– Беда?! – вскинулась на него Эми. – Вы говорите об этом так, словно это был несчастный случай! Но то был поджог, и его устроила Изабель!

Алистер зажмурился, словно от зубной боли.

– Хотите начистоту? Всю правду?

– Я и без вас знаю всю правду! – выдавила Эми. – Это Изабель устроила пожар на Яве, и из-за нее умерла Ирина! Это она, она сделала то же самое семь лет назад!

Алистер печально покачал головой.

– Жестокость Изабель ни для кого не секрет. Но даже я не подозревал, что она способна на убийство. А жаль… иначе я мог бы предотвратить это. Поэтому я всю жизнь чувствую свою вину и ответственность… за вас. И исчезновение Дэна для меня не менее страшно.

Не то чтобы Эми нечего было ему возразить, нет. Просто она знала: если она сейчас раскроет рот, то произойдет взрыв. И чтобы спасти и себя и других, она решила держать рот на замке. И поэтому промолчала.

Нелли обняла ее и прижала к себе.

– Я знаю, как тебе тяжело. Но сейчас мы должны думать о Дэне, – сказала она.

– Что вы от меня хотите, дети? – спросил Алистер.

Нелли выудила из своей кошелки пачку пекинских газет и швырнула их перед Алистером.

– Посмотрите. Нет ли там чего подозрительного – маленький американец заблудился в Пекине, юный путешественник оказался в беде, в метро найден бездомный ребенок, все в таком роде. И еще проверьте радио и телевидение. Прослушайте программу новостей.

– А про американское посольство вы не думали? – спросил Алистер.

– Никакого посольства! – закричала Эми. – Пока, во всяком случае. Мы с Дэном в розыске. Нас ищут органы опеки. Если нас найдут, то все, мы выбываем из игры!

– Из игры… – повторил Алистер, стараясь подбирать слова. – Послушай, Эми. Чтобы понять, что именно произошло с Дэном, мне надо знать, чем вы тут занимались. И не приведи меня Господь спрашивать об этом, чтобы стащить у вас ключ и завладеть секретной информацией! Но…

– Но почему вы, Кэхиллы, все такие… вы во всем видите только свои интересы, вы даже исчезновение ребенка готовы использовать в своих корыстных целях! – закричала на него Нелли. – Вы думаете, мы такие идиоты? У нас ребенок пропал, а вы все юлите, чтобы побольше выведать у нас…

– Ну, хорошо, – решительно заявила Эми. – Будет по-вашему. Возможно, чтобы выйти на нас, Дэн будет в одиночку продолжать погоню за ключами.

И на этих словах она подняла с пола рюкзак и расстелила на столе шелковый платок из Запретного города. Разгладив его руками, она небрежно откинулась на спинку стула и стала следить за реакцией дяди.

Алистер весь подался вперед. Он ошеломленно смотрел на золотистую шелковую ткань и не верил своим глазам.

– Где вам удалось добыть эту вещь? В Императорском дворце?

– Скажите спасибо, что вам вообще дают посмотреть! – сказала Нелли. – Отвечайте, что это такое? Вам это о чем-нибудь говорит?

Повидав немало на своем веку, Алистер был тем не менее глубоко потрясен этой уникальной находкой. Особенное впечатление на него произвело красное клеймо в нижнем углу платка.

– Без сомнения, это личное клеймо самого императора Пу И! Последнего китайского императора.

– Значит, это правда! – воскликнула Эми. – Императоры династии Цинь были Кэхиллами.

Алистер задумчиво покачал головой.

– Ну, это известный факт, в Азии это ни для кого не секрет. Эта история началась с императора Цяньлуна. Он взошел на престол в тысяча семьсот тридцать шестом году. По материнской линии он принадлежал к маньчжурской линии клана Янусов.

– Но такое не мог сделать шестилетний ребенок, – перебила его Эми. – Ведь Пу И был императором только до шести лет.

– Формально да. Он отрекся от престола в возрасте шести лет, но в действительности его образ жизни никак не изменился после отречения, и он продолжал жить во дворце до тех пор, пока ему не исполнилось восемнадцать. Он с юных лет унаследовал у своих предшественников из династии Цинь страсть к искусству и, как мы теперь смогли убедиться, к тридцати девяти ключам.

Эми обратила его внимание на «уравнение» из гербов Кэхиллов.

– А что вы на это скажете? – спросила она.

– Мне кажется, это говорит само за себя: Люциане, Янусы, Томасы и Екатерина, вместе взятые, составляют нашу семью.

– Но ведь это очевидно – какой же это секрет? – не сдавалась Эми. – А здесь спрятана какая-то тайна, я чувствую это.

Алистер опустил глаза, оставив ее вопрос без внимания. Вместо этого он вслух прочитал надпись на шелке.

– Это, по все видимости, стихотворение. Слушайте:

«То, что ты ищешь, ты держишь в руках,

Неизменно оно от рожденья,

Где земля встречается с небом».

– Очень красноречиво, – заметила Нелли.

Она не смогла подавить в себе сарказм, но все-таки успела начеркать на салфетке перевод Алистера.

– В нем даже рифмы нет! – фыркнула Эми.

– Но ты ведь знаешь, что поэзия бывает без рифмы, – мягко сказал он.

– Да, конечно, – голос ее дрогнул. – Я просто подумала, что бы на это сказал Дэн? Наверняка что-нибудь в этом роде.

Все трое замолчали. Алистер первым нарушил эту грустную паузу.

– Давайте к делу?

Он просмотрел «Пекин Дэйли» и раскрыл ее на второй странице. С газетной полосы прямо на них взирала всемирная звезда и глупо им улыбалась.

– Йона Уизард! – воскликнула Эми. – И что только о нем можно писать в газетах, не понимаю?

Алистер просмотрел статью:

– Судя по всему, наш общий друг и родственник по линии Янусов тоже здесь! Он в Пекине и выступает сегодня вечером на Олимпийском национальном стадионе «Птичье гнездо».

– Я помню этот стадион по Олимпийским играм в Пекине, – сказала Нелли. – И как только эта бездарность сможет заполнить его зрителями? Этот стадион, помнится, рассчитан на восемьдесят тысяч человек…

– И сегодня мы будем одними из них, – не дала ей договорить Эми.

Нелли скривила лицо.

– С какой стати ребенок, потерявшийся в незнакомом городе, пойдет на рэп-концерт? – спросила она.

– А ты подумай, Нелли. Дэн не знает китайский, у него нет ни денег, ни даже возможности обратиться в посольство! И он не знает, где нас искать. Что он будет делать, если увидит знакомое лицо?

– Все мы хотим найти Дэна, – задумчиво сказал Алистер. – Но в такой толпе это нереально. Нет никакого смысла туда идти.

– Согласна, – сказала Эми. – Но еще меньше смысла сидеть и ничего не делать.

Глава 9

Музыка обрушилась на стадион с такой оглушающей силой, что за кулисами было страшно находиться. Ударные по силе были сравнимы разве что с артиллерийскими залпами. Ненасытная многотысячная толпа принимала огонь и жадно требовала еще. Восемьдесят одна тысяча человек в едином неистовом порыве сотрясала стальные конструкции «Птичьего гнезда».