Book.

Мы закусили на скорую руку. Сейчас начнется репетиция танца и моего выступления…

Только что в зал вошла королева. Настроение у нее вполне сносное. После беседы с лордом Сесилом Ее Величество гуляла в саду с собачками, а это занятие всегда помогает ей расслабиться. Хотя всех остальных оно здорово напрягает: королева ходит очень быстро, даже стремительно, и сильно сердится, если кто-то за ней не поспевает.

Сейчас она облачается в костюм дриады, который надевает прямо на белый дамастовый гаун Сары. О-па! Леди Хелен пришлось запихнуть в лиф гауна два носовых платка!

Волосы Ее Величества уложены в самую незамысловатую прическу, а ее лицо скрывает маска с нежными зелеными листочками. Должна признать, так она действительно очень похожа на Сару!

Черт возьми! Я едва держусь на ногах! Только что мы три раза подряд исполнили танец дриад. Ее Величество танцевала партию Сары, а сама Сара прохаживалась по залу с величественным видом настоящей королевы.

Ужас, как ноги болят! И опять придется зубрить чертову поэму! От хмурого взгляда королевы у меня просто все слова из головы повылетали. По-моему, ей не нравится, когда ее называют «Лиз»…

Тот же день, позже

Около одиннадцати вечера

Праздник удался, хотя я опять отличилась.

Можно сказать, мои манеры, в очередной раз не соответствовали моему имени, как утверждает миссис Чемперноун! Ни томной грации, ни трогательной застенчивости…

Пишу, сидя на кровати в нашей комнате. Слышно, как по лестнице с грохотом поднимаются фрейлины. Как только королева переоденется, мне обязательно надо с ней поговорить.

Закончив репетицию, мы занялись своими прическами, точнее, ими занялись придворные камеристки, а потом, вместе с Ее Величеством выстроились в коридоре в состоянии полной боевой готовности. Сара выглядела великолепно. Ее рыжие волосы были усыпаны бриллиантами, а когда она проплывала мимо нас с высоко поднятой головой, ее было почти невозможно отличить от настоящей королевы!

Лже-королева удалилась в личные покои Ее Величества, а настоящая, роняя атласные листочки, вместе с нами прошла в Большой зал, где собралась пестрая толпа из английских и шведских вельмож и нескольких представителей джентри.

Музыкантов запихнули в такой тесный закуток, что там они едва двигали руками.

Близился закат. Лучи вечернего солнца проникали в зал через витражные стекла, придавая всему мягкое сияние золота, и струились по стенам, освещая фамильный герб и ветви генеалогического древа рода Дадли.

Заиграла музыка. Мы исполнили первую танцевальную фигуру. Потом в зале появилась Сара. Мери придерживала ее длинный шлейф. Все благоговейно опустились на колени. Даже королева! (Отчего Кармина и Пенелопа глупо захихикали, едва все не испортив.)

Во время второй фигуры танца я засмотрелась на Ее Величество-дриаду, которая танцевала прекрасно, и было в ней нечто, заставлявшее глядеть только на нее и ни на кого другого. Это «нечто» начисто отсутствовало в Саре. Но что именно — этого я сказать не могу.

Когда настало время выбора партнеров, свою руку Майской Королеве галантно предложил принц Свен. Изящно держа ее пальцы, танцуя, он обвел даму вокруг себя, а Сара рассмеялась своим заразительным журчащим смехом.

Я заметила, как наблюдавший за ними граф Лестер слегка нахмурился. Потом едва заметно покачал головой и внимательным взглядом обвел собравшихся в зале фрейлин и придворных дам. Когда его взгляд замер на одной из дриад, его глаза вспыхнули, и граф улыбнулся. Я сразу поняла, что он узнал королеву, единственную, настоящую.

Не мешкая, он подошел к своей избраннице, отвесил ей низкий поклон и предложил руку. Дриада сделала реверанс и прикоснулась пальцами к руке графа. И они начали танцевать, двигаясь в унисон, словно единое целое, постепенно отдаляясь в самый неприметный угол зала, где на них никто, кроме меня, не обращал ни малейшего внимания.

Все это время принц Свен очаровывал зрителей своими пируэтами и прыжками. Сара была в восторге, ведь даже в наряде и маске Ее Величества она оставалась прежней Сарой.

Глядя, какие пылкие знаки внимания оказывает шведский принц Майской Королеве, Ее Величество и граф Лестер посмотрели друг на друга и улыбнулись.

Когда эта часть маскарада закончилась, я поднялась на возвышение, чтобы произнести приветственную поэму. Обычно я хорошо декламирую стихи, даже не самые удачные. В самом конце выступления я почувствовала на себе взгляд Джона и на мгновение запнулась, даже не знаю почему, но взяла себя в руки и продолжила бесконечное «Лиззи-прославление», пока не заметила, как из глубины зала кто-то машет мне рукой. Это снова меня отвлекло.

На мгновение я замерла, но, присмотревшись, поняла, что это всего-навсего Элли, которая указывала пальцем то на свой рот, то на королеву. Я никак не могла взять в толк, что она здесь делает. Прислуге вообще не положено появляться на балах, банкетах и маскарадах, кроме той, что обносит гостей едой и напитками.

Когда я сосредоточенно нахмурилась, стараясь сконцентрироваться на последней части своего выступления, Элли еще сильнее замахала руками и стала подпрыгивать на месте. Так и не поняв к чему это, я отвела от нее взгляд.

Заключительные строфы приветствия были посвящены медведю с сучковатым деревом. Между прочим, это никакое не дерево, а «Медведь с Сучковатой Палкой», родовой бэдж, то есть знак дома Уорвиков. А граф Уорвик — один из титулов, которыми королева одарила Роберта Дадли, графа Лестера.

Поэма заканчивалась словами, что Медведь будет рад расстаться с головой, чтобы только развлечь и порадовать свою королеву. Под мои вдохновенные вопли двое слуг торжественно внесли на щите лакрично-марципанового медведя, того самого, которого я так неосторожно повредила в Банкетном павильоне. Потом к блюду приблизились пара оруженосцев графа. Взмахнув сверкающими клинками, они снесли медведю голову!

Внутри сладкой фигуры было спрятано множество маленьких ярких кулечков с подарками. Оруженосцы стали кидать кульки дриадам и наядам.

Леди Джейн и Кармина устроили безобразную свалку: они никак не могли поделить кулек с браслетом, вопя друг на друга: «Отдай! Это мое!» и «Я первая его увидела!» Ну, как малые дети, честное слово!

К моим ногам тоже упал яркий сверток. Кто-то поднял его и, склонившись в низком поклоне, услужливо протянул мне. Я глазам своим не поверила: Джон!

Улыбаясь, он сказал:

— Миледи, вот ваше украшение.

А потом я услышала крик Элли:

— Миледи! Миледи Грейс, сюда, скорее!

Ее голос был полон отчаяния.

Вздохнув, я сделала реверанс Джону и направилась к подруге, которая пробиралась ко мне сквозь толпу, прижимая ко рту лоскут ткани. Я ускорила шаг.