Гвен с трудом верила в то, что он вновь предлагает ей приехать к нему.
– Это Эдриен тебя попросила?
Алекс удивился сарказму, с которым она это произнесла.
– Что? Нет. Она сказала, тебе прописан постельный режим, и я…
– Ты – что, Алекс? Будешь кружить здесь, как мой рыцарь в сияющих доспехах, а я должна быть рада любым объедкам с твоего стола? Ты не думаешь, что твоя следующая пассия удивится, узнав, что в твоей квартире прячется беременная женщина, словно безумная жена мистера Рочестера в «Джейн Эйр»?
– Это совсем не то. Я предлагаю тебе облегчить ситуацию. Я знаю, что причинил тебе немало неприятностей. Мне жаль, что у тебя не осталось выбора, и ты уехала. Я пытался позвонить тебе сотни раз.
Гвен не брала телефон на работу, но всегда проверяла автоответчик.
– Я не получала сообщений.
– Я никогда не отправлял их. Я боялся, что ты права, и уйти – лучший выход для тебя. Я поехал в Новый Орлеан и сосредоточился на работе, давая тебе время забыть меня.
«Если бы тебя так просто можно было позабыть», – подумала Гвен.
– Но ты сказал, что собирался ко мне до того, как Эдриен позвонила тебе.
– Да. – Он откашлялся и продолжил: – Я ехал, чтобы сказать тебе, что я…
Он замолчал, и Гвен увидела, как краска сползла с его лица. Его зрачки расширились, на лбу выступила испарина.
– Ты не собираешься падать в обморок? Позвать медсестру? Я не смогу поднять тебя.
– Я люблю тебя, – быстро проговорил Алекс.
Гвен решила, что она ослышалась.
– Что ты сказал?
Пусть скажет еще раз. Громче и медленнее. Даже если ему неловко. Особенно если это так.
Алекс подошел к кровати и сел на краешек. Он нежно взял Гвен за руку:
– Я… Я люблю тебя. Ты забрала мое сердце с собой, и все это время в груди у меня зияла кровавая рана. Я глуп и упрям, и мне понадобилось время, чтобы понять это. Но я хочу провести оставшуюся жизнь с тобой. Я хочу жениться на тебе и растить с тобой детей. Я хочу просыпаться каждое утро в твоих объятиях.
Гвен боялась, что манера Алекса говорить не позволит ей понять, серьезен он или нет. Но сейчас она знала – это чистая правда.
В его голосе была искренность и ни намека на обычное озорство и флирт.
Алекс говорил серьезно. И Гвен онемела. Она не могла даже сказать, что тоже любит его. Все, что было в ее силах, так это коснуться его лица. Алекс закрыл глаза и прижался к ее ладони.
– Когда Эдриен позвонила и сказала, что тебе плохо, я ощутил ужас оттого, что могу потерять тебя навсегда. Или что-нибудь случится с ребенком. Она не наша дочь, но она стала мне такой же близкой, и потерять ее было бы очень больно.
– Мне было так страшно, Алекс.
Он обнял Гвен, и слезы, которые она сдерживала, наконец-то пролились.
– Все, о чем я могла думать, это то, что я не справилась. Как расстроились бы Роберт и Сьюзен, узнай они, что с их девочкой что-то случилось. У меня было лишь одно дело – сохранить жизнь их дочке, и я провалилась.
– Ты ничего не сделала плохого, Гвен, – прошептал Алекс ей на ухо. – Иногда такое случается. Тебе повезло, что ты работаешь в больнице и рядом были люди, способные тебе помочь. Ты и Фасолинка в безопасности. Доктора будут следить за тобой. И хочешь ты того или нет, ты будешь жить у меня, пока не родится ребенок или всю дальнейшую жизнь.
Гвен отпрянула, едва скрывая раздражение:
– Что дает тебе право после слов о любви управлять мной как вещью?
– Ты права. Ты взрослая женщина и можешь сама принимать решения. Но я буду рад, если ты останешься у меня. Моя квартира опустела с тех пор, как я вернулся домой. Призраки воспоминаний о днях, проведенных вместе, так и преследуют меня. Я был бы рад создать вместе новые воспоминания. Ну или ты можешь остаться у Уилла и Эдриен…
Услышав это, Гвен поняла, что проиграла. Одно дело, когда тебя заставляют жить с кем-то, потому что они боятся, что ты не позаботишься о себе сам. И другое дело, когда тебя любят и хотят, чтобы ты была здорова. А она хотела быть с Алексом.
– У тебя будет самый удобный и роскошный постельный режим. Я не хочу рисковать твоим здоровьем. Всю дорогу сюда я боялся, что упустил свой шанс, не последовав тогда за тобой, и ты никогда не узнаешь о моих чувствах.
– Я знала, – прошептала Гвен, улыбаясь. – Просто ждала, пока ты сам разберешься.
– Хотел бы я, чтобы ты сказала мне об этом, я бы не переживал эти недели ужасного страха.
– Ты бы не слушал. Это нужно было понять самому.
– Ты права. Означает ли это, что ты согласна переехать ко мне?
– Да. Я вовсе не хочу возвращаться в свою квартирку.
– И ты простишь мне, что я чуть не упустил такую чудесную женщину, как ты?
– Да.
– И что ты до сих пор любишь меня? Маленькая птичка напела мне, что это правда, но я хочу услышать от тебя.
– Да. Я люблю тебя.
– Тогда последний вопрос. Надеюсь, что ответом на него тоже будет «да».
Гвен затаила дыхание. Минуту назад Алекс говорил о свадьбе и детях, но это всего лишь планы на будущее для человека, который только открыл для себя отношения.
Алекс достал из кармана пиджака маленькую красную коробочку.
– Мисс Гвен Райт, окажешь ли ты мне честь стать моей женой?
Взгляду Гвен открылось изящное кольцо с большим желтым камнем, окруженным бриллиантами. Оно было прекрасно и уникально. Оно было старинное, возможно, чья-то семейная реликвия. Гвен была бы рада любому кольцу, но ей было приятно, что он искал что-то особенное.
Гвен осознала, что Алекс действительно ее любит. И любит уже давно. Он уделял внимание деталям, ее вкусам, нуждам, покупал вещи, которые делали ее счастливой…
Он лишь долго не мог понять, что делал все это из любви к ней.
Слезы застили ей глаза. Но это были слезы счастья. Он хотел жениться на ней. Алекс Стэнтон – человек, который мог рассмешить ее, давал ей почувствовать, что она самая сексуальная женщина на земле, – готов стать ее мужем. Мужем какой-то девочки из Теннесси, которая еще два дня назад готовилась провести остаток жизни в одиночестве.
– Да.
Алекс засиял и нежно обнял ее. Гвен закрыла глаза и отдалась ощущениям. Мягкий запах его кожи и одеколона, тепло его тела окутывали ее, словно кокон.
Отпрянув назад, он надел кольцо ей на палец и поцеловал.
По пути домой Гвен с грустью вспоминала их последний поцелуй. Это было легкое касание губ, прежде чем они уснули. Теперь, когда их губы соединились, ей не о чем волноваться. Впереди у них еще много поцелуев.