Июнь 1943 года.
Небольшой приграничный древнерусский город Псков был выбран немецкими оккупантами в качестве одной из своих опорных точек на Восточном фронте. Здесь была организована одна из школ по обучению диверсантов в проекте «Норд-Цеппелин», здесь издавались оккупационной властью газеты на русском языке – «Заря» и «За Родину», в которых рассказывалось и о прелестях немецкой власти, и о недостатках власти советской. Здесь одно время обосновались и части формируемой Русской освободительной армии генерала Власова. Правда, офицеры РОА, находящиеся во Пскове, были таковыми лишь по названию, а в действительности их никто в офицеры РОА не производил. Здесь же действовала и Инициативная группа Русского освободительного движения (РОД), которую возглавлял некто Григорий Денисович Огроменко (настоящая фамилия, правда, у него была Хроменко, но ведь мания величия не лечится), бывший член Псковского горкома ВКП(б), заведующий отделом сельского хозяйства газеты «Псковский колхозник». После начала войны был назначен редактором военной многотиражки, но во время оккупации города Дно попал в плен, где, особо не напрягаясь, быстро приспособился к новой власти, и вскоре из-под его пера вышли пропагандистские брошюрки «Кровавый палач» (о Сталине) и «Вечное зло» (о евреях). Зимой 1943 года Хроменко возглавил группу антисоветской интеллигенции во Пскове, искавшей контактов с власовцами. Выступал по местному радио, участвовал в редактировании газеты «За Родину». Впрочем, немецкие власти никак не реагировали и официально не признавали существование этой самой Инициативной группы. И основная их деятельность пока заключалась лишь в сборе пожертвований для русских добровольцев, вступавшх в РОА. В мае была проведена первая акция по сбору пожертвований для русских солдат, и акция весьма успешная – было собрано порядка восьмидесяти тысяч рублей. В основном деньги давали купцы и торговцы – по 500—1000 рублей, но были и простые, даже весьма небогатые люди – рабочие, служащие, домохозяйки, молодежь, старики. Так, в редакцию газеты «За Родину», которая фактически являлась штабом Инициативной группы, однажды пришел белый как лунь старик и принес семьдесят с чем-то рублей – все, что он имел – и отдал эти деньги, а к ним в придачу три нательных креста, заявив:
– Я прошу передать эти кресты русским добровольцам. До тех пор, пока они будут честно служить своему народу, эти кресты будут оберегать их от пуль, потому что эти кресты – чудотворные.
Затем он пришел еще раз и опять принес небольшую сумму денег.
На Пасху, 1 мая, все эти подарки были весьма успешно распределены между соладатами РОА: деньги на пасху, куличи, яйца – снесли в лазарет и устроили встречу между находившимися там ранеными добровольцами и инициативной группой. Подарки, полученные вещами, запаковали, чтобы отправить их в части, стоящие на фронте. В каждый пакетик было вложено по красному яичку. Хорошее впечатление было от посещения лазарета с русскими ранеными добровольцами в первый день Пасхи. Они были очень рады неожиданным визиту и подаркам. Кроме лазарета специальная делегация из трех человек отвезла часть подарков в район города Дно и вручила их солдатам русской добровольческой части, стоявшей там: 16-й запасной восточный батальон и батарея (в деревне Пожеревицы Дедовичского района), 653-й восточный батальон (в деревне Дубровка). В самом Дно – восточно-пропагандистский взвод 501-й роты пропаганды. К подаркам были приложены письма от жителей Пскова.
Сам генерал Власов приезжал во Псков в конце апреля сорок третьего года, выступив перед большим скоплением народа в театре, а затем посетив редакцию газеты «За Родину» и два псковских завода, а в конце мая сюда пожаловали генерал Жиленков с помощниками – полковниками Константином Григорьевичем Кромиади, начальником штаба 1-й гвардейской бригады РОА, полковником Белой армии и георгиевским кавалером, ставшим начальником личной канцелярии Власова, и полковником Сергеем Никитичем Ивановым, штурмбаннфюрером СС, перешедшим на службу в армию Власова, начальником разведшколы КОНР. Оба полковника воевали еще в Первую мировую войну.
Павел Делле с Тавриным прибыли в этот город из Риги как раз накануне. Разумеется, никто Делле не посвящал в план поездок власовцев, но, по счастливой случайности, Таврину вновь довелось встретиться с Жиленковым. Впрочем, последний и в самом деле искренне обрадовавшись своему старому знакомому, смог уделить ему для аудиенции всего несколько минут.
– Ну, как у тебя идут дела, Петр?
– Да вот, буквально пару дней назад пришлось уехать из Риги.
– Что так?
– Меня, кажется, выследили Советы. Двух пришлось пристрелить в подъезде и доложить начальству.
– Ничего, скоро не Советы за нами, а мы за ними начнем охотиться. Немцы, наконец, признали генерала Власова и позволили ему объединить все русские части под знаменем Русской освободительной армии. А сюда мы приехали не просто так, Петр. Ты через пару дней станешь свидетелем грандиозного парада.
– Что за парад, Жора?
– Не все сразу, дружище, – засмеялся Жиленков, похлопав Таврина по плечу. – Ты получишь персональное приглашение и тогда сам все увидишь. А сейчас, прости, у меня совершенно нет времени.
Вторник, 22 июня 1943 года. Этот день немцы решили сделать праздничным днем для населения оккупированных областей и праздновать его, как «День освобождения». Во Пскове программа празднования предусматривала парад на городской площади. К полной неожиданности для псковичей в этом параде, наряду с немецкими частями, принял участие и батальон РОА.
Сначала на центральной площади Пскова состоялся митинг. Площадь вся была заполнена народом. По периметру тихо шелестели листвой русские березки. А над площадью реяли огромные полотнища немецкого фашистского знамени и русского трехцветного (бело-сине-красного) флага, который стал официальным знаменем сначала Русского освободительного движения, а затем и Русской освободительной армии генерала Власова. На трибуну вместе с Жиленковым поднялся немецкий генерал, комендант псковского гарнизона. Затем Жиленков зачитал Декларацию права личной собственности на землю для трудящегося крестьянства, в которой германское командование объявляло об отмене рабской колхозной системы, о передаче земли в пользование трудовому крестьянству. Была музыка, речи, слезы искренней благодарности за освобождение от сталинской тирании. Вдруг вперед толпы пробился все тот же седовласый старик и, поклонившись едва не до самой земли размашистым поклоном, произнес:
– Передайте наше большое русское спасибо германским генералам за такую заботу о нас, русских крестьянах.
– Право личной земельной собственности – это логическое продолжение освободительной политики германского правительства, награда крестьянину за труд, за содействие в борьбе с общим врагом – жидобольшевизмом, – вещал с трибуны Жиленков.
Но в толпе началось шевеление, и все глаза устремились к стоящим в замкнутом каре друг против друга шеренгам русских и немецких солдат. Одинаково стройные, бойцы одновременно замирают при первых звуках парадного марша. Притихшая Псковская площадь оглашается мощной, раскатистой командой: