает, что они пришли туда по суше или приплыли по великим русским рекам откуда-то с Кавказа. В пользу такой версии говорят записанные Снорри в XIII в. исторические предания, по которым родиной первого сохранившегося в народной памяти норвежского вождя было Причерноморье, к востоку от Дона. Отсюда и впрямь нетрудно было подняться по рекам, преодолевая небольшие волоки, до Балтийского моря и Скандинавии. И уж совершенно точно, что после принятия христианства норвежские викинги быстро проложили обратный путь в святую землю через Черное море и пролив Босфор. По Снорри, вождя викингов, приведшего свой народ на север из Причерноморья, звали Одином; после его смерти он был возведен викингами в ранг бога. Владения Одина распространялись вплоть до Турции, пока, как говорит тот же Снорри, римские императоры не стали повсеместно наступать, покоряя все страны. Тогда-то великий пращур норманнских королей ушел со своим народом на север и заселил сперва Данию, потом Швецию и, наконец, Норвегию. Снорри называет три десятка королей и описывает их деяния, прежде чем настает очередь Харалда Хорфагера, создавшего в Норвегии единое королевство. Здесь мы ступаем на твердую историческую почву, так как объединение произошло в 872 г., в разгар наиболее бурной поры эры викингов. Победа Харалда Хорфагера над многочисленными местными корольками и вождями вызвала смуту в стране. Многие видные мужи со своими семьями и приверженцами покидали Норвегию и заселяли ранее открытые острова в океане, которые до тех пор служили викингам лишь временным убежищем во время их походов. Среди тех, кто обосновался на берегах далекой Исландии, были родившийся под Ставангером Эйрик Рыжий и его жена Тьодхильд, мать Лейфа Эйриксона. Приблизительно через десять лет после бегства из Норвегии Эйрик Рыжий открыл Гренландию.
Называя этот остров «Зеленой землей», он поступил, как поступают в наши дни агенты по продаже недвижимости, рекламируя свой товар. Правда, обогнув суровый Южный мыс, он и впрямь увидел пригодные для пастбищ просторные луга у подножия высоких ледников на западной стороне острова, обращенной к Девисову проливу.
Возвратившись в Исландию, Эйрик Рыжий организовал и возглавил одну из самых смелых известных нам арктических экспедиций. Подробности этого предприятия записал Ари Фруде со слов своего дяди, который в свою очередь слышал рассказ одного из товарищей Эйрика. Тридцать пять открытых грузовых ладей, шире и массивнее, чем стройные и быстроходные ладьи викингов, участвовали в этом тщательно подготовленном походе переселенцев на запад через Атлантику. Целые семьи, несколько сот мужчин, женщин и детей со всем своим имуществом, включая лошадей, коров, овец, свиней и собак, вышли в море. Только четырнадцати судам с добровольными эмигрантами удалось обогнуть штормовой Южный мыс Гренландии и благополучно высадиться на более приветливом западном берегу. Здесь они построили селение, остатки которого сохранились до наших дней, и заложили основу общины, веками жившей в соседстве с эскимосами, всего в нескольких сотнях километров от американских индейцев, населявших другой берег Девисова пролива.
Пока юный Лейф Эйриксон в Западной Гренландии мирно подрастал на ферме отца, названной «Братталид», один молодой норвежский королевич странствовал по Европе как настоящий викинг. Звали его Улав Трюгвасон. Улав родился в Норвегии, но вырос на Руси при дворе князя Владимира. Вместе с другими викингами он побывал в странах Прибалтики, в Германии, Англии, Шотландии, Ирландии, Франции, но когда его флот стоял на якоре у острова Силли в Атлантическом океане, к западу от Корнуолла, в жизни Улава произошла внезапная перемена. В это время, медленно распространяясь по Европе, до Силли дошло христианство. Встреча с местным христианским отшельником произвела на знатного викинга такое впечатление, что он вскоре крестился вместе со всей своей дружиной. Возвращаясь на родину после долгих странствий, они захватили с собой ученых мужей и священников. Еще до того датский король посылал в Норвегию вооруженный отряд, призванный насаждать христианскую веру, но эта миссия мало преуспела. Вернувшись теперь из похода и став королем Норвегии, Улав возвестил своему народу, что отныне христианство будет единственной законной религией в стране. Он лично разъезжал по королевству, проверяя, чтобы подданные крестились как положено, и повелел строить церкви на месте украшенных драконьей головой храмов Тура и Одина.
К этому времени Эйрик Рыжий со своей многочисленной группой переселенцев уже покинул Исландию и обосновался в Гренландии, по другую сторону Атлантического океана. Короля Улава не устраивало, что норманнская колония в далекой Гренландии остается языческой, тогда как все его подданные в странах вокруг Северного моря исповедуют христианскую веру. И вскоре выдался случай христианизировать Гренландию тоже. Гренландская колония повела более или менее регулярную торговлю с Бергеном и другими норвежскими портами, и одним из первых привел гренландское купеческое судно в Норвегию Лейф, сын открывшего Гренландию Эйрика Рыжего. Незадолго до конца правления Улава Трюгвасона, летом, Лейф Эйриксон приплыл в тогдашнюю столицу Норвегии — Нидарус (ныне Тронхейм). В рукописи «Флатэйбук», созданной за два столетия до плаваний Колумба, читаем:
«Лейф пришел со своим кораблем в Нидарус и тотчас отправился к королю. Король Улав изложил ему вероучение, как он делал это со всякими посещавшими его язычниками. Королю было нетрудно убедить Лейфа, и тот крестился вместе со всеми своими товарищами. Лейф всю зиму провел у короля, и тот оказал ему отменное гостеприимство» (Gray, 1930[126]).
Другие подробности содержатся в рукописи «Хаукбук» той же доколумбовой поры: «Однажды, беседуя с Лейфом, король спросил его: „Ты намереваешься летом плыть в Гренландию?“ „Да, таково мое намерение, — сказал Лейф, — если на то будет твоя воля“. „Я полагаю это благим делом, — ответил король, — и ты отправишься туда с моим поручением утвердить там христианство“».