Нырнув в толпу, Врангель пытается протиснуться вперед.
Конвоиры по глубокому снегу ведут осужденных на эшафот. Священник с крестом в руке идет впереди…
Врангель протискивается в первые ряды, слышит голоса вокруг себя.
ГОЛОСА В ТОЛПЕ. За что казнят?
– Жалко… Молоденькие…
– На царя замышляли…
– А бледные какие! Измученные…
Достигнув полицейского оцепления, Врангель жадно смотрит на эшафот.
На эшафоте приговоренные жмутся друг к другу.
ГЕНЕРАЛ-РАСПОРЯДИТЕЛЬ (громко). Снять верхнюю одежду! Первую группу – к столбам!.. Барабаны!..
Барабанщики бьют частую дробь.
Осужденные бросаются друг к другу, обнимаются перед расстрелом. Конвоиры грубо снимают с них шапки и верхнее платье.
Осужденные, дрожа от холода, остаются на морозе в одних рубашках. Их выстраивают в две линии, Достоевский стоит шестым в первом ряду.
ГОЛОС ВРАНГЕЛЯ (за кадром). Тут я впервые увидел Достоевского. Он стоял шестым в первом ряду…
Слева от Достоевского конвоиры отделяют троих приговоренных, подводят их к столбам, привязывают…
Достоевский в ужасе смотрит на них. Это совсем молодые люди с темными и пышными по моде тех лет шевелюрами.
Барабанщики бьют частую дробь.
Глядя на своих товарищей, Достоевский видит сполохи прошлого.
РЕТРО:
Свои хождения по самым грязным и дешевым петербургским притонам…
Свою полуторагодичную работу над романом «Бедные люди» в дешевой съемной квартире на окраине Петербурга…
На Невском проспекте случайно встреченный приятель Григорович выпрашивает у него рукопись почитать…
Вернувшись на рассвете из очередного притона, он сидит на подоконнике, глядя в речку Мойку и размышляя, не броситься ли ему вниз головой, когда вдруг – звонок в дверь, громкий нетерпеливый стук и – это Григорович и поэт Некрасов врываются в его комнату с криком «Вы гений! Гений!»…
Генерал-распорядитель, гарцуя на коне, подъезжает к эшафоту.
ГЕНЕРАЛ-РАСПОРЯДИТЕЛЬ. Огласить приговор!
РЕТРО (продолжение):
…Мальчишки с книгами в руках бегут по улице навстречу богатым экипажам, кричат: «Сенсация! «Бедные люди» Достоевского! Весь Питер рыдает!» Из карет тянутся руки с деньгами…
…Зимний дворец, императрица читает «Бедных людей» и плачет…
…Достоевский – как новая знаменитость – на балах, великосветских приемах, литературных вечерах и диспутах…
…Дом Петрашевского, очередной диспут, молодые люди обсуждают возможность устройства республики в России…
Чиновник в мундире аудитора, стоя на эшафоте, читает приговор, изо рта его идет пар.
ЧИНОВНИК-АУДИТОР. За участие в преступных замыслах против православной церкви и верховной власти… подвергнуть смертной казни расстрелянием…
Священник, дрожа от мороза, идет по эшафоту вдоль ряда осужденных – именно тех, кто был на диспуте в доме Петрашевского – и каждому подносит крест. Осужденные целуют крест.
Сосед касается локтем Достоевского, кивком головы показывает на стоящую за эшафотом телегу, покрытую рогожей.
СОСЕД (шепотом). Гробы!
Последний из осужденных целует крест.
ГЕНЕРАЛ-РАСПОРЯДИТЕЛЬ (священнику). Батюшка, все! Вам больше здесь нечего делать! (Солдатам-конвоирам.) Приговоренным – колпаки на глаза!
Солдаты надевают трем петрашевцам, привязанным к столбам, белые предсмертные балахоны и колпаки [1] .
ГЕНЕРАЛ-РАСПОРЯДИТЕЛЬ (громко). Взводам… ружья заряжай!
Дробно бьют барабаны.
Расстрельная команда – пятнадцать рядовых и унтер-офицер, – зарядив ружья, шагает к эшафоту, останавливается. Солдаты вскидывают ружья и целят в грудь осужденным, привязанным к столбам…
Достоевский в ужасе смотрит вокруг себя, он видит:
Тысячи красных пятен обмороженных человеческих лиц…
Какой-то гул, неясный, жуткий…
Сотни жадных глаз…
Морозное дыхание коней… солдат… пар над колпаками приговоренных…
Солдаты целятся в привязанных к столбам…
Гремят барабаны…
Рапид: унтер-офицер расстрельной команды поднимает руку…
У осужденных – в том числе у Достоевского – расширяются от ужаса глаза, останавливается дыхание…
СОСЕД ДОСТОЕВСКОГО (подняв лицо к небу, негромко, но страстно). Господи, яви чудо! Помилуй! Веровать буду!..
Достоевский смотрит в небо.
Небо затянуто облаками.
Гремят барабаны.
И вдруг облака разрываются, пробивается солнце, и его лучи сверкают на позолоченных куполах церковного собора.
Достоевский, не дыша, смотрит на эти купола и на лучи, сверкающие на них…
Всадник на рысях вылетает на площадь, скачет сквозь толпу.
ГЕНЕРАЛ-РАСПОРЯДИТЕЛЬ (выкрикивает). Не стрелять! Отбой барабанам!
Всадник подъезжает к генералу-распорядителю, передает ему засургученный пакет.
ГЕНЕРАЛ-РАСПОРЯДИТЕЛЬ (сломав печати на пакете и достав бумагу, громко читает). Указ его величества императора Николая Первого!.. Его величество высочайше повелел объявить приговоренным, что дарует им жизнь… Отвязать осужденных! Оглашаю новый приговор…
Лучи солнца, сверкавшие на куполе церкви, гаснут, солнце уходит за облака…
Достоевский, потный от страха и изумления, смотрит на небо…
на товарищей, с которых сняли предсмертные колпаки…
и на пышную шевелюру одного из них, которая за эти минуты стала совершенно седой. Этот разом поседевший молодой человек падает на подкосившихся ногах, солдаты подхватывают его, волоком тащат в ряд осужденных…
ГЕНЕРАЛ-РАСПОРЯДИТЕЛЬ (читает новый приговор). Петрашевского, организатора заговора, за преступный замысел – в каторжную работу в рудниках без срока… Спешнева – в каторжную работу на десять лет… Достоевского – в каторгу на четыре года, а потом в армию без срока…
Солдаты приносят на эшафот кандалы и, бросив эту тяжелую груду железа на дощатый пол, берут Петрашевского, Спешнева и Достоевского, надевают им на ноги железные кольца и молотком заклепывают гвозди.