Та удивленно посмотрела на него, а потом как-то с сомнением произнесла:
– Ты чего, восточными единоборствами занялся, что ли?
Данька озадаченно посмотрел на нее.
– Почему ты это спросила?
– Ну, не знаю... какой-то ты... ну, прям как Чак Норис.
Данька усмехнулся – опять штампы...
– Да нет... совсем не как Чак Норис. Но все равно, спасибо тебе за все. И не беспокойся за меня. Я разберусь со всеми проблемами. Чуть позже. Можешь мне поверить.
Самарина с сомнением покачала головой:
– Ну-ну, смотри... Имей в виду, Джавецкий, декан предупредил, кто не сдаст сессию – тут же в армию загремит.
– В армию? – Данька несколько озадаченно нахмурился. Самарина произнесла эту фразу с неким предостережением, как будто он должен был испугаться. А потом у него в памяти проклюнулось, как они все, те, кем и он был еще не так давно, бояться всякой... ерунды, таких вещей, которые совершенно не стоят внимания. И в то же время не имеют ни малейшего представления о вещах, которые важны, причем важны системно и предельно.
– А-а, в армию, ну да... спасибо, Нин, не беспокойся. Все будет нормально, – он улыбнулся. – Извини, у меня сейчас кое-какие проблемы, так что я должен бежать. Пока.
Махнув на прощание рукой, он повернулся и двинулся в сторону общежития. Оставив за собой озадаченную Самарину. Спустя несколько мгновений до него донесся ее возбужденный голос. Она кому-то возмущенно вещала: «а я ему говорю – смотри, в армию угодишь...», «а он как заторможенный...», «обкуренный, что ль...», «никакой реакции...».
Анзор был в комнате – лежал на кровати, поверх одеяла, и смотрел в потолок. Увидев Даньку, он тут же сел на кровати и уставился на него, вытаращив глаза.
– Привет, Анзор, – кивнул Данька, – ты как?
– Данька... – недоверчиво пробормотал тот, – живой... а я уж думал.
– Данька улыбнулся.
– Как видишь, – потом шагнул вперед и, закинув руки за спину, потянул свитер через голову, – ты извини, Анзор, мне скоро надо бежать, а перед этим я хочу принять душ, – он виновато улыбнулся, – почти полтора месяца душа не видел.
– Куда бежать? – настороженно переспросил Анзор.
– По делам, – коротко ответил Данька и расстегнул ремень.
Когда он вернулся из душевой, Анзор закрыл дверь на ключ и, ухватив Даньку за плечи, усадил его на кровать.
– Данька, мне надо с тобой серьезно поговорить.
– Анзор, я... – начал Данька.
– Подождет! – нервно вскинулся Анзор. – Все подождет. Тут дело гораздо более важное!
Данька усмехнулся.
– Это вряд ли... Ну да ладно. Только, давай, пока ты будешь рассказывать, я буду одеваться.
– Ты не понимаешь! – рассердился Анзор. – Разговор о деньгах. О больших деньгах! Что может быть более важным?!
Данька окинул его задумчивым взглядом и растянул губы в загадочной улыбке, а потом тихо ответил:
– Знаешь... многое, – и, поднявшись на ноги, снова повторил: – Ты извини, я тебя внимательно слушаю, но все-таки буду одеваться.
Анзор растерянно посмотрел на него и, насупившись, выпалил:
– Они у меня!
– Кто? – не понял Данька.
– Наши деньги. Все сто тысяч! Я поэтому и думал, что эти уроды тебя... ну... – он слегка смутился и, не решившись выговорить то, что пришло ему в голову, закончил более нейтральным: – Нашли... Потому что иначе с какой стати им отпускать меня вместе с такими деньгами?
Последний его вывод можно было оспорить. Ибо если они Даньку и «нашли», то все равно с какой стати им отпускать Анзора с деньгами? Если, конечно, им, по каким-то причинам, не было абсолютно наплевать на то, что здесь и сейчас называлось деньгами...
– А когда они тебя отпустили? – уточнил Данька, натягивая футболку.
– Позавчера, а что?
– Да так, – хмыкнул Данька, – просто выстраиваю последовательность событий.
Анзор непонимающе уставился на него.
– Данька, ты что, не понял? У нас есть сто тысяч баксов!
Данька надел чистые джинсы и начал вдевать ремень.
– Не у нас, Анзор. У тебя.
Анзор хлопнул глазами, еще раз, потом облизал пересохшие губы.
– Не понял...
Данька молча опустился на кровать и принялся натягивать кроссовки. Анзор схватил его за плечо и дернул, пытаясь развернуть лицом к себе.
– Ты что сказал?
Но, как выяснилось, этого Даньку было не так-то просто развернуть, да и вообще заставить сделать то, что он не собирался делать... Поэтому он завязал шнурки и только затем выпрямился.
– Я сказал, что это твои деньги. Во всяком случае, если ты решишь оставить их себе. Хотя я бы рекомендовал тебе потратить их не на себя. Но решать тебе. Я уже отказался от них и менять свое решение не собираюсь.
Данька взял рюкзак и, наклонившись к Анзору, положил руку ему на плечо.
– Прости, Анзор, я тебе обязательно все объясню, но позже. Хорошо?
И вышел из комнаты...
* * *
Кот остановился и, подняв вверх лицо, прикрыл глаза. Хор-рошо. Лето. Солнце. И он на бровке бассейна. Сейчас бы в воду... Он опустил голову и покачал ей, разминая мышцы. Скоро...
* * *
Гаджет запрыгнул на спинку лавочки, пробежал по ней и, подпрыгнув, уцепился за козырек подъезда. Рывком подтянулся и забрался наверх.
– Фулюган, – заорал снизу старческий голос, – а ну, слазь! Сейчас милицию вызову!
Гаджет сделал шаг вперед и остановился на кромке козырька. Скоро...
* * *
Катя остановилась у входа в магазинчик и досадливо сморщилась. Перерыв. Она постучала, еще раз, потом еще. За стеклом нарисовалась недовольная физиономия.
– Ну, чего тебе? Не видишь – перерыв у нас.
– Откройте.
Физиономия начала было отворачиваться, но Катя чуть соскользнула в молитву и попросила еще раз:
– Откройте. Мне очень надо.
– Очень? – немного недоверчиво, но уже не так враждебно переспросила физиономия, и, вздохнув, загрохотала задвижкой.
– Ладно уж, заходи, раз очень.
Катя шагнула в приоткрывшуюся щель. Скоро...
* * *
Немоляева прошла длинной аркой и, свернув налево, выскочила в небольшой дворик, зажатый между старыми, полуразвалившимися кирпичными домами.
– Ты гляди, какая телка... – послышался откуда-то не совсем трезвый голос, – мужики – чур моя, – и спустя пару мгновений уже совсем близко: – Девушка, а девушка, а как нас зовут?