Марин Ле Пен, лидер французской партии Национальный фронт (далее М.Л.П.): Первое, что я сделаю, это создам в парламенте группу, чтобы иметь возможность влиять на принятие решений как можно более эффективным образом, чтобы помешать какому-либо новому продвижению к федерализму в Европе. Я считаю, что федерализм крайне противоречит демократии. Я считаю, что он противоречит суверенитету народов и экономическим, социальным и международным интересам Франции. Так что мы с нашими коллегами сможем привносить иной голос в то, что определяет сущность Европейского союза. Мы, безусловно, оспариваем и его состав, и результаты его работы.
С.Ш.: Поговорим более подробно о выборах в Европарламент. Если рассматривать более масштабную карту, то евроскептики сейчас в меньшинстве. Пока они даже не сформировали единый блок, поэтому говорить о глобальной победе нельзя. Почему же тогда СМИ говорят о политическом землетрясении?
М.Л.П.: Правила функционирования Европарламента вынудит Европейскую народную партию и партию Европейских социалистов объединиться для защиты от евроскептиков. Мне кажется, что приближается исторический момент, когда станет очевидным, что нет правых и левых, что все это фарс, политическое мошенничество. На самом деле они защищают один и тот же ультра либеральный подход, концепт федеральной Европы. И пытаются посягнуть на суверенитет наций народов. Поверьте мне, когда мы смотрим на лица тех, кто видит, как мы в таком количестве сюда приходим, то они считают, что наше присутствие, бесспорно, изменит вид Европейского парламента. И внесет изменения в дебаты, которые будут проходить там, в Европарламенте.
С.Ш.: Насколько серьезны проблемы с еврокомиссарами, от которых вы предлагаете избавиться? Вопрос о суверенитете зашел так далеко?
М.Л.П.: Суверенитет составляет основу демократии. Если нет суверенитета, то и демократии нет, потому как иметь право опустить бюллетень в урну — это одно. Но если те люди, которых вы выбрали своим бюллетенем, не имеют никакой власти, потому что их власть передали в наднациональные инстанции, то тогда это больше не демократический процесс. И именно это сегодня мы и видим. Кажется, в 1957 году в национальном собрании Мендес-Франс сказал, что есть два способа установить тоталитаризм: либо собрать всю власть воедино, либо передать всю власть надгосударственному образованию. Так и произошло, когда появился Европейский союз. Суверенитет перешел от народа надгосударственному не выбранному образованию, которое не легитимно, но при этом диктует свою волю народу. Так происходит с суверенитетом над территорией. Мы больше не контролируем иммиграционную политику, из-за Шенгена все наши границы открыты. Это же относится и к нашей денежной политике, потому что мы больше не контролируем наши деньги. Нашу бюджетную политику они передали Европейскому союзу, но также и наш законодательный суверенитет, потому как сегодня 80 процентов законов, по которым голосует во французской национальной ассамблее, на самом деле представляет собой копию директив Евросоюза. И я считаю, что Франция свободная страна, и должна оставаться таковой. Если у нас, таким образом, высосали все наши свободы, то нужно бороться чтобы их вернуть. Из рук тех, кто украл их без нашего ведома, или против нашей воли.
С.Ш.: Совсем недавно вы говорили о новой супердержаве в Европейском союзе. Выборы показали, что это объединение поддерживают далеко не все. Получается, что Европа никогда не объединиться?
М.Л.П.: Речь идет не о Европе, а о Евросоюзе. Европа существует, она состоит из государств, чье богатство в их уникальности, их суверенности, их свободе и демократии. Я за Европу нации, за то, чтобы в будущем мы создали Европы, которая могла бы расширяться, но при этом, чтобы страны сотрудничали в рамках совместных проектов, сохраняя свой суверенитет. Вот действенная схема, и я хочу ее воплотить, но для этого мы должны отказаться от этого Европейского союза.
С.Ш.: Недавно я беседовала с представителем партии Альтернатива для Германии. Он считает, что нужно разделить еврозону на богатый север и бедный юг. Как, по-вашему, это приемлемый вариант решения?
М.Л.П.: Нет, я считаю, что это утопия. Мы пытаемся залатать дыры в системе, которая изначально была порочной. Что касается евро, то они предлагают ввести северную еврозону и южную еврозону. Но тогда какой смысл государствам южном Европы продолжать пользоваться евро? Для них будет лучше восстановить национальные валюты, адаптировать уровень их национальной валюты к экономике, чтобы стимулировать экономический рост, создавать рабочие места, наращивать экспорт. Если Германия хочет сохранить зону евро марки вокруг своей территории, то это ее дело. Если немцы в этом заинтересованы, то они могут так поступить. Но мы в создании такой субъеврозоны не заинтересованы.
С.Ш.: Вы говорили, что собираетесь защищать в ЕС французские интересы от германских. На какие интересы Франции посягает Германия?
М.Л.П.: Я не германофоб, да это было бы бессмысленно. Зачем злится на Германию, ведь она отстаивает свои интересы, которые не совпадают с нашими. Я критикую французских лидеров за то, что они не защищают потребности Франции, например, евро. Эта валюта была создана Германией. Евро, как костюм, сшитый на заказ, который сидит только на Германии, и не подходит другим странам Европейского Союза. Я хочу, чтобы Франция тоже получила костюм на заказ, а для этого необходима национальная валюта, так как это важная составляющая суверенитета. Одна валюта, одна страна. Кстати говоря, так функционирует 95 процентов государств мира. Если завтра мы вернемся к национальным валютам, то немецкие марки будут переоценены по отношению к евро, а новые франки, наоборот, девальвируются. Мы от этого выиграем, а Германия проиграет. Но на данный момент она выигрывает, потому что использует структурно девальвированную валюту, которая дает им конкурентное преимущество. Поскольку Берлину удалось навязать свои взгляды всем другим странам, то в Европейском Союзе установилась германское доминирование. За последние несколько лет мы многое потеряли в экономике, и в сфере занятости, и в обществе. И я не хочу, чтобы французский народ продолжал страдать ради спокойствия госпожи Меркель.
С.Ш.: Вы не поддерживаете меры жесткой экономии, которые на ваш взгляд разрушают Европы. Но как еще бороться с долговым кризисом?
М.Л.П.: Уж точно не такими мерами. Принятые меры жесткой экономии продемонстрировали не только свою несправедливость, но и свою бесполезность и неэффективность. Эти меры были испытаны на Греции, и посмотрите, что стало со страной. Мы возвратили Грецию в средневековье. Уровень безработицы составляет 30 процентов, а среди молодежи все 60 процентов. Сократились пособия по безработице, зарплаты, льготы бюджетникам. Достойная медпомощь им больше недоступна. Статистика самоубийств удвоилась, а уровень младенческой смертности вырос на 50 процентов. Разве это прогресс? Разве нам это обещали? Это неслыханный позор и более того бюджетного дефицита и долга после этих мир меньше не стало. Дефицит и долг Греции продолжают расти. Вот почему я говорю, что меры жесткой экономии не только не справляются со своей целью, но они совершенно несправедливы и чуть ли не бесчеловечны. Ведь теперь в некоторых греческих роддомах роженицам не отдают детей, пока они не оплатят роды.