– Это он был источником утечки? – первое, что сказал журналист, после того как поздоровался.
Он оказался гораздо умнее, чем она думала, и правильно оценил обстановку. Но Фиона не собиралась говорить ему правду, как не намеревалась делиться секретами и с кем-либо другим.
– Он болен, – спокойно возразила Фиона, как будто ничего необычного не произошло. – В любом случае он должен был уйти в отставку в конце года. В нашей компании служащие, достигшие семидесяти лет, уходят на пенсию в принудительном порядке. А ему исполнится семьдесят в декабре. Не было смысла тянуть еще пять месяцев при его состоянии здоровья.
Деловой тон Фионы нисколько не убедил его.
– Мне показалось, что такие, как он, не уходят на пенсию и за пять минут до установленного срока, даже если смертельно больны. Я брал у него интервью два года назад – это был крепкий старикан.
– Все мы стареем и заболеваем. Даже Хардинг. Мы очень переживали из-за него. Но он принял правильное решение.
Последнее утверждение было чистой правдой, но Лоугана не успокоила и она. Ему все это казалось слишком неправдоподобным.
– Я чувствую здесь коллективный сговор, – подытожил он, но спорить не стал, внезапно подумав о другом. – Вы уже знали об этом, когда мы с вами обедали? Мне просто любопытно. Это не для печати.
– Тогда еще не знала. Мне стало известно, что он покидает совет директоров, в тот же день, но значительно позже. – Это тоже было правдой. Только после встречи с детективом она узнала, что Хардинг был источником утечки информации. Но решение об отставке принял не он, а она. – Совет директоров собрался вчера, чтобы принять его отставку. Он больше не мог выполнять свои обязанности.
Она сказала ему полуправду, и ей это не нравилось, потому что лгать Лоугану не хотелось, а правду сказать не могла. Фиона с радостью сменила бы тему разговора, но Лоуган еще не закончил.
– Ни для кого не секрет, что он не одобрял, когда женщина занимает высокий пост в корпорации. Он сам говорил мне об этом. И ходили слухи, что особенно он ненавидел вас.
Это было серьезное утверждение, и Лоуган надеялся, что Фиона его опровергнет. Но она ответила очень осторожно:
– Он был выдающимся председателем совета директоров.
Ее голос прозвучал ровно и спокойно.
– Мне не удастся выудить у вас какую-либо информацию, не так ли? – разочарованно заметил он.
– Вы звоните мне, чтобы получить материал из первых рук? Или как друг? – грустно спросила Фиона. Ей не хотелось, чтобы ее использовали.
– Понемногу того и другого, – честно признался Лоуган. – Вы самый лучший источник информации в этом деле, и что-то подсказывает мне, что здесь дело нечисто. Все случилось слишком быстро. Вы можете не говорить, что произошло, если не хотите, но по крайней мере не лгите.
– В таком случае не задавайте мне вопросов, на которые я не могу ответить.
В ее голосе слышалась усталость. С того момента, когда они обедали вместе, прошло несколько очень долгих дней.
– Я не собираюсь выпытывать у вас правду, – сказал он тихо.
Лоуган уважал Фиону за честность и знал, насколько у нее трудная работа. И она прекрасно с ней справлялась. И эта женщина никогда не сказала бы ему, что Хардинг был источником утечки, и он понимал это. Так что, задавая ей вопросы, он попусту тратил время.
– Вообще-то я звоню совсем по другому поводу, – переменил он тему разговора. – Завтра у меня назначено интервью в ваших краях. Я подумал, не согласитесь ли вы поужинать со мной? Когда мы с вами обедали, так славно прошло время. Я собирался предложить вам посетить бар, в который всегда хожу, когда бываю в Пало-Альто. Там подают пиво и отменные бургеры. Никаких изысков. И обещаю не спрашивать о Хардинге Уильямсе. Даю слово. Просто посидим по-товарищески, поужинаем и выпьем пива.
Фиону развеселило его приглашение – она не получала подобных уже много лет.
– В таком случае… – она на мгновение заколебалась, подумав, не отказаться ли, но предложение было заманчиво, к тому же никаких планов на вечер у нее не было, да и по ночам ей было одиноко после каникул. – Мне нравится эта идея. Мы можем встретиться пораньше? У меня была очень трудная неделя.
– Не сомневаюсь, – посочувствовал ей Лоуган в полной уверенности, что, какие бы обстоятельства ни вынудили Хардинга Уильямса уйти в отставку, ей все это тоже далось нелегко. В конечном счете все трудные решения принимала она. – Честно говоря, у меня тоже была неделя не из простых. Шесть часов не слишком рано?
– Идеально.
После ужина она сможет вернуться домой не слишком поздно. Прошло очень много времени с тех пор, когда она отправлялась с кем-то в бар за бургерами и пивом, но с этим мужчиной ей было интересно. Кроме того, Фиона все еще хотела свести его со своей сестрой. Он был бы идеальным партнером для нее, несмотря на то что на десять лет моложе. Она подозревала, что ни он, ни тем более она не станут беспокоиться по поводу разницы в возрасте.
Лоуган продиктовал ей название бара и адрес и сказал, что ждет ее завтра в шесть у входа. А Фиона была довольна, что отставка Хардинга «по состоянию здоровья» прошла почти незамеченной как в прессе, так и в Интернете. Кое-где выдвигались разные гипотезы, но никто не смог доказать связь с утечкой информации двухмесячной давности. И все подчеркивали, что он все равно вынужден был бы уйти на пенсию через несколько месяцев. Так что их сняли с крючка. Остаток дня Фиона провела на совещаниях, разбираясь со сложными вопросами управления корпорацией.
Вечером, добравшись до дома, она долго плавала в бассейне, и это взбодрило и оживило ее после длинного дня. После этого она позвонила Элис в Тахо, где та гостила у Вестонов, и после короткого разговора они распрощались. Фиона была измучена и хотела поскорее лечь спать.
Элис не стала говорить матери, что атмосфера в летнем домике родителей Джона оказалась более натянутой, чем она ожидала. Между этими милыми и вежливыми людьми ощущалось осязаемое напряжение, и это вызывало у всех чувство неловкости. Джон признался ей, когда они сидели вечером на пристани, что так происходит с тех пор, когда его отца обвинили в сексуальных домогательствах, хотя женщина, выдвинувшая обвинения, отказалась от своих претензий. Джон сказал, что это не имело никакого значения. Его родители были расстроены с того момента, как эта история появилась в прессе.
– Женщина, которая обвинила его, призналась, что солгала, а моя мама верила в невиновность отца с самого начала, – объяснял Джон Элис. – Но я думаю, что ее расстроило, что кто угодно мог предъявить такие претензии. Она стала такой нервной после того, как это случилось. А моя сестра доводит родителей до сумасшествия, всегда ищет повод, чтобы повздорить. Она сказала отцу, что думает, будто он обманывает маму, и уверена, что это так. Поэтому отец зол на нее, и родители постоянно ругаются из-за этого. Надеюсь, со временем все утихнет. Но они сами не свои в течение последних двух месяцев. – А потом он признался в своих самых страшных опасениях: – Бо́льшую часть времени они прекрасно ладят друг с другом. Но отец на работе испытывает огромное давление. Наверное, так же, как и твоя мать. Я понимаю, что это не имеет смысла, но боюсь, что они разведутся. Ни у кого из моих друзей родители не живут вместе. Возьми хотя бы тебя.