– Che cosa hai? Что не так? – спросил он.
– Ничего! – У нее перехватило дыхание, сколько она ни пыталась снова взять себя в руки.
Часть вещей придется снять, ничего не поделаешь. Закрыв глаза, Топси стянула с себя платье одним решительным движением. Так намного лучше, чем просто сидеть и позволять Данте раздевать ее как куклу; так она как будто управляла ситуацией.
– Теперь твоя очередь снимать рубашку, – сказала она, глядя на Данте сквозь растрепанную копну волос.
В его поразительных глазах замерцало веселье. Он расстегнул и скинул рубашку, потянулся – и у нее перехватило дыхание от вида его подтянутого живота. Данте был великолепно сложен, твердые мышцы перекатывались под бронзовой кожей при каждом движении. У Топси пересохло во рту, когда Данте расстегнул джинсы и плавным движением избавился от них, демонстрируя черные шорты, облегающие узкие бедра и талию. Она не могла не заметить выпуклость, натягивавшую шорты, и у нее внутри что-то сжалось от первобытной тревоги. Она гадала, будет ли больно в первый раз; наверняка будет неприятно, но этого не избежать. Конечно, можно предупредить, что она девственница, но Топси боялась, что Данте сочтет ее неудачницей, нетронутой в таком возрасте.
– Иди сюда, – низким голосом сказал Данте и снова нашел ее рот, раскрывая губы, вталкиваясь внутрь языком, обрушивая на нее весь свой репертуар, потому что поцелуи никогда раньше не были такими сладкими.
Ее охватила пульсирующая энергия, и Топси прижалась к нему, отзываясь на поцелуи энтузиазмом и трепетом, поражаясь тому, как лихорадочный жар внизу живота пробуждается от малейшей ласки.
– У тебя совершенно потрясающая грудь, – пробормотал Данте, жадно оглаживая пышные полусферы, обводя туго стянувшиеся соски и накрывая их горячим бархатным ртом, так что Топси горячо выдохнула от жажды, которая пронизывала всю ее сущность. Словно чувствуя, что напряженный жар у нее между бедрами становится невыносимым, Данте стянул с нее трусики и прикоснулся там, где она больше всего нуждалась в прикосновениях.
В этот момент Топси почти перестала осознавать происходящее, потому что ощущения вытеснили все. Данте обвел большим пальцем ее клитор, коснулся кончиком пальцев ее самого секретного места, набухшего и чувствительного. Ее бедра дрогнули и приподнялись, из горла вырвался жалобный стон. Она чувствовала влажность и готовность своего тела, жадное желание испытать оргазм.
Данте сдвинулся, и рот сменил его руки, вызвав шок от интимности ласки. Однако куда труднее было выдержать волны удовольствия. От прикосновения языка к крохотному средоточию нервных окончаний она вскрикнула, теряя контроль над своим наслаждением. Данте доводил ее до безумного желания так, что ее тело молило об удовлетворении, пока взрыв ощущений не выбросил ее на вершину удовольствия. А после этого ее тело скатилось по волнам возбуждения, все еще вздрагивая от неземного восторга.
Зашуршала фольга, и Топси поняла, что Данте надевает презерватив. Она глубоко и медленно вздохнула; потрясение от испытанных ощущений вытеснило тревогу. Данте поднялся над ней, закинул ее ноги себе на плечи и надавил широкой головкой члена на ее нежную плоть.
– Ты такая тугая, cara mia, – застонал он. – Я сдержусь, все будет медленно.
Топси чувствовала, как ее внутренние мышцы сопротивляются вторжению, и закрыла глаза, пытаясь расслабиться.
– Ты потрясающая, – выдохнул Данте, входя глубже.
И в тот же момент Топси почувствовала жжение, а потом и острую боль, и вскрикнула, широко раскрывая глаза, полные изумления и растерянности.
Данте замер.
– Тебе больно?
По его взгляду Топси поняла, о чем он думает.
– Все хорошо… просто давно не было… – пробормотала она, отчаянно краснея.
Данте качнул узкими бедрами, медленно погружаясь глубже, а потом выскользнул почти до конца и повторил движение. Дрожь возбуждения собралась внизу живота Топси, ее тело сжалось вокруг члена, и Данте снова толкнулся внутрь с одобрительным стоном. Удовольствие снова постепенно охватывало ее, стягивало мышцы, заставляло сердце биться быстрее, пробуждало голод. Сила нового оргазма заставила ее биться, вскидываться и кричать.
После него Топси казалось, что она больше никогда не сдвинется с места, ее тело охватило блаженное бессилие. Данте поцеловал ее в лоб и сдвинулся в сторону, освобождая ее от своей тяжести.
– Che diavolo! У тебя кровь!
Она едва не умерла от стыда, увидев шок на его лице, а потом, когда резко села, – пятна крови на бедре. Покраснев, Топси обняла колени руками.
– Волноваться не о чем.
– Ты была девственницей? – выдохнул Данте, явно не веря своим глазам и пересматривая все, что о ней думал.
– Не стоит устраивать разбор полетов, – возразила Топси.
– Надо было мне сказать! – отчитал ее Данте. – Я бы сделал это настоящим событием, а не лишал тебя невинности посреди леса.
Несмотря на стыд, Топси подняла на него вопрошающий взгляд:
– Тебя это не отвращает?
– Наоборот, меня ничего в жизни так не заводило, – признался Данте, изумленно рассматривая ее. – Знание, что ни один мужчина не делал с тобой того, что сделал я, – это невероятно, мое сокровище.
От облегчения Топси подалась вперед и поцеловала его. Данте прихватил ее нижнюю губу, а потом поцеловал ее сильно и крепко, и вскоре все разговоры прекратились, и они снова занялись любовью.
После Топси задремала и проснулась, когда солнце уже садилось. Она бросила тревожный взгляд на часы. Данте уже оделся и собрал корзинку.
– Надо было меня разбудить.
– Тебе следовало отдохнуть.
Теперь она снова смущалась, и поэтому поторопилась найти одежду и быстро накинуть на себя. Ее совершенно поразило то, что между ними произошло; охватившая их неукротимая страсть заставила ее пересмотреть все, что она знала о себе. Она не представляла, что способна на такую страсть, наоборот – считала себя несколько холодной, потому что раньше ей нетрудно было сопротивляться искушению. А Данте был настоящим искушением. С ним Топси становилась слабой.
Но разве это так уж плохо?
Их роман – всего лишь интрижка, ничего серьезного. Как Данте отметил, он не кандидат в мужья для нее. Однако, когда у автомобиля Данте улыбнулся ей, у нее в груди словно разлился солнечный свет. «Всего лишь влюбленность», – сказала она себе; жар итальянского солнца и вкус свободы, молодость и гормоны. Пора познакомиться с той стороной себя, которую Топси всегда держала на коротком поводке.
– Ты как-то притихла. Я привык к твоей болтовне, – заметил Данте, останавливая машину у гаража.
– Я прикидываю список всего того, что нужно проверить перед балом. – Топси замолчала, а потом все-таки заставила себя добавить: – Ничего не говори о… Если графиня или Витторе узнают, будет неловко.