А что, если это доказать, используя принцип подобия. Сам король любил ее – предложил выйти за него замуж; а учил Выживший в Хатсине. Кроме того, хоть мать и принадлежала к скаа, отец был аристократом. Вин подняла руку и кончиками пальцев коснулась простой бронзовой сережки – единственного напоминания о матери.
Не так уж много. Но Вин и не хотелось много думать о матери: в конце концов, эта женщина пыталась ее убить. Младшую дочь она действительно убила, и если бы не вмешался Рин, убила бы и старшую. Он выхватил окровавленную девочку из рук обезумевшей женщины, которая за несколько секунд до того воткнула ей в ухо серьгу.
И все же Вин хранила эту серьгу – чтобы помнить о случившемся.
По правде говоря, она не чувствовала себя знатной женщиной. Временами даже казалось, что у нее больше общего с безумной матерью, чем с аристократами из мира Эленда. Балы и вечеринки, которые Вин посещала до Крушения, напоминали спектакли. Они превратились в воспоминания, подобные снам. Им не было места в новом мире, где рушились королевства, а по ночам бродили убийцы. Кроме того, на балах Вин всего лишь играла роль – изображала юную Валетт Рену.
Она лишь притворилась. Притворилась, что она не та девочка, которая выросла на улице, умирала от голода и чаще получала побои, чем чью-то дружескую помощь. Со вздохом Вин отвернулась от витрины, однако следующий магазин против всех ожиданий привлек ее внимание.
Там продавались бальные платья.
Клиентов внутри не оказалось: немногие могли думать о нарядах накануне вторжения. Вин приостановилась возле открытой двери, чувствуя себя металлом, который алломантическое притяжение затягивало туда, где замерли манекены в роскошных платьях. Разглядывая облегающие корсажи и юбки в форме колокола, Вин представила себя на балу: на заднем плане играет музыка, на столах белые скатерти, Эленд на балконе листает книгу…
Она почти вошла. Только зачем все эти хлопоты? На город вот-вот нападут. Кроме того, наряды стоили дорого. А ведь одно дело тратить деньги Кельсера, и совсем другое – Эленда: его деньги составляли часть королевской казны.
Вин отвернулась от платьев и прошла мимо.
«Валетт бесполезна для Эленда – ему нужен рожденный туманом, а не девушка в громоздком наряде».
Раны предыдущей ночи, а теперь просто синяки напомнили о том, кем она является на самом деле. Весь день Вин усиленно жгла пьютер, поэтому заживали они хорошо, но еще некоторое время будет недоставать обычной ловкости.
Она ускорила шаг, направляясь к той части рынка, где продавали живой товар, и почти сразу заметила, что за ней следят.
Впрочем, слово «следят» не очень-то и подходило: у незнакомца в рыжевато-коричневой, покрытой пятнами пепла рабочей одежде, длинноволосого, но с сильно редеющими на макушке волосами, никак не получалось оставаться невидимым.
«Великолепно!» – обозлилась Вин.
Вот еще одна причина, по которой она избегала появляться на рынке или в любых местах, где во множестве собирались скаа.
Вин пошла быстрее, но мужчина не отставал. Вскоре его неуклюжие попытки привлекли внимание, однако никто не злился, – наоборот, большинство почтительно останавливались. Постепенно к нему присоединились другие, и за Вин устремилась небольшая толпа.
В глубине души хотелось просто швырнуть на землю монету и ускакать прочь.
«Ну да, – подумала Вин с иронией, – покажи им алломантию при свете дня, если хочешь, чтобы тебя не заметили».
Остановившись, она повернулась лицом к преследователям. Ни один из них не выглядел угрожающе. Мужчины в тусклого цвета штанах и рубахах, некоторые в перепачканных пеплом робах, женщины – в скромных практичных платьях. Жрецы Выжившего.
– Леди Наследница, – приблизившись, один из них упал на колени.
– Не называй меня так, – негромко попросила Вин.
Жрец поднял глаза:
– Прошу тебя. Нам нужно наставление. Мы свергли Вседержителя. Что нам делать теперь?
Вин отступила на шаг. Понимал ли Кельсер, что делает, когда породил среди скаа веру в самого себя, а потом принял мученическую смерть, чтобы обратить их гнев против Последней империи? Думал ли он о событиях, которые произойдут позже? Мог ли предвидеть появление Церкви Выжившего? Догадывался ли, что скаа заменят Вседержителя на самого Кельсера и станут поклоняться ему как богу?
Проблема в том, что Кельсер не оставил последователям никакой доктрины. Его единственной целью было свергнуть Вседержителя. Отчасти отомстить, отчасти закрепить свое наследие. И еще в какой-то степени – во всяком случае, Вин очень на это надеялась – освободить скаа.
Ну и что теперь? Вероятно, эти люди, как и она сама, чувствовали, будто их бросили на произвол судьбы. И ничего похожего на путеводный огонек…
Вин не могла быть этим огоньком.
– Я не Кельсер, – тихо сказала она, отступая еще на шаг.
– Мы знаем, – ответил один из мужчин. – Но ты его Наследница – он умер, а ты выжила.
– Пожалуйста, – выступая вперед, попросила женщина с ребенком на руках. – Госпожа Наследница. Если рука, которая сразила Вседержителя, коснется моего дитя…
Вин попыталась отступить еще, но позади тоже собралась толпа. Женщина приблизилась, и Вин подняла руку и неуверенно коснулась лба младенца.
– Благодарю тебя.
– Ты ведь защитишь нас, госпожа Наследница? – осмелев, спросил молодой человек не старше Эленда, с грязным лицом, но честным взглядом. – Жрецы говорят, ты остановишь эту армию, солдаты не смогут войти в город, пока ты здесь.
Это уже было слишком. Вин промямлила что-то в ответ, затем повернулась и начала проталкиваться сквозь толпу. К счастью, верующие за ней не последовали.
Вин почти задыхалась, когда наконец оказалась в тихом переулке. Укрылась в тени между двумя магазинчиками и обхватила голову руками. Всю жизнь она училась быть незаметной и незначительной, и вот теперь все это стало недоступно.
Чего ждали от нее эти люди? Неужели действительно надеялись, что она сумеет в одиночку остановить целую армию? Рожденные туманом не были непобедимы – этот урок Вин усвоила еще в самом начале своего обучения. Одного противника она могла убить. Десять заставили бы ее попотеть. Но целая армия…
Чтобы успокоиться и прийти в себя, Вин несколько раз вдохнула и выдохнула и только тогда смогла вернуться на оживленную улицу, а вскоре показалась цель сегодняшней прогулки – маленькая открытая палатка, с четырех сторон окруженная вольерами. Возле нее скучал торговец – неряшливого вида человек, волосы у которого росли только на правой половине головы. Была ли странная прическа результатом болезни, ранения или причуды природы, оставалось только догадываться.
Мужчина оживился, увидев возле вольеров покупательницу. Отряхнулся, подняв небольшое облако пыли, и медленным шагом пошел навстречу, демонстрируя в улыбке остатки зубов. В общем, производил впечатление человека, который ничего не знал или просто не беспокоился об армии за городскими стенами.