Кара Джеймсон взглянула в окно и отвернулась: за стенами «Грин-Саммит» свирепствовал лютый мороз, порывистый ветер глухо свистел в ночной тишине. Ей не хотелось отправляться домой после долгого рабочего дня в такую ненастную погоду.
Девушка помедлила, любуясь огромной рождественской елью, возвышавшейся посреди лобби отеля, бывшего некогда одним из лучших в Пенсильвании. Мерцающие белые огоньки в сочетании с переливающимися украшениями красного бархата всегда дарили ей ощущение праздника, но не сегодня – сегодня Кара даже не подхватила приглушенно играющую «Джингл Белс».
«Курорт продан». Эта мрачная мысль давила на нее. К тому же пошли слухи, что все руководящие должности будут заменены. И это за несколько недель до Рождества.
«Все наладится. Все наладится», – повторяла она про себя успокаивающую мантру, но что-то подсказывало ей, что по-прежнему уже не будет.
– Кара?
Она застыла, уставившись в оцепенении на яркий орнамент с красными колокольчиками, пока мозг обрабатывал звук глубокого баритона, принадлежавшего окликнувшему ее мужчине. Она знала его голос, знала, как эти два слога звучат, слетая с губ, сладких, как мед. «Джейсон Смит». Но это не мог быть он – ведь он обещал, что никогда не вернется.
– Кара, может, все же посмотришь на меня?
Взгляд ее переместился к стеклянным дверям, ведущим на стоянку, но ноги отказывались подчиняться, оставаясь прикованными к мягкому ковру с золотым узором. Через эти самые двери она выбежала в полнейшем смятении семь лет назад, когда он разорвал их помолвку. Она повзрослела с тех пор – отступать больше не в ее манере. Девушка сделала глубокий вдох, расправила плечи и обернулась.
Ясные голубые глаза смотрели прямо на нее. Мужчина улыбнулся, и в уголках губ показались слабые линии первых морщинок. Кара моргнула, но когда открыла глаза, он все еще был там. Должно быть, усталость и недосып сыграли с ней злую шутку.
– Все в порядке? – Мужчина приблизился.
Кара отпрянула, прежде чем он успел коснуться ее. Слова застряли на языке, сердце бешено стучало. Она сжала кулаки. Вдох – выдох.
– Ты такая бледная, словно увидела привидение. Лучше присядь, – указал он на мягкий кожаный диванчик у камина.
Кара оставалась неподвижна, происходящее напоминало сцену из фильма – появление призрака прошлого Рождества. Только это не Голливуд, и Джейсон не актер.
Она изучала человека, представшего перед ней: темная щетина скрывала некогда мальчишеские черты, по правой стороне подбородка протянулся двухдюймовый шрам. Жизнь военного, которую он предпочел мирной жизни с ней, отразилась на его облике. Рука девушки сама потянулась к месту ранения, но Кара отдернула ее и в непроизвольном взмахе поправила сумку на плече. Он стал старше и возмужал, но, несомненно, это был Джейсон. «Веди себя так, словно он просто старый знакомый, а не тот, кто отверг твою любовь и ушел без всяких объяснений».
– Джейсон Смит, не верю своим глазам – ты здесь, – сказала она как можно более естественно.
– Вообще-то я теперь Джейсон Грин…
Удивительно, что он использует девичью фамилию матери, хотя, учитывая непростые взаимоотношения между ним и отцом, все возможно. Скорее всего, сменил фамилию, чтобы его сложнее было найти. Она хотела спросить об этом, но сдержалась. Пытаться раскусить Джейсона – все равно что сидеть на пороховой бочке: одно неверное движение – и рванет. Так что лучше придерживаться безопасных тем. Кара поняла, что своими размышлениями успела упустить нить разговора, и переспросила:
– Что ты сейчас сказал?
– Как дела?
«Будем обмениваться любезностями, словно добрые друзья?» Ей было некогда церемониться – она уже должна быть дома, готовить ужин дочери, помогать с уроками.
– Уезжая из Плезант-Велли, ты клялся, что это навсегда. Что случилось? Почему ты передумал?
Джейсон ошибался, если рассчитывал на теплый прием.
Он пожал плечами:
– Все меняется.
Изменилось действительно многое, и не в лучшую сторону, но только не для Джейсона: ни пивного живота, ни залысин, а глубокий шрам только прибавлял ему сексуальности.
Их взгляды встретились. Его ярко-голубые глаза, казалось, тоже были прежними, но, приглядевшись, Кара заметила в них жестокий блеск. Это был уже не тот беззаботный парень, с которым она встречалась больше четырех лет. Или он не был таким с самого начала? Может, она просто не видела его истинного лица из-за своих розовых очков, а может, и вовсе не знала его?
– Я сожалею о том, что произошло между нами, – сказал Джейсон. – Мне не следовало так поступать.
– Конечно, не следовало.
– Если бы я мог объяснить…
– Не стоит, – пресекла Кара его запоздалые извинения. – Что бы ты ни сказал, это ничего не исправит.
Тем не менее даже после стольких лет она все еще желала знать, что заставило его передумать насчет помолвки, но сочла теперь, что лучше и вовсе не вспоминать об этом. Гордость не позволяла проявить хоть малейшую слабость в его присутствии.
Джейсон переступил с ноги на ногу.
– Я догадывался, что ты не сможешь оставить все это в прошлом.
Собрав все силы, что помогали ей управлять этим местом в отсутствие босса, отца Джейсона, она уверенно произнесла:
– Я забыла и двигалась дальше.
Каре потребовалось много времени, чтобы прийти в себя, после того как он уехал, и она не позволит теперь досаждать ей – и без того проблем по горло. К тому же эти неприятные новости о продаже курорта. После столь долгого пути вверх по служебной лестнице потерять такое высокооплачиваемое место было бы ужасно. Ей хотелось верить, что беспокойство напрасно, но слухи о том, что новое руководство приведет своих людей, с лучшим образованием и опытом, не давали ей покоя.
Она уже двинулась в сторону выхода, но Джейсон удержал ее за локоть:
– Подожди, Кара, я должен извиниться.
Даже сквозь ткань пальто ощущалось тепло, исходящее от его руки. Она попыталась высвободить локоть, но безрезультатно.
– Пусти, – жестко сказала Кара. Не думает же он, что все будет так просто: извинился – и они снова друзья. – Если бы ты правда сожалел, то не молчал бы все эти годы, не возвращал бы письма своего отца нераспечатанными.
Он отпустил ее руку:
– Ты знала об этом?
Она прижала к себе сумку с незаконченным красным шарфом, который вязала для отца Джейсона в подарок на Рождество.
– Да. Если хочешь знать, он очень изменился после твоего отъезда, словно что-то сломалось в нем, ведь мы не знали, жив ты или нет.