– Не думаю, что женщина когда-либо говорила мне такое. Обычно я был чем-то новым и лучшим. – Игривый блеск исчез из его глаз. – Гвен, ты знаешь, что я…
– Ты не заводишь серьезных отношений, – перебила она. – Знаю. И меня все устраивало… тогда. Ничего серьезного мне и не нужно было. – Гвен погладила свой живот. – И сейчас я тоже не ищу серьезных отношений. Я вообще ничего не ищу. Но когда я буду готова, я хочу для себя лучшего. А я не уверена, что ты тот мужчина, который сможет мне это дать.
– Гвен, прости, я…
– Не извиняйся, Алекс. Ты всегда честен в том, что ты можешь дать. Но на этот раз я не тот человек, которому это нужно.
Алекс видел, как Гвен старалась быть храброй. Она говорила твердо и жестко, возможно надеясь, что он кивнет и уйдет, и ей не придется долго носить эту маску. Он видел, как она борется с собой. Гвен хочет его, но она слишком упряма. Единственным способом заставить ее это признать было вынудить ее сказать это самой.
– Ты трусиха.
Гвен резко обернулась:
– С чего ты взял, что ты так много обо мне знаешь? Я была всего лишь мисс Октябрь для тебя.
– Может быть, но октябрь – мой любимый месяц, и я следил за каждой деталью. Мой бизнес не процветал бы, если бы я не понимал людей и то, что им нужно от жизни. Я знаю точно, что завладеет их воображением, и заставляю их пересмотреть свои взгляды и купить один из моих домов. А за годы общения с женщинами я узнал много интересных деталей. И о тебе тоже.
– Например? – с вызовом спросила Гвен.
Алекс наклонился над бортиком, чтобы быть ближе к ней.
– Например, ты никогда не находишь времени для себя. С нашей первой встречи ты изо всех сил стараешься осчастливить других людей: Эдриен, организовав ее свадьбу, пациентов в больнице, своих друзей. Даже меня, пока мы были вместе. Теперь ты поднялась на новый уровень и вынашиваешь ребенка для чужой семьи.
– И что в этом плохого?
– Ничего, только ты мучаешься ни за что. Есть тонкая грань между святыми и мучениками. Нельзя быть несчастной, делая то, что тебе важно. Это равновесие нужно соблюдать. Когда ты сделала что-нибудь ради себя?
Гвен нахмурилась. Он видел, как она борется с собственными мыслями.
– Последним моим эгоистичным поступком было согласиться на флирт с тобой.
Алекс ожидал, что она скажет о покупке нового платья или педикюре, но он совсем не ждал, что речь пойдет о чем-то, произошедшем восемь месяцев назад. Она гораздо больше замучилась, чем он ожидал.
– Почему сделать что-то для себя ты называешь эгоистичным? Дающий человек – отнюдь не эгоистичный.
Гвен вздохнула и покачала головой:
– Ладно, ты выиграл. Что ты хочешь от меня услышать, Алекс?
– Признай, что хочешь меня.
Ее лицо застыло, в глазах мелькали вечерние огни.
– Что за…
Она начала спорить, но Алекс перебил ее.
– Скажи это, – потребовал он.
– Я хочу тебя, – сдалась она, но в ее голосе слышалось больше раздражения, нежели страсти.
Алекс же хотел, чтобы она сказала это с чувством. И она скажет. Уже этой ночью.
Он шагнул в бассейн прямо в одежде, разбрызгивая воду. Гвен удивленно отпрянула, но она уже не была в безопасности. Алекс потянулся к ней, обвил ее руками за талию и притянул к себе.
– Что ты делаешь? – выдохнула Гвен.
– Скажи это так, как действительно чувствуешь.
Она не моргая смотрела на Алекса, от его пристального взгляда ей было некомфортно.
– Не важно. Я уже сказала тебе, что не хочу никаких интрижек.
– Ты так и сказала, но ты обманываешь себя. – Он посмотрел на ее руки, которые упирались в его грудь. – Ты сняла свой браслет целомудрия.
– Хлор вреден для серебра. Это не бессознательное приглашение.
Алекс улыбнулся. Что бы она ни говорила, но это знак.
– Мы оба знаем – нет смысла всю неделю отрицать удивительное притяжение между нами.
Гвен замерла, затаив дыхание.
– Я знаю, что гораздо проще отпустить тебя, вернуться в дом и не прикасаться к тебе больше никогда. Но я так не хочу. Я не могу перестать думать о том, как ужасно я тебя хочу, Гвен. – Не дожидаясь ее ответа, он поднял руку и погладил ее по щеке.
Ее шоколадного цвета глаза все еще удивленно смотрели на него, но на губах появилась легкая улыбка. Этого приглашения Алексу было достаточно. Он наклонился к ней, с легкостью поднимая ее над водой, отчего Гвен почувствовала себя пушинкой.
Когда он коснулся ее рта губами, желание раскаленным лезвием пронзило его тело, но он сдержал себя. Он хотел Гвен, но не хотел торопиться. Он решил постепенно вернуть Гвен ее доверие к близости.
Ее губы были мягкими и податливыми. Гвен медленно раскрывалась перед ним, ее язык гладил его губы, дразня Алекса. Ему потребовалось все его самообладание, чтобы не накинуться на Гвен со всей страстью. Вместо этого он позволил своему языку изучать, дразнить ее, наслаждаясь прикосновениями. Она напоминала ему редкое вино. Ему хотелось наслаждаться ее ароматом, ощущать, как ее вкус разливается у него во рту, чтобы он мог по-настоящему оценить его, освежить свои воспоминания о ней.
Он провел руками по влажной прохладной коже.
Сделав шаг назад, Алекс приблизился к краю бассейна. Не разрывая поцелуя, он поднял Гвен и усадил на бортик. Гвен охнула, когда ее кожа коснулась холодных плит, но тут же развела бедра и, обняв ногами Алекса, прижала его к себе. Прохладные полукружия ее груди вжались в его грудь.
Алекс наклонил голову и слизнул капельку воды, стекавшую по ее шее. Острый вкус смешался со вкусом ее кожи.
Гвен запрокинула голову, ее руки гладили его волосы, прижимая его к себе.
Алекс хотел Гвен. Каждое прикосновение, каждый стон, вырывающийся из ее губ, требовали от него, чтобы он овладел ею. Он потянулся к завязкам ее купальника, и скоро голубой кусочек ткани оказался в его руках и влажно шлепнулся на бортик бассейна.
Алекс посмотрел на чудо, которое ему только что открылось. Полная белая грудь дразнила его и раньше, выглядывая из выреза платья. И теперь она в его власти. Кремовые полукружия с твердыми вишенками сосков предстали перед ним. Он медленно накрыл их ладонями. Гвен вздохнула, закрыла глаза и откинулась назад, отдаваясь в его власть.
Он нежно сжимал ее грудь, играя с сосками, пока Гвен не застонала от удовольствия. Только тогда он позволил себе коснуться их губами. Сначала он поцеловал один сосок, потом другой, покусывая их и дразня, пока Гвен не заерзала и не вцепилась пальцами в его спину.
– Алекс, – прошептала она срывающимся от желания голосом.
Именно это он и хотел услышать. Он ответил ей прикосновением пальцев к жаркой коже между бедер. Он ощутил, как волна дрожи пробежала по ее телу от его прикосновения. Ее бедра сжались, с губ сорвался крик, и Алекс ощутил, как его напряженная плоть упирается в джинсы.