В 1943 году немцы заметно усилили переброску агентуры, действовавшей по легенде о побеге из плена. Это были мелкие группы – от двух до шести человек. Абвер или СД способствовали организации такого побега, включая своих агентов в число патриотически настроенных военных. Расчет был прост: при необходимости эти военнопленные, не подозревающие об истинном лице своих новых «товарищей», подтвердят их показания о совместном побеге из плена.
Помимо агентурных групп продолжалась заброска агентов-одиночек. Они проникали в тыл советских войск под видом беженцев, выходящих из окружения бойцов Красной Армии, солдат, отставших от своих частей. В марте 1942 года в населенном пункте Абхазской автономной республики было обнаружено несколько агентов (часть из них явилась с повинной). Как стало ясно из их показаний, абвер и СД стали придавать большее значение индивидуальной подготовке агентов из числа советских военнопленных, особенно в тех случаях, когда это было связано с выполнением каких-то важных заданий. Сразу же после вербовки они получали гражданскую одежду и жили большей частью на частных квартирах, где и проходили индивидуальное обучение. Это были одиночки, не знавшие о существовании друг друга, их поведение и настроение контролировались настолько тщательно, что вероятность измены с их стороны, как считали в Берлине, сводилась к минимуму. Согласно архивным материалам, одному из таких агентов удалось, выдав себя за бежавшего из плена, благополучно пройти проверку обстоятельств пленения и поведения в плену и спустя некоторое время получить назначение в штаб фронта, откуда он впоследствии смог передавать разведцентру важные сведения о Красной Армии.
Но были и обратные примеры. В июне 1942 года для проникновения в одну из наиболее активно действовавших диверсионных школ в центре России – под Смоленском, в поселке Красный Бор – был внедрен советский разведчик Михайлов. Как и рассчитывали, на подходе к Смоленску он был задержан гитлеровцами. Его подвергли тщательному допросу и поместили в вяземский лагерь для военнопленных. Там в числе других военнопленных его вербовали в «Русскую национальную армию». Михайлов согласился, полагая, что так он сможет быстрее оказаться в поле зрения разведки. И не ошибся. Вскоре его, только что добровольно появившегося «с той стороны», стали обрабатывать абверовцы. Они «склонили» его к тайному сотрудничеству и отправили в диверсионную школу. За время пребывания там – с августа 1942 по февраль 1943 года – Михайлову удалось войти в доверие, завязать дружеские отношения и перетянуть на свою сторону 12 соучеников. Перед отправкой в советский тыл он снабдил их паролем для явки в органы государственной безопасности. Вместе с другим советским разведчиком, Борисовым, Михайлов сорвал несколько спланированных нацистами диверсионных акций. Через известное время Михайлов благополучно вернулся из вражеского логова. Борисов, остававшийся в школе, продолжал выполнять задания советской контрразведки. Добытые им сведения о планируемой карательной операции против белорусских партизан в районе Суража позволили партизанам нанести предупредительные удары по карателям. За успешное выполнение заданий Михайлов и Борисов были награждены орденом Красного Знамени.
Одной из лучших школ диверсантов считалась та, которой поручено руководить Отто Скорцени и расположенной в замке Фриденталь. Скорцени любил все делать с помпой. Вот и сейчас он назвал свою знаменитую террористическо-диверсионной школу «СС Ягд фербанд Ост» (Истребительное подразделение Восток), куда входили три так называемые роты специального назначения: 1-я рота – диверсанты для действий в советском тылу; 2-я рота несла охрану штаба органа и состояла из фольксдойче; 3-я рота – антипартизанская (командир – Решетников), полностью русская. Скорцени даже придумал диверсантам специальную форму, отличавшуюся от немецкой военной формы – это были добротные куртка и брюки зеленого цвета с разводами.
Скорцени до 1943 года тянул лямку сначала рядового, а потом младшего офицера СС, правда, в элитных частях, но не более. Но все же ему чертовски повезло: его австрийский приятель Кальтенбруннер вспомнил о своем собутыльнике, и Скорцени перевели во внешнюю разведку службы безопасности. А всего через несколько месяцев, в сентябре, – звездная удача: Скорцени со своей командой головорезов-парашютистов освобождает Бенито Муссолини, заключенного противниками дуче под стражу в труднодоступных горах, и помогает ему захватить власть в Северной Италии. Правда, ненадолго. В начале 1945 года его поймали итальянские партизаны. По приговору трибунала Комитета национального освобождения, действовавшего на этой территории, дуче был казнен. Тем не менее дерзкая до сумасбродства операция «Алларих» сделала долговязого австрийца героем гитлеровской Германии, вмиг получившим всемирную известность. Но, обласканный лично фюрером, Скорцени, к удивлению многих – не иначе, как происки врагов, – не получил в Главке имперской безопасности значительной должности. Он стал начальником небольшого подразделения, которое было сформировано в 1944 году из остатков ликвидированного абвера и спецназовских команд.
Зато ровно через месяц после провозглашения Геббельсом «тотальной войны» в Главном управлении имперской безопасности появился долговязый человек со шрамами на лице: тридцатичетырехлетний гауптштурмфюрер СС Отто Скорцени приступил к своей новой, совершенно секретной деятельности шефа эсэсовских диверсантов. Перед ним раскрылись поистине неограниченные возможности. Кабинет его помещался в специально охранявшемся крыле здания, а все, чем он занимался, было покрыто тайной. Направляемые ему «секретные дела имперского значения» имели гриф: «Управление VI S». Лишь круг самых доверенных лиц из эсэсовской элиты знал, что скрывалось за этим шифром. Он означал: управление зарубежной разведки СД, отдел диверсий.
Кальтенбруннер лично инструктировал Скорцени. Беседы их длились долгие часы. Задание, которое получил гауптштурмфюрер, если свести его к краткой формуле, гласило: как можно быстрее создать «тотально» и «глобально» действующую секретную службу.
– Тотально, – разъяснял руководитель имперской службы безопасности Кальтенбруннер, – значило взрывы, поджоги, похищения людей, убийства, отравления, все без исключения виды диверсий. Глобально – значило организовать подрывную деятельность, охватывающую весь земной шар: вооружить против англичан горные племена в Иране и Индии; парализовать с помощью команд пловцов-диверсантов и водолазов («людей-лягушек») судоходство по Суэцкому каналу и нанести тем самым чувствительный удар по снабжению войск западных противников Германии; забросить шпионов в армии югославских и французских партизан, взорвать ряд военных предприятий в США; создать в Англии сеть тайных радиостанций для передачи важных шпионских данных; организовать боеспособную «пятую колонну» в Рио-де-Жанейро; собрать и тщательно зафиксировать в специальной картотеке сведения о слабостях и уязвимых местах видных политических и государственных деятелей всего мира, чтобы использовать эти данные в качестве основы для целой системы шантажа.
Главным направлением удара был, разумеется, Советский Союз. В Управлении имперской безопасности лихорадочно разрабатывались планы нападений на штабы советских армий, убийства видных партизанских командиров. Особое внимание там уделялось советской военной промышленности, сосредоточенной за Уральским хребтом. Недосягаемая для фашистской авиации, она должна была служить главным объектом для эсэсовских диверсантов…