– Не знаю, о чем ты…
– Сын у тебя, да? Жена? – вкрадчиво спросил Одинцов.
– Ты их не трогай, понял?!
– Ты ничего не попутал, Радич? Кому твоя жена нужна? Тебе она нужна! Ты о ней думать должен! А тебе срок за убийство мотать. Это надолго…
– Какое, на хрен, убийство?
– Твои отморозки Нефелина убили.
– Гонишь, майор! Не убивали его! Не было такой команды!
– Была команда. Убили Нефелина!
– Я такую команду не давал!
– Да? Ну, тогда спишем на твоих отморозков, а тебя отмажем… Ну, если скажешь, кто тебе Радича заказал.
– Так это…
Радич крепко задумался. Нельзя сдавать Баклажана, братва ему этого не простит. Тогда и ему достанется, и жене с сыном. Ольга хоть и стерва, но любит он ее. И сын ему очень дорог. Надо будет, почку ему отдаст, не задумываясь. А надо будет, и сердце… Поэтому и нельзя ему в тюрьму. Никак нельзя.
– Слышь, начальник, сейчас Баклажан подъедет. За Нефелина базар будет. Ты «жука» здесь поставь, он тебе на «жука» все скажет… А я ничего говорить не буду…
– Значит, Баклажан?
– Я больше ничего не скажу, начальник… – простонал Радич.
– Ну, можно и так сделать… Смотри, если финта дашь, я тебя братве сдам! – Одинцов поднес к его глазам диктофон. – Здесь записано, как ты Баклажана подставлял…
– Не подставлял!
– Я смотрю, ты реально идиот… Гриша, отпусти его.
Молодой мент ослабил хватку и отошел в сторонку. Радич разогнулся, глянул на него с бессильной злостью. И на Одинцова посмотрел глазами загнанного оленя. Похоже, выбора у него не было.
Менты ушли, оставив его в кабинете, а вскоре появился Баклажан. Радич протянул ему руку, а в ответ получил хук справа. Он еще не успел упасть, как его догнал удар с ноги.
– Кто тебя, урода, просил Нефелина «мочить»? – заорал Баклажан.
– Так никто не «мочил»! – поднимаясь с пола, зло глянул на него Радич.
– А почему тогда он в морге?
– Ну, ты же говорил замесить Нефелина!
– Говорил! Замесить этого козла, говорил, а не «мочить»!
– Так это, переборщили, по ходу…
Радич прозевал момент, и сокрушительный удар в челюсть опрокинул его на пол. Во рту что-то хрустнуло, острая боль прострелила мозг, на язык попал кусок сломанного зуба. Похоже на перелом.
– Не переборщил? – спросил Баклажан, с издевательской усмешкой наклоняясь к нему.
Радич мотнул головой. Он смотрел на своего босса люто, исподлобья, с пожеланием адских мук. Пусть менты сожрут его с потрохами!
– Если что, я тебе Нефелина не заказывал, ты меня понял? – спросил Баклажан.
Радич кивнул.
– На себя все возьмешь, иначе… – Вася провел пальцем по своему горлу и повернул к выходу.
Но далеко уйти ему не дали. Менты повязали его вместе со всей его свитой, а вскоре и на самого Радича надели наручники. Баклажана отправили в управление, а его повезли в больницу. Оказывается, у него действительно была сломана челюсть…
Неважно утро начиналось. Похмелье на всю голову, выезд на убийство, дурное предчувствие насчет «глухаря». Зато день удался, особенно хорош был вечер. И убийцы задержаны, и заказчики. Вот тебе и «глухарь»…
«Если что, я тебе Нефелина не заказывал, ты меня понял?» Одинцов нажал на кнопку диктофона, обрывая запись.
– Значит, не заказывал ты Нефелина? – спросил он, с усмешкой глядя на Баклажана.
Мощный мужик. Массивная голова, тяжелые, литые черты лица, и лоб у него, казалось, двойного бронирования. Казалось, из-за лобной кости, которая выступала вперед, нависая над глазницами.
– Не заказывал! – От злобы у Баклажана дернулась щека. – Сам же слышал, я там ясно сказал, что не заказывал!
– А на Радичева зачем наехал? Не просил ты его Нефелина «мочить»?
– Не просил! Так что не надо мне здесь вправлять!
– Ты, Горников, Нефелина заказал. Ты! Вопрос: зачем? Кому Нефелин дорогу перешел?
– Гонишь, начальник! Я не при делах! А этот сенс знаешь куда себе засунь, – скривился Баклажан, кивком показав на диктофон. – У тебя санкция на прослушку есть? Нет!
– Уверен, что нет?
Все верно говорил Баклажан: доказательство получено без разрешения суда, поэтому его признают недействительным. И Радич откажется от показаний против него. У него семья на воле, мало ли что с ними может случиться, если он не одумается.
– Уверен! – с вызовом усмехнулся Баклажан.
– А если Радичев даст показания?
– Он меня сдал? – Вася презрительно скривился и смачно сплюнул в сторону от себя.
Максим с возмущенным удивлением посмотрел на него, обогнул стол, подошел к задержанному, велел ему подняться и снял с него наручники. А затем со всей силы ударил его лбом в переносицу. Баклажан рухнул как подкошенный. Никакое двойное бронирование ему не помогло. Одинцов схватил его руки, заломил их за спину, окольцевал и, вернув Баклажана на место, угрожающе проговорил:
– Ты со мной, гнида, шутки не шути! Я с тобой тут церемониться не собираюсь! И за Любу ты, падла, ответишь!
– Эй, я не при делах! – вскинулся Баклажан.
Была у Максима любимая женщина. Не так давно ее похоронили. Они гуляли в лесу, когда появились бандиты Лукомора. Их было четверо, все с дробовиками. Люба увидела их первой и успела припасть к земле. Максим ответил огнем, бандиты отступили, на этом все и закончилось.
Люба тогда не пострадала. Она погибла спустя несколько минут после того, как бандиты скрылись в лесу. Ее убил снайпер, нанятый госпожой Семеновой. Он стрелял в Максима, а попал в Любу, так уж вышло… И Лукомор тогда отправил по его душу своих бойцов, и его боевая подруга снарядила снайпера…
– Как же не при делах? А кто отморозков за мной отправил? Ты отправил! Тебе Лукомор отмашку на меня дал!
– Да не на тебя… – скривился Баклажан. – И не Лукомор… Пацаны на охоту чисто вышли, крякву пострелять…
– И Любу за утку приняли?
– А я знаю, что на Матюху нашло? Крыша у него съехала, сдуру он пальнул.
Увы, но и Лукомор тогда выкрутился, и сам Баклажан. Наказали только их бойца, который стрелял в Любу. На охоте они были, на людей каких-то вышли, у Матюхи ум за разум зашел, все такое. Такова была официальная версия. Никто из бандитов Баклажана тогда не сдал. И снайпера тогда взяли, но тот про Баклажана даже не слышал. У Семеновой был свой человек, далекий от лукоморской братвы.
– Не сдуру он пальнул. Твои пацаны Любу пасли, за ней они поехали…