Джио заметил:

– У тебя что-то в волосах.

Его голос вернул Валентину в настоящее. Он указал куда-то поверх ее правого уха. Девушка подняла руку и наткнулась на что-то влажное и липкое. То была икра лосося.

А затем в ее голове, разбуженные глубоким баритоном, снова зазвучали колокольчики. Джио всегда выглядел так, словно ему сам черт не брат, и именно это привело к смерти Марио.

Она вспомнила все. И вместе с воспоминаниями пришла горечь. Валентина снова видела одинокую могилу на церковном кладбище… Семь лет боли, которая не угасала в ней ни на секунду… Его приезд разбередил старую рану.

Как он смеет стоять здесь и говорить с ней, как будто ничего не произошло? Словно вежливые манеры способны скрыть ужасное прошлое. В душе Валентины вспыхнул гнев. И еще чувство вины – из-за того, что она вспомнила и другие времена. Раздосадованная на саму себя, она подошла к Джио. Девушка сжала руку и то, что когда-то было идеальным канапе, и взглянула на него:

– Убирайся с моего пути, Коретти!

Джио вздрогнул, словно она ударила его. Память воскресила тот день, когда хоронили Марио, когда Валентина ударила его в грудь. Несколько секунд, пока она казалась удивленной, он думал, что, возможно, она смягчилась. Сейчас же стало ясно, что нет, не смягчилась. Да это и невозможно, если он сам испытывает такую же боль от потери Марио, как и в день похорон. И чувство вины тоже.

В глазах Валентины сверкала ненависть.

– Повторяю: убирайся с моего пути, Коретти, – процедила она сквозь зубы.

Глава 2

Джио отступил назад, голос его звучал хрипло:

– Я не стою на твоем пути, Валентина. Девушку трясло от гнева.

– Уходи! Покинь это место.

Он не выдержал:

– Так как это свадьба моего кузена, у меня есть право здесь находиться. – Он не стал говорить, что как раз собирался уйти.

– Свадьбы не будет, или ты не слышал? – не скрывая удовлетворения, произнесла девушка.

Что-то, чему Джио не находил объяснения, заставило его сказать:

– Прием все равно состоится, или ты не слышала?

При виде того, как побледнело ее лицо, Джио инстинктивно протянул руку, словно хотел поддержать Валентину, но девушка вздрогнула и отвернулась.

– Не прикасайся ко мне, – отрывисто бросила она. – Да, я знаю, что прием все равно состоится. Или то, что осталось от приема, за который твоя тетя не собирается мне платить. Вся твоя семья, Коретти, гнилье, до самой сердцевины.

Джио нахмурился:

– Что ты хочешь этим сказать? Она не собирается тебе платить?

– Нет, – процедила Валентина сквозь зубы.

Она ненавидела себя за то, что подняла эту тему, и за то, что до сих пор разговаривает с Джиакомо Коретти.

– Но это нелепо, она все равно обязана заплатить.

Валентина невесело хохотнула и заставила себя взглянуть на Джио:

– Можешь назвать меня старомодной, но я тоже считаю, что за услуги следует платить. Твоя же тетушка уверена, что в связи с произошедшим платить мне не надо.

– Это неправильно. Я что-нибудь придумаю. – Джио провел рукой по волосам, чувствуя, что готов придушить свою тетку.

Он зашагал по направлению к залу. Позади послышался тревожный голос Валентины:

– Подожди! Что ты задумал?

Джио повернулся. При виде Валентины, стоявшей всего в нескольких футах от него, с выбившимся из прически и ласкающим ее раскрасневшуюся щеку локоном, он испытал удар током.

У него появилось ощущение, словно все это время он жил в тумане, а сейчас его неожиданно окунули в холодный бассейн. И что-то случилось с его телом. После пяти лет, в течение которых Джио отказывал себе во всех плотских удовольствиях, оно возродилось к жизни. Кровь быстрее забежала по жилам. Он почувствовал, как твердеет его плоть.

Валентина не догадывалась, что с ним происходит. Она ткнула в Джио пальцем:

– Я спросила у тебя, что ты задумал?

Джио сделал вдох, и у него закружилась голова. Он постарался сконцентрироваться на вопросе Валентины, а не на чувственном изгибе ее полных губ. Он очень долго не обращал внимания на женщин, а сейчас будто проснулся.

– Моя тетя… – наконец произнес Джио, старательно выговаривая каждое слово. – Я скажу своей тете, что она не может так с тобой поступить.

Он было двинулся вперед, стремясь увеличить расстояние между собой и Валентиной, как вдруг она схватила его за руку. Девушка оказалась слишком близко. Джио пошатнулся, но его привело в чувство ее саркастичное замечание:

– Да ведь ты пьян.

Джио был готов рассмеяться, ибо, встретив Валентину, вмиг протрезвел. Прикосновение ее руки обожгло его кожу.

– Я пойду к своей тете и скажу ей, что…

– Нет, ты ничего ей не скажешь, – холодно возразила она, не давая ему договорить. – Ты ничего такого не сделаешь. Мне не нужно, чтобы ты сражался за меня, Коретти.

Джио скрипнул зубами:

– Меня зовут Джио, или ты забыла, что когда-то звала меня так?

Ее лицо стало каменным.

– Нет, не забыла, а вот ты, похоже, забыл, почему я тебя больше так не называю.

Это было жестоко, но Джио устоял на ногах.

– Нет, – безжизненным голосом произнес он. – Я тоже не забыл.

Их глаза встретились – янтарные со светло-карими. Какое-то мгновение ничего не происходило, а затем между ними словно заискрился воздух. Возникшее напряжение было настолько осязаемо, что когда один из музыкантов вышел из холла, то, взглянув на пару, застывшую в молчаливом противоборстве, он попятился назад и осторожно прикрыл за собой дверь.

– Я заплачу тебе вместо тети – покрою все расходы, – заявил Джио.

Валентина откинула голову назад и сжала кулаки, на щеках ее проступил румянец.

– Ты?!

Джио был готов заскрежетать зубами.

– Я не приму от тебя деньги, даже если ты преподнесешь их мне на серебряном блюде.

«Конечно, – с горечью подумал Джио, – она ничего не примет от меня, тем более деньги, пусть даже я трудился, не разгибая спины».

Валентина ткнула себя пальцем в грудь. Джио сглотнул, стараясь не пялиться на провокационные округлости, прячущиеся под скромной белой блузкой.

– Я профессионал, нанятый для выполнения работы, и именно работой я собираюсь заняться. Я не позволю твоей тете испортить мою репутацию. И я не приму от тебя деньги, которые ты хочешь всучить мне из чувства вины, Коретти.

Слова ее били его словно камни. В этот раз Джио не стал напоминать Валентине о том, что она знает его имя. Впервые он увидел блеснувшие в ее глазах слезинки, и что-то оборвалось в его душе.