– Ну ладно, лейтенант, ты этого сам хотел! – Бородач натянул резиновые перчатки, кислородную маску и потянулся к металлическому ящику.
– Эй, Склифосовский, постой! – забеспокоился милиционер. – А ты чего это маску напялил?
Врач что-то пробубнил, но сквозь маску донеслось только неразборчивое «буль-буль-буль».
– Стой! – Рябчиков схватил его за плечо. – Ты что делаешь?
– Как – что? – проговорил врач, оттопырив край маски. – Что ты велел, то и делаю. Контейнер открываю, раз уж у вас «Утиная охота».
– А маска зачем?
– Известно зачем! Чтобы, значит, не заразиться.
– А что там, внутри? – с опаской проговорил милиционер.
– Тебе же сказали – покойник! – Врач снова потянулся к ящику.
– Стой! А от чего он умер? – Рябчиков подозрительно смотрел на врача.
– А кто его знает! – Тот пожал плечами. – Я думаю – обычная пневмония, а Василий Васильевич считает – птичий грипп… ну, вот и везем в Москву, пускай там разбираются!
– Птичий грипп, говоришь? – Милиционер испуганно попятился. – Ну так везите его куда собирались! Я что? Я ничего, у меня возражений не имеется!
– Постой, а как же «Утиная охота»? – И врач взялся за край ящика.
– Черт с ними, с утками! – выпалил старший лейтенант и припустил к своей машине.
«Скорая» вырулила на шоссе и помчалась в сторону Москвы.
Когда она достаточно удалилась от Владимира, бородатый «медик» снял крышку с «контейнера».
– Ну что, жива?
– Чуть не задохнулась! – проговорила Лера, выбираясь из тесного ящика. – Еще немного – и вы бы действительно покойника привезли!
– Ну, не знаю… – Бородач пожал плечами. – Вроде дырок много просверлили… когда в этом ящике собак перевозим, все нормально, они не жалуются…
Выцветшее бледно-голубое небо прочертила ровная белесая линия реактивного следа. Крупный пятидесятилетний мужчина в камуфляжном комбинезоне поднес к глазам бинокль. Самолет был слишком высоко, и даже при таком сильном увеличении он не сразу разглядел в небе несколько точек. Пять… шесть… семь… всего их было одиннадцать, одиннадцать молодых парней, стремительно приближающихся к земле.
Теперь счет шел на секунды.
Шесть, семь, восемь… Генерал шевелил губами, отсчитывая время. Затяжной прыжок должен быть рассчитан с точностью до долей секунды.
Наконец один за другим распахнулись купола парашютов.
Десять куполов! Где же одиннадцатый?
Пятидесятилетний мужчина приподнялся на переднем сиденье открытого вездехода, напряженно вглядываясь в небо.
Десять парашютов медленно опускались на огромное, поросшее травой и мелким кустарником тренировочное поле. И вдруг, ниже их всех, раскрылся еще один купол. Одиннадцатый.
– Николаев! – Генерал усмехнулся. – Конечно, Николаев! Молодец, сучий потрох!
И этот одиннадцатый парашютист приземлился первым, в самую середину полигона.
Генерал снял фуражку, вытер клетчатым платком бугристую лысину.
И в это время зазвонил телефон.
– Александр Иванович, вас Семнадцатый! – озабоченно проговорил адъютант, протягивая трубку.
Генерал очень не любил звонки из Конторы. Почти всегда такие звонки означали надвигающиеся неприятности.
Он скрипнул крупными желтыми зубами, зажал трубку в тяжелой короткопалой руке, поднес к уху.
– Максимов слушает! – рявкнул в трубку, чтобы с первой секунды дать собеседнику понять, что он его совершенно не боится.
– Здравствуй, Александр Иванович! – произнес сухой, недовольный голос. – Как дела?
– Учения у меня! – прорычал генерал. – Некогда пустые разговоры вести! Если по делу звоните – излагайте свое дело, а нет – так всего хорошего!
– Зря ты так, генерал! – неприязненно отозвался собеседник. – Я ведь могу тебя к себе вызвать…
– Только через главкома! – Генерал не собирался заискивать перед этим кабинетным воякой.
– Ну зачем нам ссориться! – Семнадцатый пошел на попятный. – Зачем переводить все на официальные рельсы! Поговорим по-простому, как генерал с генералом…
– Я сказал – у меня учения! Если есть дело – говорите быстро!
– Есть дело. – Собеседник посуровел. – Касается дружка вашего старого… Андрея Градова…
Этого генерал не ожидал.
Умеют эти, из Конторы, нанести удар неожиданно, с такой стороны, что не успеешь прикрыться…
– Вы прекрасно знаете, что у меня с ним давно не было контактов. Не было и быть не могло.
– Знаю, знаю! – Собеседник как будто отмахнулся от назойливой мухи. – А вот вы знаете, что у Джохара есть дочь?
– Дочь? – переспросил генерал, пытаясь выиграть время, и снова вытер лысину клетчатым платком.
Такого поворота он тем более не ожидал.
– Где она? – спросил он без особенной надежды на ответ. – Там?
– Нет, здесь… – Семнадцатый явно наслаждался его замешательством. – Во Владимире. Но со дня на день ее доставят ко мне. Так что надеюсь на ваше сотрудничество, генерал!
– Надейся, надейся… – проговорил генерал в пространство, отключив телефон.
Дом Татьяны Ивановны она нашла без труда – у нее вообще была отличная память на улицы, дома и людей. Как в детстве бегала по лесу одна и никогда не теряла дорогу, так и в большом городе – могла ориентироваться сразу и безошибочно. А уж если раз побывала в этом доме, то никогда не забудет. Однако за то время произошли в доме кое-какие изменения. Во-первых, дом отремонтировали, и теперь он радовал глаз свежими бледно-розовыми стенами и золочеными решетками на балконах. Во-вторых, в доме, стоящем вплотную, располагался теперь шикарный антикварный магазин, и мимо стеклянных дверей прохаживался внушительного вида охранник, зорко поглядывая по сторонам. Лера сделала безразличное лицо и прошла мимо, не замедляя шага.
Она уже вполне адаптировалась к новым условиям и приучила себя не бояться встречных мужчин, которые пристально оглядывают ее. Их может заинтересовать только ее эффектный вид, потому что она так изменила внешность, что родная мама бы ее не узнала.
Теперь ничто не напоминало о прежней Норе, или Снежной королеве, как звали ее в юности. Белые волосы с трудом, но удалось запихнуть под пышный темный парик, и ледяного взгляда в упор больше не было. В глаза пришлось вставить контактные линзы, бледную кожу покрыть ровным слоем тонального крема. Лера долго и тщательно накладывала макияж, и теперь ее может выдать только высокий рост. Однако мало ли высоких молодых женщин? Тем более здесь, на Суворовском проспекте, где полно дорогих кафе и шикарных бутиков. За одежду Лера была спокойна – короткое кашемировое пальтишко терракотового цвета, такого же оттенка замшевые сапожки, обтягивающие коричневые брючки. Иначе никак нельзя – раньше ее разыскивали только милиция и люди Аббаса, теперь же за дело взялась Контора, а люди из нее посолиднее будут, все-таки профессионалы.