– Найдем. Задержим вас до выяснения и найдем… Или, может, лучше к вашей любовнице съездим? Поговорим с ней, послушаем, что она скажет. Как вам такой вариант?
– Ну, если это вам интересно…
– Интересно… Вся эта история очень интересная…
Неспроста Гена Нефелин вломился в жизнь Кристины Никиткиной. Эта история с проколотым колесом, этот компромат на мужа… Все шло по плану, непонятно кем составленному. Может, Нефелин сам вел свою игру, а возможно, кто-то дергал его за ниточки. Он совратил Нефелину, сломил ее сопротивление с помощью компромата, а потом погиб. Может, ненужным стал, да еще и опасным, поэтому его и зачистили. А может, его убийство должно было вывести следствие на Кристину Никиткину, высветить историю ее измены. Схема такая – Фраер узнает о предательстве жены и разводится с ней. Узнает об этом ненавязчиво, по ходу следствия, а его любовница как бы и ни при чем… Но на самом деле вышло так, что следствие обвинило в убийстве Вербинского и Фомина и не затронуло жену Никиткина. Планируемое разоблачение накрылось медным тазом, и тогда в ход пошел компромат, его выслали на рабочий ящик. Никиткин узнает об измене жены, избивает ее… Он ведь мог и убить Кристину Георгиевну. И овдоветь. В пользу своей любовницы…
Возможно, его любовница все это и закрутила. И с компроматом Нефелину помогла. И запись, где Кристина Никиткина изменяет мужу, добыла через него… Все на это указывало, поэтому Максим и выехал в Семьяновку.
Свет в доме не горел, но Фраера это не смутило. Он своим ключом открыл ворота, и машины одна за другой въехали во двор. Затем открыл встроенный в дом гараж, но машины там не было. И дом пустовал.
Все вещи были на месте. Складывалось впечатление, что Лиза уехала из дома на час-два, но почему-то не вернулась. Никиткин позвонил Барковой, но ее телефон был выключен.
И еще исчез ноутбук, через который Лиза могла отправить сообщение своему любовнику.
– Какая у нее машина? – спросил Максим, разглядывая каминный зал.
Большой коттедж, отделка и обстановка по классу «премиум». Никиткин действительно относился к своей любовнице всерьез. И машина у нее наверняка крутая. Баркова действительно ездила на кроссовере «Инфинити» с пятилитровым движком.
– Спутниковая сигнализация? – спросил Максим.
Никиткин ничего не сказал. Он начал действовать, и очень скоро Максим узнал, где находится машина.
Внедорожник нашелся в шести километрах от города, на проселочной дороге. В машине никого не было. И куда делась Баркова, неизвестно. Максим вызвал криминалиста, который тщательно обследовал машину. Ничего интересного Илья Сергеевич не нашел. Не убивали Баркову в машине, не насиловали…
Куда она подевалась, оставалось только догадываться…
Как театр начинается с вешалки, так и человек – с его родителей. Розыск Барковой Максим начал с ее матери. Этот адрес в Домодедове дал ему Никиткин. Причем сделал это по принуждению. Он сам собирался организовать розыск своей любовницы и не хотел, чтобы майор Одинцов мешался у него под ногами. Но Максим не собирался потакать его желаниям. Пусть ищет свою Лизу, это его право, но палки в колеса ему лучше не вставлять, а то вдруг телега изменит курс и наедет на него самого. Вдруг это его люди похитили Баркову…
Мать Лизы жила в старенькой хрущевке. В подъезде воняло хлоркой, которой, похоже, пытались заглушить застоявшийся запах мочи. Квартира – маленькая двушка со свежим, но недорогим ремонтом.
Валентина Егоровна была из тех женщин, которые стареют медленно и красиво. Лет сорок ей, но выглядела она для своих лет очень хорошо. И вряд ли для этого лезла из кожи вон – делала подтяжки лица, кололась ботоксом, мучила себя всевозможными пилингами. Максим с интересом посмотрел на нее. Она же отнеслась к нему настороженно. Возможно, Никиткин уже звонил ей, предупреждал.
– Валентина Егоровна, не буду ходить вокруг да около. Ваша дочь пропала, и я занимаюсь ее розыском.
– Как пропала? – От волнения у женщины сорвался голос.
– Вчера ночью мы нашли ее машину в нескольких километрах от города, в безлюдном месте. И телефон вашей дочери не отвечает…
– А на какой телефон вы ей звонили?
– На тот, по которому ей звонит ее любовник. Вы его знаете?
– Кого, Лёню? Да, конечно… А с Лёней что? – всколыхнулась женщина.
– С Лёней? А он вам не звонил, не говорил ничего?
– Нет. – Баркова отвела взгляд в сторону.
– Наверное, он сказал, что с Лизой все будет хорошо, – предположил Максим.
– Ну, во-первых, он не звонил… – замялась она.
– А во-вторых?
– С Лизой ничего не может случиться…
– Тогда почему ею интересуется уголовный розыск? – хлестко спросил Одинцов.
– Почему? – с испугом глянула на него женщина.
– Вы знаете, с кем живет ваша дочь? Вы знаете, что это за человек?
– У Лёни свой бизнес.
– Там не просто бизнес… Любовник вашей дочери – очень опасный человек, и шутки с ним плохи… Если ваша дочь играла с огнем, то она могла и сгореть.
– Она не играла с огнем! – отрезала Баркова.
– Вы в этом уверены? – спросил Максим, внимательно глядя на нее.
Судя по всему, Никиткин пообщался с ней плотно. И дочь пообещал найти, и язык за зубами посоветовал держать… Хотя зачем это Фраеру? Ему самому нужно узнать правду, которую мог выпытать у женщины Максим. Эта правда могла оправдать его. Если Баркова причастна к убийству Нефелина, то с него взятки гладки… Но вдруг он был заодно со своей Лизой?..
– Да, я уверена в своей дочери, – как-то совсем не убедительно ответила женщина.
– Ваша дочь в опасности. Возможно, ее собираются убить. Возможно, счет идет на минуты, и спасти ее может только правда! – Максим умело нагнетал обстановку.
– Какая правда? – всполошилась Баркова.
– Ваша дочь собиралась замуж за Лёню?
– Да, она хотела…
– А ее не смущало, что у него есть жена?
– Смущало.
– И что она собиралась предпринять?
– Ничего.
– Совсем ничего?
– Ну, сначала это ее не волновало, а потом… Да, Лиза хотела замуж, как и всякая нормальная девушка…
– Но Лёня не собирался разводиться со своей женой.
– А если его жена ему изменяла? – взволнованно и даже со злостью проговорила Баркова.
– Кто вам такое сказал? – напористо спросил Одинцов.
– Никто. – Валентина Егоровна не выдержала его натиска, отвела глаза в сторону.
– Значит, все-таки проговорилась Лиза, – усмехнулся он.
– Это не Лиза!